Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

В заключение я могу лишь сказать, что, будучи немцем, я хорошо знаю, каково было наше отношение к русским военнопленным. В данном случае я действовал по указанию своих начальников и старался добиться увеличения выпуска продукции, которую от нас требовали».

На документе имеется подпись: — Зелинг (начальник управления паровозостроительного завода).

Теперь я хочу спросить вас о следующем: разве действия начальника паровозостроительного завода не были действиями, направленными на повышение выпуска продукции?

Шпеер: Ясно, что у рабочего, который не имеет достаточного питания, не может быть хорошей производительности.

Относительно этого документа я должен сказать следующее. Это документ от 25 февраля 1942 г. В то время было дано официальное указание, согласно которому отношение к русским военнопленным и русским рабочим, вновь прибывшим в империю, должно было быть хуже, чем к военнопленным и рабочим, прибывшим с Запада. Мне стало это известно из жалоб руководителей предприятий.

Джексон: Сейчас я хочу спросить вас вот о чем: если вы и Заукель не были ответственными за эти условия, то кто же в таком случае был ответственен за них? Я обращаю ваше внимание на то, что именно это мы должны сейчас выяснить.

Я покажу вам новый документ Д-398, представляемый в качестве доказательства. Это заявление, сделанное англо-американской комиссии по обследованию условий в трудовых лагерях Круппа. ...Это заявление сделано одним из работников имперской железной дороги. Я должен сказать, что ни одно из этих расследований не базируется на показаниях самих военнопленных.

— «Я, нижеподписавшийся, Адам Шмидт, работавший на железно -дорожной станции Эссен—Западная, проживающий в Маргаретенгес, Штиллер Винкель, 12, даю добровольно следующее показание:

Я работаю на имперской железной дороге с 1918 г., с 1935 г. я работаю на железнодорожной станции Эссен—Западная. В середине 1941 г. прибыли первые рабочие из Польши, Галиции и Западной Украины. Они были доставлены в Эссен в товарных вагонах, предназначенных для перевозки картофеля, строительных материалов и скота, и должны были быть использованы на заводах Круппа. Вагоны были переполнены людьми. Я лично считал, что бесчеловечно перевозить людей в таких условиях. Людей было набито столько, что они почти что не имели возможности двигаться. Надсмотрщики заводов Круппа особенно следили за тем, чтобы рабочие как можно быстрее входили и выходили из вагонов. Это возмущало каждого честного немца, наблюдавшего эту картину и то, как людей толкали, давили и вообще обращались с ними по-зверски. С самого начала, как только прибыли транспорты с людьми, мы могли наблюдать, как бесчеловечно с ними обращались. Каждый вагон был настолько переполнен, что просто нельзя было понять, как такое количество людей могло быть помещено в одном вагоне. Я видел своими собственными глазами, как больных людей, которые едва двигались, — часто это были люди с больными ногами, имеющие ранение и люди, страдающие внутренними болезнями, — заставляли работать. Часто можно было наблюдать, как этим людям было трудно самим двигаться. То же самое можно сказать и о восточных рабочих и военнопленных, которые прибыли в Эссен в середине 1942 г.».

Затем он описывает их одежду и пищу. В интересах экономии времени я не буду оглашать этот документ полностью.

Считаете ли вы, что эти показания преувеличены?

Шпеер: Конечно, рабочие, прибывавшие с Востока в Германию, были плохо одеты.

Джексон: Хорошо, сейчас я хотел бы обратить ваше внимание на документ Д-398.

Председатель: Прежде чем перейти к этому документу, расскажите нам, каковы были условии транспортировки? Вам был задан вопрос, являются ли эти показания преувеличенными? Вы не ответили на этот вопрос и лишь кратко описали их одежду.

Шпеер: Господин председатель, я не могу дать показаний относительно условий транспортировки, так как я не получал по этому вопросу сведений.

Джексон: Я спрашиваю вас сейчас о документе №398, который представляется в качестве доказательства. Это заявление Хофера, проживающего в Эссене:

«С апреля 1943 года я работал с Левенкампом на танковом заводе №4. Этот человек был очень жесток В обращении с иностранными рабочими. Он отнимал пищу, принадлежавшую военнопленным, и уносил себе домой. Каждый день чинились новые жестокости по отношению к восточным рабочим, русским военнопленным, французам, итальянцам и гражданскому населению других стран.

