Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

Вместе с тем, в формулировках Д.Б.Эльконина связь «субъективного мира отдельного человека» с «объективным миром» выглядит однонаправленной. Корректно говорить о «первичном» существовании этих форм лишь по отношению к отдельно взятому индивиду; вместе с тем, история становления, генезис этих смысловых объективаций, психологические механизмы фиксации смысловых содержаний в предметных культурных формах заслуживают не меньшего внимания, что отражается, в частности, в новейших трактовках идеи неклассической психологии (Асмолов, 1996 б; Дорфман, 1997). В специальном разделе мы рассмотрим проблемы взаимодействия мира личности с миром культуры именно как двустороннего взаимодействия. Мы будем рассматривать это взаимодействие как обмен смыслами между этими двумя мирами, рассматривая мир культуры как «депо смысловыражения» (Братусь, 1988, с. 127) и отдавая при этом отчет в том, что сфера культуры включает в себя обмен не только и не столько смыслами, но и значениями, орудиями, операциями, символами, нормами, канонами, стилями, формами деятельности, ритуалами, мифами, схематизмами сознания, теориями, понятиями и т. д., и т. п. Все эти аспекты, за исключением смыслового, не входят, однако, в круг задач данного исследования.

Специальное внимание и отдельный раздел будет посвящен взаимодействию личности с искусством. Искусство – часть культуры, а взаимодействие человека с миром искусства – частный случай взаимодействия с культурой, причем главной функцией искусства является именно трансляция смыслов (Леонтьев А.Н., 1983 б; 1991 б). Содержанием этого взаимодействия является циркуляция смыслов от личности к предметным формам искусства и обратно к личности. Конечно, искусство тоже не сводится к трансляции одних только смыслов, оно выполняет и другие социализационные функции, однако эти функции носят неспецифический характер – искусство является по отношению к ним лишь одним из многих осуществляющих их культурных механизмов.

5.2. Смысл и значение. Групповые смыслообразующие контексты и пределы понимания

Первой из обозначенных выше проблем, относящихся к проблематике трансляции смыслов, является проблема передачи и понимания смыслов в межличностном общении. Это, по сути, проблема того, как вообще возможно понимание одним человеком, одним внутренним миром – другого. Ведь смысловые структуры, определяющие содержание и динамику «внутреннего мира», являются наиболее глубинными, интимными структурами человеческого сознания. Из жизненного опыта нам известно, что проникнуть в смыслы другого человека с достаточной точностью до определенных пределов в принципе возможно; с другой стороны, эта задача очень сложна, решается отнюдь не всеми и не всегда, и ошибки в понимании и интерпретации смыслов другого человека даже более естественны, чем адекватное понимание. Ведь понятие смысла выражает наиболее интимные, индивидуальные, труднокоммуницируемые или вообще некоммуницируемые пласты опыта.

Индивидуальным, некодифицируемым и некоммуницируемым смыслам в психологии принято противопоставлять значения – социокультурные инварианты, в которых закрепляется общий, совместный опыт. «Значение – это социально кодифицированная форма общественного опыта. Эта кодифицированность (связанная с потенциальной возможностью осознания) является его конституирующим признаком» (Леонтьев А.А., 1997, с. 139). Значение служит однозначной фиксации и передаче опыта в пространстве и во времени, оно обеспечивает общение и понимание, это как бы посланник одних сознаний другим. Ответ на вопрос о соотношении смысла и значения есть одновременно ответ на вопрос о возможностях и пределах человеческого общения и взаимопонимания.

Понятийный тандем «значение – смысл», заимствованный из наук о языке (см. раздел 1.1), был осмыслен в психологии несколько иначе, получил иное содержательное наполнение. Часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда инерция общепринятого семиотического понимания значения и смысла не дает увидеть то принципиально новое, что было внесено в трактовку этих понятий деятельностным подходом в психологии, утверждавшим неклассический подход к проблеме сознания: чтобы понять жизнь сознания, надо выйти за его пределы, обратившись к контексту реальной жизни субъекта.

