Император-гоблин - Кэтрин Эддисон

видел, что она старается казаться спокойной, но его не слишком волновали ее переживания. Она играла роль связного между Убеджаром и Шуливаром – очевидно, эти двое разработали разрушительный план убийства, ни разу не встретившись лицом к лицу. Он довольно долго рассматривал женщину, и ему показалось, что ей было трудно выдержать его взгляд. Наконец, он спросил:

– Вы знали, что произойдет?

Для него важно было получить ответ только на этот вопрос; остальное не имело значения.

– Да! И сделала бы это снова, – выплюнула она. – Это единственный способ заставить вас, алчных паразитов, отдать власть народу.

Капрал Ишилар несильно толкнул ее.

– Ты говоришь со своим императором, Нарчанеджен.

– С моим императором? – Она рассмеялась, и Майя вздрогнул, услышав этот хриплый презрительный смех. – Он не мой император. Какое ему дело до меня – или мне до него? Он не узнал бы моего имени, если бы не справедливое возмездие, которое с нашей помощью постигло представителей его прогнившей династии.

– Вы так это видите? – переспросил Майя. – «Справедливое возмездие»?

– Да, это была справедливая кара, они это заслужили, – с вызовом ответила она.

Он вспомнил заупокойную службу в городском храме Кето, рыдания вдов и осиротевших детей, и ему стало плохо.

– Тогда нам больше не о чем разговаривать.

Женщина принялась выкрикивать оскорбления, но Ишилар и офицер из Амало выволокли ее прочь; из коридора еще несколько минут доносились ее крики, а потом, после жуткого пронзительного вопля, наступила тишина.

– Ваша светлость, – заговорил Кала, – вы можете сейчас уйти. Никто не требует этого от вас.

– Это мой долг, – устало сказал Майя, и Кала отошел на свое место.

Встреча с Бралченаром прошла еще хуже, чем разговор с Нарчанеджен; «будущий властитель» пресмыкался перед императором и был готов сказать все что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Не было смысла его допрашивать – он говорил только то, что, по его мнению, хотел услышать Майя. Майя слушал несколько минут, поскольку считал, что обязан это сделать – обязан если не самому Бралченару, то его жертвам. Наконец, он сказал:

– Вы сделали свой выбор, мер Бралченар.

И подал знак капралу Ишилару.

Мер Шуливар оказался вовсе не таким, каким его себе представлял Майя, хотя он сам не слишком понимал, чего ждать. Шуливар был высоким, немного нескладным мужчиной с очень короткими черными волосами и ярко-синими глазами; его кожа была такого же синевато-серого оттенка, как у Майи. Они какое-то время молча рассматривали друг друга. Шуливар не выказывал ни страха, ни враждебности, и Майе, как это ни странно, было легко заговорить с заключенным.

– Зачем вы это сделали?

– Потому что кто-то должен был это сделать, – ответил Шуливар.

Майя отметил, что арестант был совершенно спокоен. Очевидно, он обладал немалой силой духа и был полностью уверен в своей правоте.

– Должен?

– Держаться за власть вполне естественно, – сказал Шуливар. – В результате могущество, сосредоточенное в руках одного лица, застаивается и становится ядовитым, если можно так выразиться. Для того чтобы его освободить, нужны радикальные меры. Подумайте хорошенько, и вы поймете, что наш план сработал. Если бы я не сделал того, что сделал, полукровка вроде вас никогда бы не взошел на трон Этувераза.

Майя открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. В каком-то смысле Шуливар был прав.

– Я уже вижу перемены к лучшему, – продолжал Шуливар. – Вы не цепляетесь за власть, в отличие от отца и деда. Вы не боитесь ее потерять. У вас есть новые идеи, вы совершаете поступки, которые вашим предшественникам показались бы абсурдными.

– Все не так, – возразил Майя.

