LitPamiatniki - 8801 Alex

Тиннстру волновала только вода Чикара. Они почти не разговаривали в течение нескольких недель. Она всегда была на охоте днем и ночью, искала эгрилов. Избегала свою дочь.

Зорика полетела быстрее, позволяя холодному ветру прогнать все мысли из ее головы, растворяясь в чистой радости от своей магии. Чем выше она поднималась, тем сильнее себя чувствовала.

Она справится. Она найдет способ справиться со всем, в том числе с Тиннстрой. Она поговорит с матерью позже.

Выжженные поля отвлекли ее от размышлений. Черное и коричневое среди моря зелени. Там и сям виднелись домики, которые когда-то были деревней.

Зорике захотелось пролететь дальше и притвориться, что она ничего не видела. Она знала, что там ее не ждет ничего хорошего. Черепа оставляли после себя только кровавую работу.

Конечно же, следующими Зорика увидела тела. Ряды трупов на одном из обугленных полей. Насаженные на колья, как пугала. Она попыталась не считать, чтобы избавить себя от боли, но это было невозможно. Там было по меньшей мере больше сотни погибших.

Более сотни мужчин, женщин и детей — все были насажены на колья. Вероятно, вся деревня. Черепа, в конце концов, никогда не оставляли живых, если могли этого избежать.

Зорика облетела деревню на случай, если Черепа все еще были поблизости, но она не увидела никаких признаков монстров в белых доспехах. Только почерневшая земля и разрушенные дома. Несомненно, Черепа отравили и колодцы.

Будь они все прокляты. Зачем они это сделали? Какой вред эти жители могли причинить Эгрилу? Во всем этом не было необходимости.

— Ширудан. — Щит активировался вокруг нее, как только она опустилась на землю. Лучше быть осторожной, вдруг там были Черепа, которых она не заметила. Или ее ждал какой-нибудь Избранный. Она все еще помнила боль от ударов их дубинок и не была уверена, что хочет встретиться с врагом в одиночку.

Но нет, врагов не было видно.

Она направилась к полю. Ее щит затрещал вокруг нее, но не мог защитить от того, что ей предстояло сделать дальше. Конечно, она могла бы повернуть назад, оставив мертвых природе, но Зорика не сможет жить в ладу с собой, если так поступит.

Сначала она почувствовала запах. Ужасная вонь, исходящая от гниющих тел, ударила ей в нос и пропитала одежду, запах, который, казалось, никогда не покидал ее в эти дни. Ей хотелось, чтобы ее щит мог защитить ее от этого, но никакая магия не была настолько сильной.

Еще было слышно жужжание мух, питавшихся телами, и, когда она увидела жителей деревни, поняла, что птицы тоже здесь, чтобы клевать мертвых — то в глаз, то в щеку.

Она остановилась и на мгновение закрыла глаза, собираясь с силами, возводя стены вокруг своих чувств. В конце концов, ей было всего восемнадцать, и мир не должен был таить в себе такие ужасы. Но она была Зорикой, Королевой Джии, и от этого было не спрятаться.

Жители деревни были посажены на колья, ряд за рядом, как какой-то демонический урожай. Каждый из них застыл в агонии, их жизни оборвались, потому что кто-то где-то верил в другого Бога.

Она остановилась возле ребенка, мальчика не старше семи лет, с широко раскрытыми от ужаса глазами. Кем были для него Боги? Не все ли ему равно, кто правит небесами или кому ему велено поклоняться в этом мире? И все же у него отняли жизнь.

Это было несправедливо.

Это было неправильно.

Зорика опустила щит, чтобы коснуться лица мальчика, подарив ему нежную ласку, которой так не хватало в его последние мгновения. Она провела пальцем по белым дорожкам, оставленным слезами на его грязных щеках, затем закрыла ему глаза и прошептала молитву только за него.

Собравшись с силами, Зорика пошла дальше. Проходя мимо рядов лиц, она знала, что они останутся с ней на всю оставшуюся жизнь.

Взглянув на последнего, она направилась к краю поля и повернулась к мертвым.

— Простите меня за то, что я не пришла сюда вовремя, чтобы вас спасти. Я обещаю, что о вас никогда не забудут, пока я жива. Я отомщу за вас всех. Я освобожу Джию, чтобы никто другой не разделил вашей участи. А теперь идите, покиньте этот ужасный мир и присоединитесь к Синь в ее королевстве. — Зорика указала копьем на пронзенных. — Касри.

Огонь расцвел красными цветами от одного края поля до другого, охватив всех и каждого, кто когда-либо называл эту деревню своим домом. Пусть их души придут к Синь прямо сейчас. Пусть они обретут покой.

Зорика смотрела, как горит деревня, потому что у каждого должен быть кто-то, кто станет свидетелем его последних мгновений в этом мире. Даже когда дым застилал ей глаза и заслонял огонь, она стояла, со слезами на глазах слушая треск и хлопки пламени.

Может быть, именно поэтому она едва не пропустила скрип дерева у себя за спиной. Она обернулась, когда разрушенные дома затряслись изнутри. Стены рухнули, крыши обрушились, и из-под обломков появились чудовищные фигуры. По меньшей мере дюжина синекожих монстров, вдвое выше ее ростом и вдвое шире, с изогнутыми рогами, растущими изо лба, и гигантскими клыками, торчащими изо рта. У некоторых в руках были шипастые дубины и копья, в то время как другие размахивали мечами размером с человеческий рост. Они с ревом бросились на Зорику, и она почувствовала, как задрожала земля.

Коджины.

Зорика сражалась с ними — убивала их — в Лейсо. Они умрут и здесь.

— Касри. — Она призвала огонь в свою руку, позволила ему гореть один, два, три удара сердца, а затем изо всех сил швырнула его в идущего первым гиганта. Огненный шар ударил его прямо в грудь, последовала вспышка света и... пламя исчезло, монстр бросился вперед.

Не веря собственным глазам, Зорика, не задумываясь, метнула еще один огненный шар. Вокруг существа снова вспыхнул свет, и снова ее огонь превратился в дым. Затем зверь бросился на нее, наклонив голову и выставив рога.

— Ширудан! — Щит с треском ожил, когда Коджин врезался в нее, сбив Зорику с ног и подбросив в воздух. У нее хватило ума сообразить, что она была в полусекунде от смерти, но из головы все вылетело, когда она рухнула на землю. Она покатилась, выронив копье, пытаясь отдышаться, но Коджин возобновил атаку. Другие присоединились к нему, обрушивая гигантские дубины на ее щит.

Зорика инстинктивно упала на одно колено и подняла руку, чтобы защититься, когда первая дубина врезалась