Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

Многоголосый вопль совпал с ударом тела о землю, и в его в глазах померкло. Гингалин подбежал к изломанному телу. Бухнулся на колени, дрожащими руками подхватил его… Голова Хелии безвольно мотнулась, словно у мертвого лебедя.

Гингалин зарыдал:

– Я люблю вас, люблю! Я люблю! Боже, Хелия, не уходите! Я знаю… супервест… доказательство…

Отчаяние безвозвратной утраты едва не погасило сознание, терзало немыслимой болью, словно тело резали ножами, протыкали спицами.

Под кожей Хелии прощупывались обломки костей, и Гингалина обуял неописуемый ужас. Опустив тело на замлю, он огласил воздух звериным ревом.

Гингалин вжал голову в плечи, затрясся, словно голым вышел на мороз. Хлопал веками, будто увидел все вокруг в первый раз. Непонимающе оглядел высокие стены замка… смятенные лица… небо с танцующими облаками… торжественную процессию и знатных гостей…

«Если есть на свете такая любовь, что попрала жажду жизни, то есть и другие светлые чувства…»

Его охватило чувство глубокого раскаяния. Гингалин встал на колени, мизерикордом отрезал у девушки золотистый локон и, поцеловав Хелию в лоб, закрыл ее невидящие глаза.

Замок ошеломленно молчал. Лица у гостей были испуганные, непонимающие. Гингалин брел к холму, его бросало в стороны, будто утлое суденышко в бурю.

Гингалина захлестнула злоба к тупым людишкам, что стоят, как бараны, не понимая, какую утрату понес мир.

«Бездушные твари! И среди них я хотел жить?»

Сноудон показался ему ямой с кольями и ядовитыми змеями.

«Бежать, бежать!»

Гости испуганно расступались перед ним. На земле валялись корзины с лепестками. Королева застыла на вершине холма, закусив нижнюю губу.

«Неужели для веры в любовь потребовалась смерть? – Юноша жалко всхлипывал. – Почему я так слеп? Самоуверенный юнец, деливший мир на черное и белое! Пусть Артур подонок, детоубийца, но рыцарские принципы не им придуманы, провозглашены… Разве мудрость станет глупостью, если ее произнесет дурной человек? И у дурных людей бывают хорошие дети».

В памяти всплыло гневное лицо Элейны, ее пророческие слова.

«Если вернусь в Кэрлеон, погибну!»

Он посмотрел на золотистый локон, сжал кулак.

«Как ни крути, а рыцарь – символ праведной, прекрасной жизни, достойной, – подумал горячо. – Жизнь такова, что очень трудно соответствовать статусу, но кто сказал, что не надо пытаться? Что надо махнуть на все рукой и жить, как виллан, как животное? Много торгашей в бронях? Будь достойным рыцарского звания, стремись, а на подонков – плюй!»

Королева испуганно вскрикнула, когда рыцарь, отпихнув конюха, взлетел в седло, и гости расступились перед грудью белого жеребца. Правительница Сноудона, сбежав с холма, вцепилась в сапог рыцаря. Гингалин молча смотрел вперед с каменным лицом.

– Нет, нет! – вскричала королева. – Так нельзя!

Люди провожали изумленными взглядами всадника и королеву. Конь ускоряет ход, и королева путается в подоле платья, бежит следом.

– Остановитесь, вы мой муж! – кричит королева, задыхаясь от гнева и боли.

«Я не буду спасать короля, не буду ни перед кем преклоняться, – думал Гингалин мрачно. – Но я стану рыцарем. Настоящим».

Резким уколом шпор сорвал коня в галоп. Королева вскрикнула, дрожащие пальцы сорвались с сапога, и придворные горестно охнули, когда прекрасная женщина покатилась по траве.

– Нет! – вскричала королева. – Не-е-ет!!!

Она упала, небо и земля закружились перед глазами. Ярость подняла хрупкое тело, но через пару шагов королева снова споткнулась и, жестоко ударившись о землю, лишилась чувств.

Гингалин смотрел вдаль. Солнце гладило волосы теплой ладонью, а встречный ветер выбивал из уголков глаз слезинки. Привычный мир вновь исчез. Сперва разрушилась иллюзия благородства и любви, а затем и представление о порочности мира, за которое он цеплялся отчаянно, чтобы во второй раз не остаться в дураках…

Солнечный свет слепил глаза, и ему казалось, что он скачет по белому листу, на котором копыта коня оставляют черточки букв – зачин повествования о новой, на сей раз достойной жизни.

Локон Хелии жег пальцы, сердце глухо ныло. Память о глупо утраченной любви будет терзать его до конца дней.

Если колдунья не ошиблась, их осталось немного.