– Да, именно так, – настойчиво возразил Шуливар. – Ни один император не снизошел бы до того, чтобы посетить похороны отцовских слуг. Ни один император не взял бы в телохранители женщину. Скоро жизнь в этой стране изменится, Эдрехасивар, но лишь потому, что я расчистил вам дорогу.

– Замолчите! Эти «перемены к лучшему» не стоят цены, заплаченной за них.

– Двадцать три жизни, – ответил Шуливар. – Вам известно, сколько рабочих гибнет за год на фабриках Чохаро, Росиро и Севеджо? А за месяц?

– Но я не…

– Вы измените это, – перебил его Шуливар. Его синие глаза были безмятежными и совершенно безумными. И все же – о, милосердные богини! – фанатик был прав. Майя знал, что он это сделает.

– Наш отец старался улучшить положение рабочих на западе, – напомнил он.

– Упрямые оппозиционеры с востока ставили ему палки в колеса, – возразил Шуливар, – и он вынужден был снова и снова идти на компромисс. Но вы уже уничтожили оппозицию.

– Это не… – У Майи перехватило дыхание, и он вынужден был помолчать пару секунд. – Значит, никакого недоразумения не было? Вы намеренно предали Тетимара?

– Какое это имеет значение? – пожал плечами Шуливар. – Мне жаль погибших, но, повторяю, я должен был это сделать.

До сих пор заключенный не оказывал императору положенных знаков почтения, но теперь он склонил голову.

– Мне больше нечего сказать, ваша светлость. Поверьте мне.

Разговор был окончен, и растерянный Майя не стал настаивать. Он кивнул Ишилару, и Шуливара увели.

– Теперь вы уйдете отсюда? – проворчал Бешелар.

Майя поднялся и заметил выражение облегчения на лицах тюремных стражников. Когда капрал Ишилар вернулся, Майя сказал:

– Благодарим вас за помощь. И за проявленное терпение.

Ишилар покраснел.

– Для нас большая честь служить вам, ваша светлость, – ответил он, и солдаты отсалютовали императору.

Майя вернулся в Алкетмерет, стараясь не думать о последнем разговоре, о жуткой философии Шуливара и трупе отца, прикрытом кружевной вуалью. Впервые в жизни он понял, почему Сетерис столько пил. Если спиртное помогало прогнать невыносимые мысли, забыть страшные слова, оно того стоило.

Но ради временного забвения он не стал просить Ишейан, Немера или кого-то еще принести ему графин метеглина. Он знал, что не сможет выдержать взгляд Бешелара. Вместо этого он позволил слугам уложить себя в постель, хотя понимал, что вряд ли уснет.

Он лежал в кровати, закрыв глаза, чтобы не видеть силуэта телохранителя. Ему казалось, что он задремал на несколько минут, но, когда его разбудил голос Авриса, уже рассвело.

– Ваша светлость, сегодня прекрасное утро, и Великий Авар уже трижды присылал за вами. Он желает встретиться с вами в восточных конюшнях.

«Верно, – подумал Майя. – У меня же теперь есть конь».

Он сел.

– А мы успеем?

– Да, ваша светлость, – ответил Аврис. – Великий Авар высказался вполне ясно.

– Что значит «высказался»?

Аврис объяснил:

– Ваша светлость, Великий Авар поговорил с лордом Беренаром, мером Айсавой и еще кое с кем и был весьма убедителен. Он утверждает, что вам должны предоставить свободное время, иначе вы лишитесь рассудка.

– Ах, вот оно что!

Майя почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо.

– Поэтому у вас есть целое утро, ваша светлость, – бодро произнес Аврис. – Великий Авар вас ждет.

Майя прекрасно понимал, как все это выглядело со стороны, но не стал возражать. Он был благодарен деду за вмешательство.

И приказал себе забыть взгляд синих глаз Шуливара и обугленное лицо отца под белой вуалью.

Глава 33

Отъезд великого Авара

Великий Авар не ездил верхом, поскольку, по его собственным словам, был для этого слишком тучен