Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

С этого момента Ельцин вступает в совершенно иную эру. Он окружает себя людьми, которые не могли стать ему близкими в силу разницы лет, разноукладности прошлой жизни. Речь не идет в этом случае об Александре Лебеде. В день назначения Лебедя я уже писал: «Они слишком похожи, чтобы содействовать и сосуществовать. Не станем предрекать неудачу, но будем готовы к тому, что этот союз недолговечен».

Освободив Игоря Родионова, президент как бы уравновесил свою душу. Теперь возвращение Павла Сергеевича (отпуск которого так затянулся) на ту или иную должность вполне реально. Сейчас, наблюдая Ельцина со стороны, когда я не живу обременяющим предчувствием должностных встреч с ним, мне кажется, что в его поведении неизмеримо больше хитрости и расчетливости, нежели обезоруживающей непосредственности и простоты.

Изначальный Ельцин, лидер без команды, провинциал, оказавшийся в середине 80-х в Москве, всегда нуждался в двух-трех очень близких людях, которым доверял, к которым привык, которым были близки его естественность, натуральность, что бы это ни было — охота, баня, застолье. Хотя сам Ельцин никогда не допускал, чтобы его сотоварищи в моменты этой естественности забывали, что он, Ельцин, президент, а тот другой — его подчиненный, хотя и любимый им, но под-чи-нен-ный. Сейчас вокруг Ельцина таких людей нет. Да и проявление такой естественности чрезвычайно ограничилось. И обусловлены эти ограничения перенесенной операцией. Нет тенниса, а значит, нет и бани после тенниса. И многого другого нет. Болезнь приблизила Ельцина к семье, сделала гораздо в большей мере семью его окружением, и даже окружением политическим. Отсюда появление дочери в числе его ближайших советников. Я уже говорил, Ельцин — личность объективно одинокая, когда одиночество создается дистанцией, отделяющей высокую власть от сущностного мира. Наличие Татьяны Дьяченко рядом с отцом в повседневной политике, при всех против (а их сверхдостаточно: Россия не любит очевидной родственности власть предержащих; естественная для любой женщины переменчивость настроений, более обостренное восприятие симпатий и антипатий; предрасположенность к сверстникам, как более близким, более понятным, а значит, меньшее понимание людей других возрастных групп), адаптирует новое поколение политиков к президенту, а президента к этим говорливым, амбициозным молодым людям, которые своим выдвижением обязаны только ему.

Впрочем, вопрос остается открытым. Примет ли президент эту новую среду своего окружения, как неизменную, или по мере нарастающей активности, а этого отрицать нельзя, захочет почувствовать себя прежним? Где-то в начале июня я услышал фразу человека, который внимательно вглядывался в телевизионный экран, рассматривая президента на улицах Санкт-Петербурга: «Не хочешь, а поверишь — врачи сотворили чудо. Ему возвратили даже темперамент».

Навязчивая необходимость в том или ином человеке формирует в самом человеке чувство незаменимости. А это всегда опасно. Дочь в отставку не отправишь. Не сама дочь, а уже окружение дочери может вызвать качественные изменения в отношениях дочери и отца. Дочь президента естественный союзник поколения сорокалетних. Это амбициозный возраст, раздражающий традиционный российский консерватизм. У них есть один коридор в историю — успех реформ. Но желание удержать власть сильнее осознания исторической закономерности. Именно здесь таится главная опасность. Беспощадно отметая рядом стоящих возрастных предшественников, им кажется, что они берут реванш за неверие в их силы. Но самое удивительное, что их сил может хватить на прорыв, но никак не достанет, чтобы поднять страну. И всякое отсечение интеллектуальной энергии, что происходит на наших глазах, убийственно для развития России, и в том числе для этого поколения власти.

Таково объективное толкование событий, но есть и субъективное, замышленное задолго до этих событий конца зимы и весны 97-го года.

ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ

У каждого месяца своя событийность. Первого июня 1997 года стало известно, что президент подписал указ о назначении своей младшей дочери советником президента. Уже давно нетайное стало явным. Круг обязанностей достаточно эксклюзивный — имидж президента. Галстук, речь, манеры, «папа, не сутулься».

Как сказала в своем первом интервью Татьяна Дьяченко, она же до замужества Татьяна Борисовна Ельцина: «Я буду заниматься тем же, чем занималась во время предвыборной кампании. Практически я и раньше выполняла обязанности советника. Сейчас мои обязанности, по сути, легализовались. Вот и все». Ельцина-младшая права — нет такой должности «дочь президента», а должность советника есть. Поле для слухов и интриг как бы сузилось. И протестующая фраза уязвленного чиновника: «Да кто она такая, чтобы указывать: что делать, как делать?» Разумеется, возможен ответ — дочь. И вряд ли для понимающего, поднаторевшего в интригах человека свиты эта должность малозначима. Но для самой дочери все эти разговоры, выходящие за пределы кремлевских стен — вечные обвинения в использовании не заработанного права. Теперь мы имеем ситуацию: мало что советник, еще дочь. Или наоборот, мало что дочь, еще и советник президента. Дочь Ширака Клод — тоже помощник президента. Дочь Назарбаева — Дарига — тоже в политической обойме. Лиха беда начало, а там поедет, покатится, полетит.

Сейчас Татьяне Дьяченко 38 лет. Пять лет назад, в пору первого ельцинского президентства, ей, естественно, было 33. Могла ли возникнуть подобная ситуация, скажем, в 1991-м или 92-м, 93-м? Могла ли в тот момент дочь президента стать его официальным советником, должностным лицом? Отрицательный ответ лежит на поверхности. Ну, конечно же, нет. Это сейчас к президенту привыкли, а тогда…

В своем последнем радиообращении, посвященном итогам первого года своего второго президентства, обращении достаточно странном как по теме, так и по сути (в пору второго президентского срока не принято говорить о первых ста днях, и уж тем более не отмечают, не подводят годовых итогов хотя бы потому, что президент-то не новый), Ельцин лишь подтвердил свою традиционность: все не говорят, а я говорю.

Интересно, что главной в самом обращении оказалась не череда цифр, которая естественна, как некое свидетельство достигнутых успехов, иначе зачем подводить годовой итог, тем более что тебя об этом никто не просит. Темой обращения, его нервом оказались рассуждения президента: как он изменился сам, каким тяжким этот год был для него, год операции и болезни, год полной смены команды. Странно, но я лично испытал некое удовлетворение от президентского обращения. В нем есть признание президентом своей неправоты в нашем личном споре. Споре о степени открытости политики.