Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   Я не сидела в доме. Хватит, насиделась. Теперь я постоянно гуляла, правда, ориентируясь на погоду и на деньги. Мое кожаное пальто оказалось не для этой погоды, поэтому пришлось слегка раскошелиться. Я взяла у Марата немало по меркам остальных людей, да и драгоценности хранила в целости. Другое дело, что две пачки своих долларов я не собиралась тратить. Неизвестно, что будет дальше, и эти деньги, возможно, придется растянуть на длительное время. Очень длительное.

   Пока Андрей приходил в себя после пьяно-наркотического дурмана, в моем распоряжении были все его деньги. А это больше, чем у меня. Тем более, он их никогда не считал, с детства привыкнув, что у него ничего не может закончиться. Так что, дождавшись, пока он уснет, я вытащила из кармана куртки толстый бумажник и поехала себе за верхней одеждой, зонтом, сапогами, а так же за едой. Мои же деньги были надежно спрятаны в части моего небольшого гардероба.

   - Пойдешь со мной сегодня? - предложил Андрей, стоявший у зеркала и пытавшийся справиться с пуговицами рубашки, которую он зачем-то нацепил. - Много народу будет.

   Я поболтала ногой в воздухе и откусила еще яблока.

   - Не хочу.

   - Брось.

   - Сказала же, не хочу. Ты когда домой поедешь?

   Он легко пожал плечами и подбоченился, чтобы лучше видеть себя любимого.

   - Не знаю. Скоро, наверное. А что, ты ехать не собираешься? Здесь останешься?

   - Все может быть, - туманно протянула я. - Иди один. Я буду спать.

   - Саш?..

   - Что?

   Он ко мне близко подошел, опустился на корточки и руками скользнул мне под поясницу. Я попыталась встать, но Андрей не позволил.

   - Чего тебе? - настойчиво повторила, стараясь не обращать внимания на его прикосновения.

   Парень стремительно склонил голову и больно поцеловал, укусив за язык. Я со всей дури залепила ему подзатыльник и отпихнула от себя. Андрей некрасиво приземлился прямо на задницу, ошарашенно потирая горевший затылок и щеку.

   - Ты че?

   - Это ты че!

   - Я думал...

   - Плохо думал, значит, - парень разозлился, и я поспешила чуть сгладить острые углы отношений. Проблемы мне ни к чему. - Я не хочу пока ничего и никого, понимаешь? И я не хотела тебя бить. Прости.

   Улыбнулась извиняюще, дождалась, пока выражение его лица смягчиться, и снова легла на диван. По сути, Андрея я не интересовала, так как оказалась скучна для него. У него же были куда более интересные развлечения - травка, водка и доступные сговорчивые девочки. Мой образ в его глазах потускнел.

   Иногда, оставаясь в одиночестве, я рассматривала выключенный телефон и сим-карту и испытывала острое желание его включить. Не исключено, что стоит мне только нажать на красную кнопку, как трубка с силой завибрирует в моих руках, высвечивая сотни неотвеченных звонков и один входящий. Я как на канате балансировала, если честно. Прошла неделя, меня никто не трогал, не искал...и образ Марата перестал восприниматься так болезненно и остро. Не то чтобы забывался, просто время его слегка запорошило. Чем дальше я становилась от Марата, тем свободнее и спокойнее себя ощущала. Мне это нравилось.

   Но забыть...наверное, нельзя забыть человека, который дал тебе жизнь. Пошлость скажу, но лично мне жизнь дали не мать с отцом, которых я никогда не видела, и не акушерки, наградившие нелепым именем, а именно Марат. Даже в этом он всех сделал.

Но постепенно я забывала, и начала по-настоящему выздоравливать. Ходила в музеи, в кино, посещала местные достопримечательности, ездила по городу, правда, оплачивал мои удовольствия Андрей, пусть и не знал об этом. Мысленно я говорила ему спасибо. Время отдыха подходило к концу. Надо было решать, как жить дальше.

   Я не сомневалась, что Марат меня просто так не отпустит. Возможно, он сжалился и дал мне передышку, но снять замок с клетки...нет. Надо было предпринимать что-то, и почему-то работа мысли вдали от чечена поразительно активизировалась, перейдя в режим нон-стоп. Я перебирала варианты, пересчитывала имевшуюся наличность и даже посетила ломбард, узнав примерную стоимость украшений. Всерьез задумывала купить документы и уехать заграницу. В Америку. Она большая и далеко, английский я знаю. И я была на сто процентов уверена, что у меня все наладиться. Стоит только оказаться подальше от чечена. Как можно дальше.

   Были еще несколько вариантов, связанные, в главную очередь, с мужчинами, которых я узнала за прошедший год. Нужно было найти такого, который был бы сильнее и влиятельнее Марата, хотя и это рискованно. Все равно что дразнить разъяренного и пышущего жаром быка, помахивая у него перед носом красной тряпкой.

   Периодически в памяти всплывал Слава, но сразу же отбрасывался. Залмаев наверняка все так сделал, чтобы этот мужчина и не поглядел в мою сторону. Хотя Слава стал бы легким и безболезненным решением моих проблем. Иногда я думала, что при личном разговоре могла бы ему что-то объяснить, в чем-то убедить, но он, скорее, меня по стенке размажет и слушать не будет.

   К сожалению или счастью мои мысли материализовались. В историческом центре Питера я чисто случайно заметила Славу, выходившего из машины вместе с неизменной охраной. Мужчина зябко передернул плечами, с долей брезгливости огляделся по сторонам, обозревая не слишком чистую улицу, и поднял воротник, скрываясь от моросящего дождя.

   - Слава! - окликнула я и сделала несколько шагов к нему. Охрана тут же преградила мне дорогу. - Подожди.

   Он нахмурился, но практически сразу меня узнал. Выражение легкого удивления сменилось на холодную ярость. Мишка мишкой, но и медведя не стоит злить.

   - Что?

   - Я могу с тобой поговорить? - сглотнула и робко поглядела ему в лицо. - Если ты не занят.

   - Я занят, - отрезал он.

   - Это не займет много времени, Слава.

   - Вячеслав Семенович, - будь я более восприимчивой, околела бы от холода его тона.

   - Вячеслав Семенович, - послушно повторила и поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть грузного и недовольного мужчину. - Пожалуйста. Мне только поговорить.

   Поколебавшись, он коротко кивнул своим ребятам, и те отошли в сторону, пропуская меня вперед. Не глядя на меня, он зашел в ресторан. Я засеменила следом, выглядя более чем жалко в обычных черных джинсах, черных ботинках на шнуровке и с тряпочным рюкзаком на плечах. Не чета той девушке, которую он имел честь лицезреть.

   Разговор долго не клеился, а Слава не делал никаких попыток мне помочь. Он молча заказывал себе - только себе! - обед, говорил по телефону и изредка демонстративно поглядывал на часы, не слишком тонко намекая на то, что мне пора. Я умела притворяться и по возможности даже просить прощение, но только не совсем представляла, за что именно. На ум ничего не приходило.