Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Научные и научно-популярные книги » История » История великобритании - Кеннет Морган (ред.)

История великобритании - Кеннет Морган (ред.)

Читать онлайн История великобритании - Кеннет Морган (ред.)
1 ... 105 106 107 108 109 110 111 112 113 ... 175
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Перемены не ограничивались только городами. Строй деревенской жизни изменялся с большей постепенностью, однако появились новые формы в самих поземельных отношениях. Самые прославленные свидетельства сельскохозяйственной революции – парламентские акты об огораживании – в своей основной массе приходятся на вторую половину XVIII в. Их экономический эффект зачастую преувеличивается, так как с точки зрения статистики они были менее значительными, чем сравнительно незаметные для стороннего наблюдателя внепарламентские процессы огораживания, продолжавшиеся десятилетиями, а то и веками. Кроме того, они относились преимущественно к ряду районов, располагавшихся на юге и западе, от Йоркшира до Глостершира. Данные акты служат ярким свидетельством того, что стало выгодно ведение сельского хозяйства на ранее малопривлекательных землях, и своим воздействием на деревенский ландшафт эти процессы произвели глубокое впечатление на современников. Ко времени опубликования в 1776 г. «Богатства народов» Адама Смита они внушали уверенность, доходящую чуть ли не до самодовольства, относительно продолжительности экономического роста. Любопытно, что сам Смит не разделял такой уверенности. Но Смит был ученым, его произведение было скорее теорией, чем результатом практических наблюдений, к тому же основная его часть была задумана до того, как в 1760-1770 гг. стали заметны яркие результаты развития экономики. Его соотечественник Джон Кэмпбелл, чье «Политическое обозрение» («Political Survey», 1774) было безудержным панегириком экономическому прогрессу Британии, в этом отношении является более точным ориентиром.

Усиливающийся темп материального развития оказал неизбежное влияние на характер английского общества. В известной мере его результаты лежали в одной плоскости с тенденциями, вызванными все большим разнообразием коммерческих операций и общим развитием капитализма в предшествующие периоды. Если говорить об общественной структуре, то главным результатом этих перемен стало, если можно так выразиться, растягивание социальной иерархии. Так как богатство распределялось очень неравномерно и так как уровень и характер налогообложения мало делали для перераспределения этого богатства, стандарты жизни росли более резко в середине и на вершине социальной пирамиды, чем у ее основания. В принципе в этом не было ничего нового. В частности, развитие сельского хозяйства на протяжении XVI-XVII вв. уже заметно изменило структуру типичной сельской общины. Огораживания, поглощения, мелиорация земель в целом постепенно превращали деревенское общество, с его мелкими землевладельцами, фригольдерами и йоменами, воспеваемыми поклонниками Старой Англии, в нечто совершенно новое. Зажиточные фермеры-капиталисты, зачастую не землевладельцы, а арендаторы земель, начинали преобладать в сельском мире, в котором все, кто был ниже их по статусу, постепенно становились безземельными наемными рабочими. Общий характер этого процесса часто преувеличивался, так как реальная сфера его охвата сильно зависела от местных условий. Но не вызывает сомнений, что в XVIII в. он ускорился и, что более важно, имел близкий аналог в городе с его развивающейся промышленностью.

В этом смысле Англия XVIII в. становилась все более поляризованным обществом. Более того, разрушительные последствия этой поляризации лежали на поверхности. Возросшая мобильность, не говоря уже о повышении уровня грамотности и улучшении средств коммуникации в целом, делали более очевидными выводы, следовавшие из сравнения между богатством и бедностью. Экстравагантный стиль жизни правящей элиты, жившей в угаре расточительной роскоши, а также более скромный, но в целом оказывающий даже большее социальное воздействие подъем жизненного уровня среднего класса делали очевидным неравенство в условиях экономики, основанной на выгоде и деньгах. Чувство дискомфорта (malaise), если это можно так назвать, сильнее всего бросалось в глаза в столице. Условия Лондона, где сохранилось сравнительно мало устойчивых социальных ограничений и традиций, и где крайняя нищета постоянно и близко сталкивалась с зажиточной буржуазностью или даже огромным богатством без всякой для себя выгоды, с неизбежностью давали пищу для морального возмущения и социальной критики, примеры которых можно встретить у Филдинга и Хогарта.

Трудно судить, в какой степени эти тревоги отражали действительное ухудшение условий жизни. До 1750 г. низкие цены на продовольствие в соединении со стабильностью платы за труд, обусловленной сравнительно низким ростом численности населения, вероятно, привели к увеличению реальных доходов бедных слоев общества. Ужасавшая в то время тяга жителей Лондона к джину, а также пристрастие к менее вредному, но столь же критикуемому чаю, позволяют предположить, что в то время население не испытывало недостатка в деньгах. Однако во второй половине столетия для многих людей условия жизни ухудшились. Последовавшие одни за другими недороды и неурожаи, а также периодические кризисы и безработица в промышленности делали жизнь тех, кто составлял основание пирамиды, опасным и мучительным делом. Кроме того, быстрый рост населения и внедрявшиеся механические новшества способствовали удержанию платы за труд на сравнительно низком уровне. Все это привело к тому, что преимущества промышленного развития не распространялись на простых представителей появляющегося пролетариата.