Разведение значения и личностного смысла в психологии ( Леонтьев А.Н., 1972) было связано прежде всего с разведением совокупного социально-исторического опыта жизнедеятельности социальной общности и индивидуально-специфического преломления этого опыта в индивидуальной жизнедеятельности. Рука об руку с этим принципиальным разведением следует, однако, еще одно: в значении отражаются объективные свойства и связи объектов и явлений, в личностном смысле – отношение субъекта к этим объектам и явлениям ( Гальперин, 1945; Леонтьев А.Н., 1972). При таком понимании отношения между значением и личностным смыслом оборачиваются их противопоставлением, как, например, в следующей формулировке: «Понятия значение и смысл составляют оппозицию, то есть являются взаимосвязанными и противопоставленными одно другому. Под значением понимается сущность предмета, соотнесенная с некоторым знаком; под смыслом – интерпретация этого значения некоторым множеством реципиентов на основе данных коллективного и/или личного опыта» ( Сорокин, 1985, с. 59).

Насколько правомерно такое противопоставление? По нашему мнению, оно является порождением взгляда на соотношение значения и смысла, ограниченного рамками индивидуального сознания. Лишь в интроспекции значение и смысл предстают как противопоставленные по двум параметрам: 1) значение (общее, социальное) – смысл (индивидуальный, уникальный) и 2) значение (отражение объективных, существенных свойств) – смысл (отражение лишь индивидуально значимых свойств). Нелишне, однако, вспомнить, что и значение, и смысл содержательно определяются лишь в более широком контексте, несводимом, во-первых, к контексту индивидуального сознания, и, во-вторых, к их противопоставлению друг другу. Поэтому для того, чтобы охарактеризовать их истинные отношения, необходимо выйти в этот более широкий контекст и рассмотреть их функционирование в деятельности индивидов и социальных общностей.

Если для животных биологический смысл некоторого объекта, явления или внешнего воздействия определяется его непосредственным отношением к потребностям живого существа ( Леонтьев А.Н., 1972; 1994; Вилюнас, 1976), то отношения человека с миром теряют непосредственный, индивидуальный характер. Личностный смысл, в отличие от биологического смысла, нельзя рассматривать как чисто индивидуальное образование, поскольку не является чисто индивидуальной порождающая его деятельность. Действительно, как было показано в предыдущем разделе, отношение человека к действительности всегда опосредовано отношениями к этой действительности совокупных субъектов разного ранга – социальных общностей, в которые включен рассматриваемый нами индивид, в том числе человечества в целом. «Осмысление действительности человеком, в том числе и на уровне личностного смысла, принципиально опосредствовано социальным опытом конкретного общества» (Гусев, Тульчинский, 1985, с. 65). В отличие от биологического смысла, личностный смысл соотносится не с индивидуальной жизнедеятельностью, а с индивидуальным освоением социальных форм жизнедеятельности, с «моим общественным сознанием», выражаясь словами А.Н.Леонтьева (1994).

Мы ограничимся в данном разделе анализом соотношения смысла и значения на материале их функционирования в процессах речевого общения и взаимопонимания, поскольку именно в исследованиях речевого общения, с одной стороны, наиболее жестко и явно формулируется отмеченное выше противопоставление значения и смысла как бинарной оппозиции, а с другой стороны, существуют теоретические разработки, позволяющие преодолеть это противопоставление. Кроме того, значения и смыслы, функционирующие в языке, в наибольшей степени репрезентативны, поскольку выполняемая знаково-символическими системами функция замещения реальных объектов или фрагментов действительности позволяет говорить о своеобразной функциональной эквивалентности смыслов мира и смыслов соответствующих знаково-символических форм (Вяткина, 1982, с. 202), в том числе языковых структур.

Исходным пунктом нашего анализа выступает деятельность субъекта, на определяющую роль которой в порождении и раскрытии смыслов мы неоднократно указывали выше; Е.Ю.Артемьевой принадлежит меткое определение смысла как следа деятельности, зафиксированного в отношении к соответствующему предмету (1986, с. 12). Не является исключением и смысл, вкладываемый в содержание коммуникации (текст). «Изъяв текст из структуры деятельности, где он возник, и не учитывая мотивы и цели общающихся личностей, исследователь имеет уже дело не с реальной речью и не с реальной речемыслительной деятельностью, а с некоторыми моделями, отношение которых к моделируемым явлениям становится неопределенным» ( Тарасов, Уфимцева, 1985, с. 27–28). В современных исследованиях по психолингвистике и теории коммуникации смысл речевого высказывания рассматривается как обусловленный местом данного высказывания в структуре деятельности коммуникатора, а также мотивами и целями последнего, в том числе не относящимися непосредственно к коммуникативной ситуации (см. Базылев, 1978; Зимняя, 1985; Тарасов, 1979 и др.).