Пламя и лёд - И. Беров

— Никто не властен надо мной. Ни он, ни ты. — Это были последние слова огненного воина, прогремевшие в стенах горящего дерева и плавящегося камня. Они громом звучали в голове Никса, пока его тело заволакивала тьма. Горящие стены зала, грозный огненный воин и где-то там лежавший человек-тень — все это сейчас для Никса было точно сказка с хорошим концом.

Наваждение продолжалось до тех пор, пока мраморные плиты не ударили в спину наемника.

Зрение вампира тут же помогло Никсу оценить обстановку и определить свое местонахождение.

Летаврус лежал на полу в том самом коридоре на первом этаже в Доме Магов, том самом коридоре, где ему посчастливилось познакомиться со стаей Тарика.

Рядом упал нож, звонко процокав по полу.

Никс узнал падение своего оружия по уже знакомому звуку, и, не глядя, взялся за рукоятку.

Сильный ожог едва не заставил наемника выбросить раскаленное пожаром оружие, но крик: «Одри!» — принадлежавший голосу Густава — старого Мага Воды, — заставил Летавруса забыть о боли, и наемник бегом помчался к заветной комнате со стопками пыльных книг в надежде, что он успеет спасти хотя бы одну человеческую жизнь.

Не задумываясь о своем внешнем виде и приготовившись ко встрече с милыми, но очень голодными и крупными волчатами, Летаврус в одно касание вышиб дверь и, похоже, успел как раз вовремя.

Через завесу пыли и падающих книг Никс увидел поднятый вверх кулак Густава, с чьих пальцев вот-вот готово было слететь смертоносное заклинание, но старый маг не успевал. Прыгнувший на него оборотень был явно быстрее него. То ли годы брали свое, то ли руки были не те — у наемника не было времени думать об этом. Никс метнул нож точно в середину гибкого волчьего тела.

Снаряд со шлепком врезался в живую плоть, с силой пригвоздив оборотня к стенке одного из книжных шкафов, после чего тот стал неумолимо заваливаться назад. От этого вся мебель в комнате грозила вот-вот обрушиться, похоронив под своей тяжестью старого мага, убивавшегося горькими слезами по погибшей ученице.

— Вампир! — только еле слышно вымолвил маг, когда Летаврус мощной рукой сгреб его в охапку и со всех ног бросился к выходу.

Оставляя за собой огромные серые облака пыли и обрушивая лавины толстых фолиантов, Летаврус вовремя успел выскочить из небольшой комнаты, служившей Густаву личной библиотекой, в главный коридор.

— Вампир, — уже еле слышно, но довольно четко и с нотками изумления и страха старый маг еще раз посмотрел на своего спасителя.

— Мог бы и поблагодарить, — Никс косо взглянул на запыленный вход.

— Отпусти его, нежить!

Летаврус так и не смог потом понять, что его больше всего смутило в произнесенной фразе: интонация, сочетавшая в себе тон обвинения и ледяные стрелы северного Айсдорана; неожиданное появление в квесте нового лица, вернее, лиц; или сами слова, среди которых было довольно оскорбительное, первобытное и несоответствующее истине сравнение его с нежитью в лице бездушных зомби, без дела шатавшихся по старым забытым городам и полустертым надгробиям древних кладбищ.

Полусгнившая кожа, лохмотьями свисающая с ничего не выражающих лиц, если так можно назвать череп, изъеденный земляными червями и временем и слегка украшенный остатками плоти, погребальных тканей и светящейся травы — как ни вспоминал Никс зомби — ничего не находил у них общего с собой. Про скелетов Летаврус вообще не хотел вспоминать — вот уж истинный шедевр зла и некромантии.

У Летавруса было не так много встреч с костяными воинами скелетами.

Тощие, но сильные, скелеты были хорошими мечниками и шпажистами, а также неплохо владели луком и арбалетом.

Никс поневоле вспоминал свои встречи с неживыми воинами, как правило, охранявшими какой-нибудь древний тайник в забытых катакомбах, потому что у него стало много времени после того, как в него угодил точный выстрел заклинания статиса.

Попавшее в область действия чар тело вампира полностью утратило подвижность, превратившись в статую.

«Живую статую», — отчаянно пытался сказать Никс, но губы его не слушались.

Но живую нежить никто ни о чем не собирался спрашивать. Приказы старшего в группе солдат, захвативших Никса, не обсуждались, а старшим был.… Да! Летаврус пожалел, что не мог улыбнуться! Гнома или дворфа — так иначе называли эту расу простые селяне — с такими толстенными ручищами наемнику еще не приходилось видеть. Кулачищи — все равно, что трехлитровое ведро, да еще и облаченные в перчатки из дубленой кожи с крупными железными крагами в виде пирамид со срезанными вершинами, могли повергнуть любого людоеда с одного удара. И Летаврус пожалел о наличии крагов на перчатках гнома, когда железные кулачищи стукнули его под ноги. Лишенное всякой возможности двигаться, тело наемника не могло противиться крепким ударам, и поэтому Никсалорд рухнул на колени как подкошенный.

— Какой здоровый верзила, — гном аккуратно взял Летавруса за подбородок и грубо повернул лицом к себе. — А клыки-то какие огромные! Как у высшего вампира, клянусь Тонгаром! — Над густой коротко постриженной пепельной бородой губы гнома растянулись в довольной усмешке, а в глубоких прищуренных васильковых глазах хищно заблестели огоньки азарта. Сразу было ясно, что за поимку высшего вампира, да еще и во время комендантского часа, капитану городской стражи и его мускулистым ребятам полагалось солидное вознаграждение.

Между тем радостными в отряде гнома были далеко не все. Где-то сзади ругались отборными непристойными словами, изредка вставляя между ними слово «нежить».

Летаврус поймал себя на мысли, что он бы с удовольствием лег на пол и позволил заковать себя в цепи, как того требовали ругающиеся стражники, толкавшие без толку его в спину, потому что больше всего сейчас ему хотелось отдохнуть. Но, к сожалению, Никс оказался заперт в собственном теле.

В его крепких руках по-прежнему был зажат старый Густав, который не переставал кричать: «Вампир!» — сотрясая своими воплями весь Дом Магов, ставший теперь окончательно пустым.

На помощь кричащему магу тут же подоспели двое молодцов. Схватив руку Летавруса за пальцы, солдаты с остервенением начали их заламывать, в попытке вырвать из них мага. Грубо и не очень эффектно — так можно было бы охарактеризовать действия двух солдат. Плотные кожаные штаны, байдана и легкий шлем выдавали в этих молодцах наемников из других городов. На гноме и мелькавших мудраханских ребятах Никс успел заметить кольчуги из крупных колец с медными наплечниками и наколенниками, а на их головах красовались крепкие шлемы с открытым забралом и маской, выполненные из прямоугольных полос металла. Хотя у Никса было и мало опыта в кузнечном деле, но во внешнем виде верхней части доспехов глаз наемника безошибочно определил гномью работу. А тем временем пальцы его вот-вот обещали поддаться усилиям наемников.