Возвращение Арсена Люпена - Морис Леблан

– С человеком, подарившим вам семерку отъявленных бандитов.

– Но все-таки мне хотелось бы знать…

– Мое имя?

– Да.

– Арсен Люпен.

Он сбил с ног полицейского и, вскочив в проходивший мимо автомобиль, приказал ехать к заставе Терн.

Дом номер три на улице Де-ля-Револьт был близко оттуда, и Люпен направился к нему. Несмотря на все свое хладнокровие и умение владеть собой, Люпен не мог подавить волнения, охватывавшего его при мысли, найдет ли он госпожу Кессельбах. Куда отвел ее Луи

Мальрейх: к себе или в сарай к Старьевщику?

Люпен взял у Старьевщика ключ от этого сарая, и ему было легко теперь, пройдя через несколько дверей дома, открыть сарай.

Он зажег фонарь и огляделся. Направо было пустое пространство, где сегодня вечером они совещались.

На диване, о котором говорил Старьевщик, виднелось что-то черное. Закутанная в одеяло, с завязанным ртом там лежала Долорес.

Он освободил ей рот.

– Ах, это вы… наконец… – проговорила она слабым голосом. – Они вам ничего не сделали?

И, вдруг сев и показывая на стену, она сказала:

– Он там… я слышала, он ушел туда… Идите, идите, прошу вас…

– А вы… – начал он.

– Нет, его, убейте его… убейте…

Страх, казалось, придал ей сил, и она упорно повторяла свою просьбу.

– Я не могу больше жить. Спасите меня от него… это необходимо… Я не могу больше… Он развязал ее, заботливо уложил на диван и сказал:

– Вы правы… К тому же вам нечего бояться, и я сейчас вернусь. Когда он собирался уходить, она живо схватила его за руку:

– А вы?

– Что я?

– Если этот человек…

Казалось, что, сама направив Люпена на эту борьбу, она в последний момент была бы счастлива удержать его.

Он тихо ответил:

– Благодарю. Будьте покойны. Мне нечего бояться… Он один.

И, оставив ее, он направился вглубь сарая, к стене, где, как он это и ожидал, стояла лестница, ведшая к слуховому окну в соседний сарай. Этой дорогой вернулся Мальрейх к себе домой на улицу Делезман.

Люпен пролез через окно в другой сарай и спустился в сад позади дома, в котором жил Мальрейх.

Странная вещь: Люпен ни на минуту не сомневался в том, что он найдет там Мальрейха! Он был уверен, что неизбежно встретится с ним и наконец-то закончится эта ужасная борьба, которую они ведут друг против друга в течение нескольких месяцев. Еще несколько минут – и все будет кончено.

Он был смущен и взволнован до глубины души. Схватив за ручку двери, он повернул ее, и дверь свободно открылась. Дом даже не был заперт.

Он прошел на кухню, в переднюю и стал подниматься по лестнице, нисколько не стараясь заглушить шум своих шагов.

На площадке он остановился. Пот выступил у него на лбу, и кровь стучала в висках. Он вынул из карманов револьверы и положил их на ступеньку.

– Не надо оружия, – сказал он, – только мои руки, больше ничего…

Перед ним находились три двери. Он выбрал среднюю и свободно, без всякого затруднения, открыл ее.

В комнате не было огня, но через большое открытое окно брезжил свет, и он увидел занавеси алькова. И кто-то там двигался. Он быстро направил туда луч своего фонаря:

– Мальрейх!

Он! Он! Его бледное лицо, стальные глаза, впалые щеки и худая жилистая шея. В пяти шагах от Люпена был Мальрейх!

Люпен медленно приближался к нему. Тот не двигался.

Видел ли он что-нибудь? Сознавал ли, что происходит? Еще шаг…

«Он будет защищаться, – подумал Люпен. – Необходимо, чтобы он защищался». И Люпен протянул руки по направлению к нему.

Мальрейх не двинулся, не подался назад, казалось даже, что он не моргал глазами. Наконец Люпен дотронулся до него.

И вдруг Люпен потерял голову. Он отбросил Мальрейха на кровать, подмял его под себя, закатал его в простыни, связал и держал на руках, как дикий зверь свою добычу. Мальрейх не сопротивлялся.

– А! – воскликнул Люпен. – Наконец-то я поймал тебя!

Снаружи, с улицы, послышались шум и удары в ворота. Он бросился к окну и закричал:

– Это ты, Вебер. Уже? Молодец, ты образцовый помощник. Ломай ворота и беги сюда.

Как раз вовремя!

В несколько мгновений он обыскал платье Мальрейха, вынул бумажник, из ящиков письменного стола вытащил бумаги и быстро стал просматривать их. Невольный крик радости вырвался у него. Связка знаменитых писем, которые он обещал вернуть императору, была там!

Он положил остальные бумаги на место и подбежал к окну.

– Готово, Вебер! Ты можешь входить. Убийца Кессельбаха лежит в постели связанный.

Прощай, дружок!

Быстро сбежав по лестнице, Люпен направился к сараю, и в то время, как Вебер, взломав ворота, входил в дом, он был уже около Долорес Кессельбах.

Он один арестовал семерых сообщников Альтенгейма и передал в руки правосудия их таинственного начальника, чудовищного убийцу – Луи Мальрейха.

III

На широкой деревянной террасе перед столом сидел молодой человек и писал стихи.

– Недурно, – послышался голос сзади. – Амабль Тастю писала не лучше. Конечно, не всякий может быть Ламартином…

– Вы!.. Вы!.. – воскликнул молодой человек смущенно.

– Да, поэт, это я. Арсен Люпен пришел навестить своего дорогого друга Пьера Ледюка.

Пьер Ледюк дрожал, как в лихорадке.

– Час наступил? – спросил он.

– Да, мой милый, мы подходим к пятому акту, к развязке, и ты, Пьер Ледюк, оказываешься героем пьесы. Какая честь!

Молодой человек встал:

– А что, если я откажусь?

– Дурак!

– Очень просто, возьму и откажусь! Кто может меня заставить принять роль, которую я не выбирал и не знаю, но которая мне заранее внушает чувства отвращения и стыда.

– Идиот! – повторил Люпен.

И, заставив Пьера сесть, он стал рядом с ним и продолжал очень ласковым голосом:

– Ты, конечно, не забыл, что тебя зовут не Пьер Ледюк, а Жерар Бопре. Если же ты носишь громкое имя Пьера Ледюка, то это значит, что ты, Жерар Бопре, убил Ледюка и взял себе его фамилию.

Молодой человек отскочил, возмущенный:

– Вы с ума сошли, вы отлично знаете, что вы сами все это подстроили!

– Да, конечно, я это знаю, но полиция этого не знает, и что же скажет прокурорский надзор, если я ему представлю доказательства, что настоящий Пьер Ледюк умер насильственной смертью, а ты занял его место?

Побледнев, Ледюк пролепетал:

– Этому не поверят… Зачем мне это делать? С какой целью?

– Дурак. Цель так очевидна, что даже Вебер бы заметил это. Довольно одной фамилии: Ледюк – герцог. Ты лжешь, утверждая, что ты не хочешь брать на себя роль, которую ты не знаешь. Эту роль