Спящая красавица - Джудит Майкл

– Я рад, что ты здесь, – сказал Джош, которому она нравилась. – Но эта неделя может и не быть исторически знаменательной. Шесть лет мы работали над этим проектом и проводили раскопки в десятках мест, ничего не находя.

– Ты найдешь, могу поспорить. У тебя вид, внушающий доверие. Расскажи мне, что мы будем делать завтра.

– Проверим возможное местонахождение гробницы Тенкаура. Ты о ней знаешь.

– Только то, что ты рассказывал на заседании Совета; ты думаешь, он был настоящим фараоном, но еще не уверен.

Достаточно уверен, чтобы не прекращать поисков в течение шести лет. В сказаниях о фараонах достаточно ссылок на него, поэтому похоже, шансы неплохие. Кажется, произошел семейный раскол, попытка переворота, а потом дело выглядит так, будто его последователи составили заговор с целью сделать этого фараона незначительной личностью после того, как он умрет. И это им почти удалось. Но если я прав, где-то должна быть его гробница, вот ее-то мы и ищем. Кэрол вздохнула.

– Мне нравится, как звучит твой голос, когда ты рассказываешь об этом. Мне хотелось бы, чтобы у всех у нас в шкафу или в ящике стола хранился какой-нибудь проект, что-то действительно очень-очень важное для нас, чтобы оставшись в одиночестве, мы могли его вынуть и погрузиться в него так, чтобы ни о чем больше не думать А когда мы говорили о нем, то голос менялся бы, как твой, становился бы возбужденным от сознания причастности к чему-то более значительному, чем мы и все наши проблемы. Вот это я имею в виду. Исторически грандиозное.

– Ты еще очень тоскуешь по Виту, – заметил Джош.

– Да. Удивительно, правда? Я думала, за четыре года все станет не таким невыносимым, но я еще хочу, чтобы вернулись те времена, и злюсь на него за то, что он умер и оставил меня одну. И я еще разговариваю с ним, когда остаюсь в одиночестве, особенно ночью. Мне кажется каким-то образом я удерживаю его, потому что не могу перенести мысль, будто он совсем ушел.

«Я никогда не испытывал ничего подобного, – подумал Джош, – и не знал женщины, которая внушила бы такую скорбь и желание сохранить верность, если бы вдруг ее не стало». И подумав это, он стал размышлять об Анне.

Он думал о ней с самого начала своей поездки, когда они летели над Европой и он посмотрел из иллюминатора на вытянутое Женевское озеро, лежавшее внизу среди таких аккуратных ферм и городков, что они казались выточенными. Прошла гроза, теперь облака рассеивались, бросая тени на поверхность озера. В промежутках между тенями, солнце отбрасывало тысячи сверкающих огоньков. Анне это понравилось бы. Эта мысль появилась внезапно, с тех пор поселилась в нем и больше не покидала.

А потом, в Луксоре, он обнаружил, что смотрит на город и на раскопки, как будто в первый раз, глазами Анны. Словно она шла рядом с ним по узким улочкам, стояла вместе с ним и Кэрол, когда на следующее утро они садились на паром, чтобы перебраться через Нил. Стоя среди рабочих, разговаривающих между собой, он смотрел на западный берег реки, где четкая линия холмов шесть футов высотой скрывала Долину Царей. Холмы освещенные низким утренним солнцем, казались золотыми, и все предметы четко выделялись в чистом, сухом воздухе.

– Боже, как великолепно, – сказала Кэрол. Я не представляла себе, что это может так выглядеть.

– Солнце пустыни, – объяснил Джош. – Это волшебство. Вот подожди, увидишь на закате холмы станут пурпурно-бронзовыми.

Но говорил он не только с Кэрол, но и с Анной. Откладывал в памяти подробности, чтобы потом рассказать ей; запоминал, как выглядит пейзаж. Впервые за двадцать лет он пользовался фотоаппаратом не только, чтобы документально запечатлеть участок. раскопок, но и чтобы привезти домой изображение древних мест, как будто был туристом. Джош посмотрел вверх на небо над золотыми утесами. Позднее, когда солнце поднимется выше, потоки тепла из пустыни почти скроют далекие холмы в смутной дымке на фоне затуманенного неба. Этот эффект фотоаппарат не мог бы верно запечатлеть. «Ей нужно быть здесь, чтобы увидеть все самой», – подумал он.

Он не мог вспомнить женщину, которая вызывала бы в нем такое любопытство, как Анна, – даже больше, чем любопытство, как ему стало казаться после отъезда из Америки. На расстоянии в несколько тысяч миль Анна казалась непостижимой, но уже иначе, чем прежде.

Ему хотелось понять, ни ее ли непостижимость так интересовала его. Но это была лишь часть ее облика. Была также ее красота, острый ум, и все эти тайны вокруг нее, а также – вероятно, самое интригующее – впечатление, будто часть ее существа еще нужно разбудить. Джош, как ученый никогда не смог бы пройти мимо загадки, но в Анне было то, что могло бы остановить его на жизненном пути. Что еще могло бы заставить его отложить выполнение решения побыть одному какое-то время, осмыслить ситуацию и понять, почему он вел себя, как осел, в истории с Дорой.

Он решил, что нужно побыть одному полгода, может быть, даже год. Но с тех пор, как он встретил Анну рядом с Сити-Холл в Тамараке, был не в состоянии выбросить ее из своих мыслей.

Они с Кэрол сошли с парома вместе с бригадой землекопов и направились к ожидавшим их машинам, чтобы ехать в Долину Царей. Через мгновение Нил с его лодками и Луксор остались позади, а они сами почувствовали себя ничтожно маленькими среди известковых утесов, песчаных дюн, возвышавшихся, как башни, и скал, прорезанных глубокими ущельями. В этот момент показалось, что время вернулось на четыре тысячи лет назад, и снова был жив Древний Египет.

Они проехали в глубь пустынной местности в сторону от основной дороги по усыпанному гравием ущелью, которое начиналось высоко над ними в холмах.

– Приехали, – сказал, наконец, Джош, и машина остановилась.

Обе машины казались детскими игрушками у подножия песчаных холмов и скал, которые круто вздымались к безоблачному небу неровными вершинами, изъеденными ветром. Нигде не было видно ни растения, ни животного, ни других людей. Солнечное тепло покоилось в чашеобразной долине, как будто оказалось в печи.

– Неплохо, – одобрил Джош, закатывая рукава рубашки. – Примерно на тридцать-сорок градусов прохладнее, чем в июле[9]. – Он взглянул на часы. – Хосни должен быть здесь через несколько минут. Подождем наверху.

Рабочие прошли вверх по ущелью и исчезли за холмом. Когда Джош и Кэрол подошли к ним, те уже сидели на земле, подтянув колени к подбородку, рядом лежали их мотыги. Поблизости была выкопана большая яма, вокруг которой лежали кучи гравия. Два сторожа, остававшиеся здесь всю ночь, поговорили с Джошем по-арабски и ушли.

Кэрол удивленно посмотрела на него, подняв брови.

– Все в порядке, – сказал Джош. – Никто не пытался завладеть нашей ямой. Правительство платит этим парням, мы не работаем без официальной поддержки. Не то что лет сто назад, когда археологи и любители производили раскопки в долине на свой страх и риск, нанимали охрану, чтобы отбиваться от остальных – от правительства, других копателей, грабителей могил, всех, кто бродил вокруг. Трудно себе представить, каким людным было это место в те времена. Повсюду землекопы, искавшие проходы, ведущие к гробницам, сотни рабочих, вытаскивавших сокровища на поверхность и переносивших их на лодки, ждавшие у берега Нила.