Однажды я был свидетелем того, как он, раздавая пищу, ударил одного француза по лицу черпаком так сильно, что лицо француза покрылось кровью. Далее он сожительствовал с русскими девушками, совершенно не заботясь о рождающихся детях.

Он никогда не давал им молока, так что русские женщины должны были кормить своих детей подсахаренной водой, вместо молока. Когда Левенкамп был арестован, он написал два письма и показал их мне через свою жену. Он пытался доказать, что никогда не бил людей».

У меня имеется еще много показаний по этому поводу, но я не могу их зачитывать. По вашему мнению, эти показания также преувеличены?

Шпеер: Если и были отдельные случаи такого рода, то они всегда у нас наказывались.

Джексон: Я бы хотел, чтобы вы ознакомились с документом №258.

Я обращаю ваше внимание на важность этого документа, поскольку в нем говорится о том, что охрана состояла из членов СС:

«Заключенные лагеря в основном состояли из еврейских женщин и девушек Венгрии и Румынии. Заключенные начали поступать в Эссен в 1944 г. и были использованы для работы на заводах Круппа. Условия жизни и питание заключенных лагеря были ниже всяких установленных норм. Вначале заключенные жили в небольших деревянных бараках. Эти бараки сгорели во время воздушного налета, и с тех пор заключенные должны были спать в сыром подвале. Они спали на полу, на соломенном тюфяке, укрывались двумя одеялами. В большинстве случаев заключенные не имели возможности ежедневно умываться, так как не было воды; они были лишены возможности помыться. Я мог часто наблюдать на заводе Круппа, как во время обеденного перерыва заключенные стирали и кипятили свое белье в старых, грязных ведрах на костре и здесь же мылись. Во время воздушных налетов заключенные должны были укрываться в траншеях, тогда как охранные части СС укрывались в специально построенных бомбоубежищах. Подъем производился в 5 часов. Утром им не давали ни кофе, ни какой-либо другой пиши. В 5 час. 15 мин. они тащились на фабрику пешком 3/4 часа, очень плохо одетые, часто без обуви. Когда шел дождь или снег, они покрывались одеялами. Работа начиналась в 6 часов утра. Обеденный перерыв длился от 12 до 12.30. Только во время этого перерыва заключенные имели возможность изготовить для себя какую-либо пищу из картофельных очисток и других отбросов. Рабочий день длился от 10 до 11 часов. Хотя пленные были крайне обессилены от голода, их использовали на очень тяжелой в физическом отношении работе, где надсмотрщики и женщины из охраны СС обращались с ними очень плохо.

В пять или шесть часов вечера они возвращались обратно в лагерь. Сопровождающая их охрана СС, состоявшая из женщин, несмотря на протесты со стороны гражданского населения, часто очень грубо обращалась с заключенными во время их возвращения в лагерь. Они били и толкали их и употребляли такие ругательства, которые даже невозможно повторить. Часто некоторых девушек или женщин приносили в лагерь на руках их товарищи, поскольку они находились в состоянии полного изнеможения. В шесть или семь часов вечера эти изможденные люди возвращались в лагерь. По существу, только в это время выдавалась дневная пища. Еда состояла из капустного супа. Вечером выдавался ужин, состоящий из воды и куска хлеба, который был предназначен для следующего дня. Временами по воскресеньям пища была несколько лучше. Обследование лагеря на протяжении всего периода его существования никогда не проводилось фирмой Крупна. В марте 1945 года заключенные лагеря были доставлены в концентрационный лагерь в Бухенвальд, а оттуда некоторые из них были направлены на работу. Начальником лагеря был обершарфюрер СС Рик».

Это, по вашему мнению, также является преувеличением?

Шпеер: Что касается указанного документа, то я должен установить следующее: судя по содержанию этого документа, можно заключить, что имеется в виду концентрационный лагерь, один из небольших концентрационных лагерей, которые находились вблизи предприятий. Предприятия не имели возможности осматривать эти лагери, и поэтому совершенно правильно предположение, в котором говорится, что представитель предприятия ни разу не посетил лагеря. Наличие охраны СС указывает также на то, что речь идет также о концентрационном лагере.

Джексон: Я прошу, чтобы вам показали документ Д-382, представленный в качестве документального доказательства. Этот документ представляет собой показания нескольких лиц по поводу одного из стальных ящиков, которые находились в лагере для иностранных рабочих танкового завода №4, а также в лагере для русских. Я не знаю, есть ли необходимость оглашать все показания полностью? Это отдельные примеры. Какова ваша точка зрения по данному поводу?