Восемнадцатый век был более чувствителен к социальным вопросам, чем это подчас считается, однако он не имел легких или исчерпывающих ответов на них. Бедняки отвечали ударом на удар, главным образом используя традиционные средства для защиты прежних экономических порядков. В борьбе против нехватки продовольствия и высоких цен они апеллировали к древним законам, ограничивающим деятельность посредников и монополистов. В борьбе же со снижением платы за труд и механизацией производства они организовывали союзы против своих хозяев, а также клубы, предоставлявшие элементы социальных гарантий. В крайних случаях они регулярно и с большим энтузиазмом бунтовали и поднимали восстания. Это была безнадежная битва, хотя и не без отдельных побед с их стороны. Землевладельцы-джентри в определенной мере сочувствовали распространенному в низах негодованию по отношению к меркантильным предпринимателям. Однако рост специализированного рынка для продукции развивающегося сельского хозяйства, вновь находившегося на подъеме, был так же важен для лендлорда, как и для торговца продовольствием. Схожие процессы шли в рамках устаревшей системы производственных отношений: попытки применять старые законы об ученичестве были неэффективными перед лицом объединенных усилий капиталиста-промышленника и неквалифицированных работников, которые обходили их. Корпорация, которая работала в рамках данных ограничений, просто не могла надеяться на новые капиталовложения и участие в новом производстве. Еще более короткий срок жизни ожидал различные ассоциации. А вот дружеские клубы, созданные исключительно для материальной поддержки своих членов в старости или при болезнях, расширяли сферу своей деятельности. Однако союзы работников (или тред-юнионы) часто подавлялись, даже в тех случаях, когда они выступали против самых вопиющих нарушений со стороны работодателей того времени, таких, как оплата труда товарами в швейном производстве на западе страны. Там где они иногда добивались успеха, например в портняжном деле Лондона или на королевских верфях, это было следствием решимости традиционных и устойчивых профессиональных групп. В большинстве же новых производств промышленники расчищали себе дорогу от всех возможных препятствий.

Крайнее проявление недовольства низших классов в некотором отношении воспринималось со стороны власть имущих наиболее терпимо, они рассматривали его как необходимый, хотя и вызывающий сожаление предохранительный клапан. Меры, предпринимаемые для подавления бунтов, редко бывали слишком строгими, наказания применялись скорее в качестве наглядного примера и в отношении небольшого числа участников. Но и в этом случае они оставались на удивление мягкими, если повод для бунта был вызван крайними обстоятельствами и не привел к серьезным последствиям. Предвыборные беспорядки вообще рассматривались в основном как неизбежное зло на протяжении большей части рассматриваемого периода. В особо буйных городах, таких, как Ковентри, с большим количеством избирателей и активным вовлечением в политическую борьбу даже тех, кто не имел права голоса, беспорядки были предсказуемым событием каждой избирательной кампании. Периодически повторявшиеся голодные бунты, связанные с периодами нехватки продовольствия в середине 50-х и середине 60-х годов XVIII в., также воспринимались как необходимый, хотя и нежелательный аспект деревенского образа жизни. В известных рамках по отношению к таким проявлениям недовольства сохранялась широкая терпимость. Например, разъяренные ткачи шелка из лондонского района Спиталфилдз в 1765 г. устроили нечто вроде полномасштабной осады дома герцога Бедфордского, виновного, по их мнению, в поддержке импорта шелка из Франции. Беспорядки были настолько серьезными, что пришлось задействовать войска, но даже тогда изысканное общество Лондона не видело ничего зазорного в том, чтобы относиться к ним как к интересной выходке, достойной личного наблюдения – со стороны. Но продолжительные беспорядки, разумеется, вызывали более серьезный ответ. Так, к первым бунтам против платных дорог в 30-х годах XVIII в. относились скорее с юмором и даже с некоторым потворством со стороны определенных представителей имущих классов, которые возмущались введенными сборами за проезд так же сильно, как и их более бедные соотечественники. Но за этим неизбежно последовали показательные приговоры. С 60-х годов появляются первые признаки изменений в отношении к общественным беспорядкам. Продолжительная и сопровождавшаяся большими спорами кампания Джона Уилкса в защиту избирательных прав и свободы печати вызвала ожесточенные уличные манифестации. Последовавшие столкновения с властями под лозунгом «Уилкс и Свобода» имели слишком много политических последствий, чтобы относиться к ним благодушно. Антикатолические беспорядки во главе с Гордоном в 1780 г., которые впервые ввергли Лондон в атмосферу террора, ознаменовали собой важную стадию в дальнейшем развитии этой тенденции. Но только последствия Французской революции в следующем десятилетии привели к полному отказу от традиционной терпимости и сделали народные волнения одним из главных источников страха в сознании имущих классов.

1 ... 105 106 107 108 109 110 111 112 113 ... 175
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