Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х - Роберт Наилевич Гараев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1976 г.р. Роберт Гараев
Cостоял в группировке «Низы» в 1989–1991 годах
Дело было поздней осенью 1990-го. Я заболел и две недели не ходил на сборы, а когда выздоровел, не сказал об этом своим и еще недельку отлынивал. Около восьми вечера в дверь позвонили, открыла мама и сообщила, что это ко мне. Я вышел в подъезд, там меня ждали парни моего возраста: «Собирайся, народу на сборах прямо сейчас не хватает, если не наберем через полчаса тридцать человек, то все получат пиздюлей». Я быстро оделся и вышел с ними. Их было человек десять.
Мы двинулись в путь через территорию «Хитрого двора», в районе «Пельмешки» парни свернули с маршрута налево, в сторону «деревяшек» – ныне не существующего частного сектора. «Зачем делать крюк, когда мы торопимся на сборы, да еще в такое тихое и укромное место? Наверно, будут отшивать. За что? Вероятно, за пропуск сборов, но сейчас это неважно. Почему их так много? Видимо, хотят попрыгать на моей голове», – все эти мысли пробежали в моем мозгу за долю секунды. Я внутренне собрался, но не подал виду: предупрежден – значит вооружен.
С нами был Абаж, а это плохой знак – он постоянно подъебывал меня по поводу и без. Абаж был крупнее остальных и пользовался авторитетом в возрасте, потому что дружил со старшими. Мы шли с ним впереди всех по узкой тропинке. Когда тропинка превратилась в небольшую полянку, он со словами «Ну все, будем тебя отшивать» ударил меня и тут же плюнул в лицо. Действовать нужно было быстро, пока остальные пацаны нас не догнали. Я ударил Абажа в ответ, плюнул в него и тут же побежал в кромешную тьму «деревяшек». Пацаны на секунду замешкались, что дало мне преимущество. Вблизи было небольшое болотце, я забежал в него и спрятался в камышах, метрах в десяти от берега. Воды было где-то по колено, но догнавшие меня парни не решились зайти в нее. С криками «Он точно там!» и «Вылезай, а то убьем» они наугад кидали камни в мою сторону. Находясь в воде, я стучал зубами от холода, но не шевелился и никак не выдался. На протяжении двадцати минут парни кидали в мою сторону все, что было у них под руками, а потом просто ушли. Я подождал еще немного, вылез и пошел домой. Я больше не был группировщиком.
Главным во всем этом спектакле было не уйти загашенным, поэтому я был обязан плюнуть в ответ. Это значило, что я смогу пришиться к другой улице. Но эта возможность мне не пригодилась. В течение месяца я переехал жить к отцу в другой район, после чего начался намного более счастливый и плодотворный период моей жизни. Я поступил в университет, нашел единомышленников и организовал с ними панк-группу. Я играл на басу, сочинял музыку и тексты, тусовался на «Сковородке», ходил на рейвы, начал встречаться с будущей звездой татарского синтипопа Супералисой и очень скоро стал одеваться так фриково, что раздражал всех гопников Казани. Но меня было не остановить. Своим внешним видом я декларировал: я теперь не такой, как вы. Я считал это делом чести, и мне частенько за это прилетало. Ни с кем из своего возраста я больше никогда не встречался и даже не интересовался их судьбой, пока не начал писать книгу. Только бесчисленное количество раз представлял, как делаю ужасные вещи с Абажем. Вся моя злость сконцентрировалась на нем, я достаточно быстро напрочь забыл остальных участников этой акции. Зато хорошо запомнил, кого там точно не было, – Малыша, Димы Солнца и Модиша. Сегодня жив из них только последний.
Глава 38. Казанский феномен в наши дни
История казанских группировок насчитывает пятьдесят лет, и она все еще не закончилась, хотя сейчас ни бессмысленной жестокости асфальтного периода, ни кровавых экономических разборок 1990-х на улицах города не застать. Группировки больше не монополисты организованного насилия – они вернули эту функцию государству, притихнув и притворившись, что их нет, но все же сделали это недостаточно хорошо: благодаря локальным и часто раздутым медиаконфликтам республиканскому руководителю МВД Артему Хохорину пришлось объявить 2020-й Годом борьбы с ОПГ.
Подписчики моей группы «Казанский феномен» справедливо замечают, что забитый толпой в Азино подросток, наделавший столько шума в соцсетях в 2019-м, или разборка на Адмиралтейской слободе с газовым (!) пистолетом, произошедшая осенью того же года, в 1990-е прошли бы мимо публичного поля. Тогда каждый день в кого-нибудь стреляли, в то время как младшие возраста тренировали бойцовские навыки в акциях «С добрым утром» и набегах на соседей. Другое дело, что город до сих пор не может оправиться от коллективной травмы из-за этих страшных десятилетий (некоторые краеведы даже считают, что казанский феномен надо исключить из городской истории как позорное пятно и чем быстрее его люди забудут, тем лучше для всех). Власти же, не желая допустить его повторения, любое проявление организованного насилия стараются поставить на карандаш и пресечь на корню.
В 1990-х, когда ОПГ были социальным трамплином из дворовой шпаны в «красивую» жизнь, братва и бизнес так переплелись, что сейчас трудно вспомнить, кто кого изначально крышевал. Бизнесмены тех лет, что были посообразительнее и поуспешней, уже давно бороздят просторы легального или «серого» бизнеса. Поле экономических возможностей криминала с начала нулевых сильно уменьшилось, как и общее количество преступлений в мире и в России. Возможности силового решения вопросов сейчас скорее в руках нечистоплотных чиновников или силовиков. Об этом пишет Светлана Стивенсон в «Жизни по понятиям» (обратите внимание, что группировки XXI века она весьма справедливо классифицирует как предпринимательские): «Начиная с 2000-х годов в условиях модернизации экономики и укрепления государства, подвластное группировкам пространство стало сужаться. Утратив в значительной степени свое территориальное влияние, предпринимательские группировки все же исчезли не полностью. Они адаптировались к новой ситуации и нашли многочисленные способы заработать на стыке официальной и неофициальной, легальной и криминальной сфер экономики».
Молодое поколение в условиях недовольства общепринятой идеологией, снижения уровня доходов и общей усталости от несменяемости режима ищет собственных авторитетов и свою систему ценностей. Общегородской пацанский кодекс хоть и был во многом заимствован из блатного, все же до какого-то времени дистанцировался и даже противопоставлялся ему. В последние годы благодаря популярности в подростковой
