В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

— Я не подслушивала! — вырывается у меня нелепое отрицание, что мгновенно рисует на его губах ироничную улыбку.

— Врать тоже нехорошо, — добавляет он с усмешкой.

А то я не знаю!

Моя ложь и так уже создала мне неизмеримые проблемы, и зачем я вру ещё и сейчас — непонятно. Никакие оправдания мне сейчас не помогут. Он застал меня прямо за процессом. Остаётся лишь надеяться, что мужчина согласится закрыть глаза на моё недопустимое поведение и мирно пойдёт дальше туда, куда направлялся.

— Полностью с вами согласна, — сохраняю формальное общение, несмотря на то, что он с самого начала его не соблюдает. Поджимаю от неловкости губы, впиваясь в него взглядом провинившейся собачки. — Но всё-таки я буду вам неимоверно признательна, если вы сделаете вид, будто не заметили моего праздного женского любопытства.

— А про то, что чаще всего именно любопытство приводит к серьёзным проблемам, тебе тоже не известно? — на сей раз он спрашивает более суровым голосом, но при этом продолжает сохранять приветливое выражение лица, что немного затрудняет мне задачу с точностью определить — удастся ли с ним договориться или нет?

— Известно, но в моём случае всё, что бы я ни делала, приводит меня к проблемам, поэтому, если бы вы могли поступить как джентльмен и не выдавать меня хозяевам дома, это позволило бы мне избежать ещё одной совершенно ненужной неприятности, — растягиваю губы в невинной улыбке, не отрывая взгляда от его аквамариновых глаз.

К слову, безумно красивых глаз. У меня самой они синие и временами приобретают оттенок голубого, но с его необычайностью даже не сравнить — яркий цвет его радужек схож с чистейшей лазурью моря из рекламы шоколадки «Баунти». Никогда таких не видела. Может, он носит линзы?

— А с чего ты решила, что я джентльмен? — насмешливый тон сопровождается хитрой улыбкой на его губах. И вновь таких, мать его, знакомых, что от их вида мне становится не по себе даже больше, чем от его вопроса.

Странность какая-то. Я определённо его где-то видела и явно далеко не раз.

— Решила… — нервно сглатываю. — Потому что вы очень похожи на джентльмена, — пытаюсь справиться с излишним волнением и не отрываю выжидающего взгляда от его лица. То же делает и мужчина. Смотрит пристально, бесконечно долго, не мигая и омывая меня своей бирюзовой синевой океана. Не проходит и минуты, как мне становится совсем неловко, и я уже сама намереваюсь оборвать затянувшееся между нами молчание, как вдруг он обращает своё внимание на мои руки, что продолжают крепко сжимать его плечи до заломов на ткани пиджака.

— Ой, простите, я не хотела, — хрипло извиняюсь я. Отпускаю мужчину, но он неожиданно ловко перехватывает запястье и начинает рассматривать мои разбитые костяшки после феноменального удара по Марку.

— Ты что, ещё и подраться умудрилась здесь с кем-то? — в его мелодичной интонации я чётко улавливаю неподдельное удивление и даже каплю интереса.

— Я не врала, когда говорила, что постоянно притягиваю к себе проблемы, — слегка пожимаю плечами и внимательно смотрю, как мужчина, едва ощутимо коснувшись саднящих ран, разворачивает мою ладонь обратной стороной вверх.

— Мне кажется, больше проблем притянул к себе тот, кого ты явно прибила, а затем закопала на заднем дворе этого дома, — снова усмехается он, пока я от стыда мечтаю сквозь землю провалиться — из-за всех этих разборок с Марком я так и не отмыла с пальцев тёмные следы косметики Камиллы и потому мои руки сейчас больше напоминают руки чернорабочего, а никак не утончённой леди.

— Разве я похожа на ту, что способна на подобное злодеяние? — превозмогая смущение, по максимуму окрашиваю голос иронией и вытягиваю свою руку из его хватки.

— Вполне, — коротко бросает он.

— Серьёзно? — озадаченно хмурюсь. — И что меня выдаёт?

— Помимо окровавленных и как будто испачканных землёй рук? — насмешливо изгибает бровь.

— Значит, всё-таки есть что-то помимо этого?

— Конечно.

— Позвольте узнать, что же?

— Твоя внешность.

— Внешность? А что с ней не так?

