Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

Аркониэль ухмыльнулся и промолчал.

Ки нахмурился, прислонился к стене и, сложив руки на груди, стал ждать Тамир.

Вышла она слегка побледневшей. Следом шла Нари, сердито грозя Ки пальцем.

— Ты! Не вздумай расшнуровывать свои штаны!

— Да мне и в голову не приходило, черт побери! — крикнул Ки ей вслед, когда старая кормилица грузно затопала вниз по лестнице. — Тамир, как ты?

Тамир все еще выглядела потрясенной.

— Хорошо. Но если то, что сказала Нари, правда, я скорее отправлюсь в бой без оружия, чем решусь завести ребенка. — Она вздрогнула, потом выпрямилась и посмотрела на дверь башни. — Она заперта?

Аркониэль кивнул.

— Если хочешь, я открою.

— Я должна попытаться еще раз. Вы можете пойти со мной.

— Попробовала бы ты нас остановить, — фыркнул Ки, и он совсем не шутил.

Аркониэль прикоснулся к замку, и дверь распахнулась.

— Позволь мне пойти вперед и снять чары с верхней двери.

Ки шел следом за Тамир, почти вплотную, когда она поднималась по ступеням, и был удивлен, как обыденно все выглядело здесь при свете дня. В косых утренних лучах танцевали пылинки, сквозь стрелковые щели в стенах врывался ветерок, заполняя башню сладкими запахами трав.

Аркониэль открыл дверь в комнату Ариани, и там было еще светлее, но Ки все равно не отходил от Тамир и с подозрением осматривал все углы. Ставни на западном окне все еще были открыты, и Ки слышал доносившийся снизу шум реки и утренний птичий хор в лесу.

Тамир остановилась в середине комнаты и медленно повернулась вокруг себя.

— Ее здесь нет, — сказала она наконец, но не с облегчением, а огорченно.

— Нет, — согласился Аркониэль. — Я часто ощущал ее присутствие по ночам, но днем — никогда.

— Брата я видела в любое время, хоть днем, хоть ночью.

— Его призрак совсем другой.

Тамир подошла к окну. Ки пошел за ней, не слишком доверяя рассуждениям Аркониэля о призраках. Насколько знал он сам, кровожадные спутники ночных кошмаров могли возникнуть невесть откуда в любой момент. Привидения всегда были опасными, по крайней мере, так учили Ки, да и как он мог в этом сомневаться, когда видел все собственными глазами?

— И что же мне делать? — вслух сказала Тамир.

— Может, и ничего, — ответил Аркониэль.

— Тогда зачем жрица велела мне идти сюда?

— Есть вещи, которые нельзя исправить, Тамир.

— А как же Лхел? — спросил Ки. — Ведь мы пока ее не видели. Она всегда умела усмирять Брата. Тамир, давай отправимся в лес, как раньше.

Тамир сразу взбодрилась и направилась к двери.

— Ну конечно! Могу спорить, она ждет нас, как всегда.

— Постой, — окликнул ее Аркониэль. Ки обернулся и увидел, что волшебник смотрит на него с грустью в глазах. — Ее здесь больше нет.

— Откуда ты знаешь? — спросила Тамир. — Тебе ведь известно, какая она. Если не хочет, чтобы ее нашли, так никто и не найдет, а если захочет — будет ждать прямо на дороге.

— Я тоже так думал, пока… — Аркониэль запнулся, и Ки понял правду по его глазам еще до того, как волшебник сказал это вслух: — Она умерла, Тамир. Я узнал это от оракула.

— Умерла?.. — Тамир медленно опустилась на колени на замусоренный пол, среди разбросанных клочков пожелтевшей шерсти. — Но как?

— Я почти уверен, всему виной Брат. Прости, я должен был давно сказать, но у тебя и без того хватало причин для огорчений.

— Умерла. — Тамир содрогнулась и закрыла лицо ладонями. — Еще одна смерть. Еще больше крови…

Ки опустился на пол рядом с ней и обнял за плечи, хотя его глаза тоже наполнились слезами.

— Я думал… она всегда будет здесь, будет ждать нас в своем пустом дубе…

— Я тоже так думал, — с тяжелым вздохом сказал Аркониэль.

Тамир коснулась тайного шрама на груди.

— Я хочу найти ее. Хочу ее похоронить. Это будет справедливо.

— Хорошо, только сначала вам надо переодеться и немного поесть, — посоветовал Аркониэль.

Тамир кивнула, встала и повернулась к двери.

— Погоди-ка, — остановил ее Ки. Он тщательно поправил ее растрепавшиеся волосы. — Вот так лучше, да? — Потом расправил собственную смятую тунику. — Незачем подавать новый повод для сплетен.

Но легче было сказать, чем сделать. Когда Тамир подходила к своей комнате, чтобы переодеться, она заметила, что из открытой двери напротив за ней наблюдают Лисичка и Никидес. Оба бросили на нее понимающий взгляд и тут же с улыбкой отвернулись.

— Чтоб вам! — пробормотала Тамир, сразу разозлившись.

— Я с ними поговорю. — Ки бросил на нее унылый взгляд и отправился разбираться со своими друзьями.

Тамир покачала головой, закрывая за собой дверь, и попыталась представить, что Ки им скажет. Она и сама не слишком хорошо понимала, что именно произошло между ними, но на душе у нее стало светлее и не так безнадежно, хотя она и грустила из-за смерти Лхел.

Что бы ни сказал друзьям Ки, вопросов Тамир никто не задавал.

А потом они втроем — Тамир, Ки и Аркониэль — сели на лошадей и поехали по старой горной дороге.

Поездка стала бы приятной прогулкой, если бы не грустные воспоминания о горной колдунье. Яркое солнце освещало первые брызги золота и кармина в лесу.

В полумиле от замка Ки заметил едва различимую тропу. Привязав лошадей, они пошли пешком.

— Это может быть просто след зверя, — предположил Ки.

— Нет, вот ее метка, смотри, — сказал Аркониэль, показывая на поблекшее ржавое пятно на белом стволе березы.

Присмотревшись, Ки понял, что это отпечаток ладони, но очень маленькой, намного меньше его собственной.

— Так она налагала скрывающие чары, — с грустью пояснил Аркониэль, прикасаясь к отпечатку. — И эта сила ушла вместе с ней.

Они находили все новые поблекшие отпечатки ладони на стволах и шли по чуть заметной тропке, вившейся между деревьями вверх по склону; наконец путники выбрались на поляну.

На первый взгляд здесь ничего не изменилось. Занавеска из оленьей шкуры все так же висела на невысоком входе в огромное дупло. По другую сторону древнего дуба беззвучно кружилась вода в круглом озерце над источником.

Но когда они подошли к дереву, Ки увидел, что зола в яме для костра очень старая, а деревянные подставки для сушки трав пусты и нуждаются в починке. Тамир отодвинула оленью шкуру и исчезла внутри. Ки с Аркониэлем последовали за ней.

В доме Лхел уже побывали лесные звери. Корзинки колдуньи были разбросаны и погрызены, сушеные фрукты и вяленое мясо исчезли. На низких полках лежали лишь несколько ее инструментов, да меховая постель осталась нетронутой.