Китай у русских писателей - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из книги очерков «Крепкая завязь»
ЕСТЬ В ПЕКИНЕ СТЕНА
Стена эта особенная – она опоясывает прекрасный памятник китайского зодчества – Храм неба.
Однажды я поехал с молодым моим другом Хуаном в старый пекинский парк, в глубине которого расположен Храм неба. Мы не торопясь шагали среди величавых вековых кедров и сосен, окруженных, в свою очередь, молодой зеленой порослью.
В путеводителе есть такие строки: «Пройдя ворота второй стены и углубляясь в гущу деревьев, вы сразу почувствуете тишину и ощутите даже некоторую торжественность при подходе к самому храму».
В южной части парка возвышается над землею громадный мраморный алтарь. Он открыт со всех сторон и называется «Круглый холм».
Старые книги повествуют, что будто только здесь, на высоком, искусно сделанном мраморном холме император мог встречаться со своим отцом – Небом и воздать хвалу своей матери – Земле.
В путеводителе говорится:
«Поднявшись на верхнюю круглую площадку, посетитель оказывается один на один с небом».
В тихий предзакатный час, когда мы с Хуаном забрались на «Круглый холм», здесь гремел горн, и дружина пионеров, стоя под высоким пекинским небом, в быстром темпе пела боевые китайские песни.
Потом, спустившись с холма, мы прямой дорогой направились в Храм неба. Старые львы, вырубленные из белоснежного камня, охраняют вход в храм. Мы стали подниматься по широким ступеням; ажурные двери были широко раскрыты, и мы ступили в храм.
Купол храма поддерживается высокими деревянными колоннами, которые, в свою очередь, опираются на белокаменные плиты. Сам купол сооружен из деревянных брусьев, расположенных ступенями, постепенно суживающимися кверху.
Но самое поразительное – это, конечно, стена – «говорящая стена». Так ее называют, эту наружную стену, которая охватывает Храм неба. Она сложена из хорошо обожженного кирпича и покрыта глазированной черепицей. Кирпичи с величайшей точностью пригнаны друг к другу.
И вот что удивительно: стоит приблизиться к стене и, почти не напрягая голоса, заговорить, как в то же мгновение за десятки шагов отсюда, напротив, у другой «точки» стены, чуть приникнув к камню, твой собеседник отчетливо услышит тебя. Впечатление такое, будто по телефону говоришь.
Мы с Хуаном заняли разные «точки» вдоль круглой стены – я оказался на западе, а Хуан – на востоке. Несколько раз повторялось это чудо: то я спрашивал о чем-нибудь Хуана, а затем, прильнув к стене, слушал его ответ, то он, мягко произнося русские слова, обращался ко мне, и я с веселым изумлением слушал его молодой, звонкий голос.
Право же, казалось детски-сказочным, что, несмотря на такое большое расстояние, отделяющее меня от Хуана, голоса наши, «ударяясь» в древнюю стену, стремительно летят друг другу навстречу.
Я так увлекся разговором с Хуаном, что не сразу заметил двух молодых китайцев – девушку и юношу, которые остановились недалеко от меня. У юноши было смуглое, с широкими скулами лицо, а выражение глаз, особенно в те мгновения, когда он улыбался, такое развеселое и счастливое, что просто зависть брала…
Девушка легонько толкнула его в спину, и юноша быстро пошел, почти побежал, вдоль стены.
Девушка проводила его глазами, потом, приложив палец к губам, прижалась щекой к стене.
У меня было такое впечатление, что она не видит меня – никого на свете она сейчас не видит! Ее волосы, черные с синеватым отливом, были стянуты в узел, маленький синеватый цветок прилепился сбоку. Приблизив губы к самой стене, она что-то быстро произнесла, а затем, улыбаясь, выслушала ответ юноши. Она оглянулась по сторонам и, увидев меня, смутилась, потом, бесстрашно тряхнув головой, что-то коротко и быстро сказала. И тут же, не теряя ни секунды, припала щекою к древней стене и, притихнув, слушала, что говорил ей тот самый юноша, который находился сейчас за десятки метров от нее…
Я не знаю, что ей сказала стена, но, по-видимому, что-то очень хорошее, потому что девушка стала похлопывать ладонями по каменной стене и смеялась весело, от всей души. Я видел только ее сияющий взгляд – она устремила глаза к небу, потом снова, сложив маленькие ладони рупором, быстро, не то вопрошая, не то отвечая, что-то сказала своему дружку, который ждал ее слов у противоположной «точки» стены. Сказала она опять что-то очень короткое и, как мне показалось, очень важное.
Я загляделся на юную, чуть косящую черным огненным глазом девушку, и радость ее невольно передалась мне. Но тут вдруг я услышал голос своего друга Хуана.
Он сердито опрашивал:
– Почему вы молчите?
Я что-то быстро ответил ему, мы еще немного поговорили, а затем сошлись у ступенек храма. Через несколько минут к этому же месту подошли девушка и юноша.
Еще одно маленькое «чудо» ожидало нас здесь. Став на первой каменной плите и хлопнув в ладоши, мы услышали ответное эхо. Шагнув на другую плиту и снова хлопнув в ладоши, мы услышали уже двукратное эхо, а на третьей плите к нам ответно донеслось троекратное эхо.
В центр круга ступили девушка и парень. Оба юные, черноглазые, они долго, с упоением хлопали в ладоши и внимательно слушали эхо.
Я не удержался и спросил Хуана, не знает ли он, о чем говорил этот юноша со своей милой подружкой.
Хуан залился смехом.
– Такой настойчивый парень, – добродушно сказал Хуан, – заладил одно: «Уо аи ни!» – Я тебя люблю! И все спрашивает и спрашивает: «А ты?»
– А что она отвечала?
Хуан покачал головою.
– Ответа я не знаю, но по глазам парня видно было, что слова были хорошие. Тоже, наверное, любит… Смешной парень, – с оттенком снисходительности сказал мой молодой спутник. – «Люблю, люблю…» Распелся!
Когда мы покидали Храм неба и стали подходить к аллее кедров и сосен, я невольно на миг обернулся, взглянул издали на говорящую стену и с благодарностью подумал: прощай, старая, добрая, чудесная стена!
Б. Полевой
Борис Николаевич Полевой (Кампов, 1908–1981), прозаик, журналист, общественный деятель, в 1962–1981 гг. был главным редактором журнала «Юность». Вместе с Б.А. Галиным и С.П. Залыгиным в октябре – ноябре 1956 г. совершил большую поездку по Китаю, печатая затем свои путевые очерки во многих советских периодических изданиях. Отдельно они вышли в книге «30 000 ли по