— С ней всё так. Просто именно такие красивые и на первый взгляд милые девушки, как ты, чаще всего скрывают в себе самых кровожадных дикарок, — уверенно произносит мужчина, а я теряю дар речи, поражаясь, насколько метко он попадает в цель.

Нет, на убийство я, конечно, не способна, даже несмотря на вечное хождение по этой тонкой грани в противостоянии с Филиппом, но про дикарку он подметил — будто в воду глядел.

И моя застывшая реакция мгновенно выдаёт мужчине, насколько его слова близки к истине. Он самодовольно улыбается и, наклоняясь к моему лицу ближе, вполголоса произносит:

— Поэтому даю тебе дельный совет — никогда не верь тому, что видишь. За внешностью всегда скрывается нечто большее, и по существующей в мире закономерности это оказывается точной противоположностью того, что показывает человек всем окружающим.

Не могу объяснить, что именно заставляет мою спину покрыться холодным потом, но, клянусь, даже благосклонно улыбаясь, незнакомец больше не кажется мне столь дружелюбным.

— Значит, основываясь на вашем утверждении, вы всё-таки не джентльмен и не сделаете девушке любезное одолжение, сохранив в тайне её маленькую шалость? — возвращаюсь к насущному вопросу и в инстинктивном желании увеличить расстояние между нами делаю небольшой шаг назад, напрочь забыв о том, что один каблук сломан. Падать не падаю, но вновь резко ухватиться за мужчину приходится.

— Чёрт! Простите. Мне, наверное, лучше их снять, чтобы не рухнуть на пол и вам одежду больше не пачкать своими грязными руками, — виновато проговариваю я и, опуская взгляд на туфли, порываюсь наклониться, но мужчина не позволяет.

— Нет. Стой. Я сам, — приказывает твёрдо, безапелляционно, так, что я даже подумать не успеваю о каких-либо возражениях, как он уже опускается на одно колено и обхватывает мою щиколотку рукой. Его пальцы аккуратно, без особых трудностей справляются с замысловатой застёжкой, освобождая одну ногу от элегантной обуви. Затем повторяют то же действие со второй, но на сей раз не отпускают её на пол, а начинают плавными, круговыми движениями массировать мою стопу.

Наверное, он думает, что мне очень приятно, но на деле я ничего не ощущаю. Абсолютно. Не только потому, что моё тело жаждет ощущать на себе руки совсем другого мужчины, но и потому, что я в который раз за вечер в край охреневаю: какая-то известная личность, род деятельности которого я вспомнить никак не могу, поймал меня за бессовестным подслушиванием чужого разговора, а теперь как ни в чём не бывало без всяких объяснений и разрешения трогать меня делает массаж ног, словно в этом нет ничего ненормального.

Это прикол, что ли? Может, я правда галлюциногенных грибов наглоталась и всё это мне просто мерещится?

— А теперь назови мне хоть одну причину, почему я должен делать тебе столь любезное одолжение? — многозначительно протягивает он, ощупывая своим аквамариновым взглядом мою ногу вплоть до бедра, что оголено откровенным разрезом платья.

И когда его руки начинают так же медленно подниматься со стопы к икроножной мышце и выше, во мне вмиг вскипает прежняя злость. А вслед за ней и тошнота от осознания того, что этот очередной попавшийся мне на пути наглец, полностью уверенный в своей неотразимости и считающий, что ему всё дозволено, такая же реальность, как и всё происходящее со мной этим вечером.

— Перед тем, как я отвечу на вопрос, могу я кое-что сказать вам, мистер…

— Никаких больше «вам» и «мистеров». Называй меня Лиам, — томно представляется он, а нахлынувшее в его глазах цунами красноречивее любых слов раскрывает мне карты о его дальнейших планах на мои ноги и на меня в целом.

Слов нет — одни эмоции, и крайне негативные. Неужели я умудрилась нарваться на ещё одного нахального козла, что в самом деле ожидает от меня услугу за своё молчание? Мне, что ли, суждено раз за разом в одно и то же дерьмо наступать?

— Хорошо… Лиам, — его имя произношу ласковым полушёпотом. — Смотри… Вот этой рукой, — показываю ему подбитую сторону своей ладони, — я никого сегодня не убила, но одним ударом практически сломала нос одному мудаку, — слышу, как в моём притворно миролюбивом голосе проскальзывает удовлетворение.