Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она начинает слегка дрожать, Тама берет ее за руку, чтобы придать ей храбрости.
– Он покупает девиц и выставляет их на панель. Это называется сутенер… Короче говоря, ты будешь шлюхой в Марселе или в Ницце. Он купит тебя за несколько тысяч евро. Это даст нам с Междой немного карманных денег. Как раз кстати, надо бы поменять колеса на тачке…
На Тайри лица нет, Грег изображает свирепую улыбку.
– Ты просто ублюдок! – обзывает его Тама.
Он поворачивает к ней голову, но Тама не отводит взгляда.
– Разве ты уже не достаточно напортачила? – угрожает он ей. – Еще хочешь?
– Иди к черту! – кричит Тама.
Молодой человек смотрит на их сцепленные руки и улыбается еще шире. Он снова обращается к Тайри.
– Хочешь, чтобы я стал твоим первым клиентом, «любовь» моя? – спрашивает он ее сладким голосом. – Надо бы тебе попрактиковаться обгладывать косточку для будущей работы!
– Нет! – стонет Тайри. – Пожалуйста…
– «Нет»? – повторяет Грег, хмурясь. – Ненавижу, когда мне говорят «нет», знаешь ли…
Он наклоняется к Тайри и шепчет:
– Либо соглашаешься, либо я набью морду твоей новой подружке. Ты же этого не хочешь, правда?
113
– Тогда я и согласилась, – призналась Тайри. – Согласилась пойти за ним в дом, затем в его комнату…
Габриэль бросил сигарету в камин. Он-то считал, что видел в жизни все… Он-то думал, что так настрадался… И вот его трясет. Сердце ноет.
Задет, ранен, но еще не мертв.
– Тама кричала, даже пыталась ударить его, чтобы остановить… Но она еле стояла на ногах. Тама, она невероятная!..
Габриэль выпил залпом еще стакан коньяка. Может быть, это поможет ему выдержать. Стерпеть нестерпимое.
– Он был… Ну, ты можешь себе представить, – продолжила Тайри. – Он бил меня, обзывал, делал со мной всякое, одно отвратительнее другого… Потом он отвел меня обратно в сарай. И Тама утешала меня.
Ее зеленые глаза наполнились слезами, она закрыла лицо ладонями.
– Тама! – всхлипнула она. – Боже мой, Тама…
Габриэль мгновение колебался, затем погладил Тайри по волосам и притянул к себе. Здоровой рукой он обнял ее так сильно, как только мог.
– Теперь у вас есть я, – прошептал он. – У вас есть я…
– До утра я проплакала у нее на руках. Она сказала мне, что каждую ночь неделя за неделей с ней происходило то же самое. Что она знает, что я чувствую. Что я должна быть сильной. Что она поможет мне, чем только сможет…
Габриэль закрыл глаза.
В эту секунду Тайри говорила, как Лана. Она была Ланой.
Она была голосом ужаса, невыразимого и невыносимого.
Голосом рабов.
В ту ужасную секунду Тайри была всеми этими израненными, замученными женщинами. Она была их болью, их страданием, их храбростью. Их слезами и их отчаянием.
Тайри была детством, поруганным, украденным, сиротливым.
Она была согбенной спиной, разбитыми мечтами, безмолвными мучениями, долгими ночами одиночества.
Она была зовом о помощи, который никто не слышит, криком, на который никто не обращает внимания.
Тайри была миром, таким, какой он есть, но каким мы отказываемся его видеть.
114
Странные звуки вырывают Изри из сна. В одних трусах он идет через бесконечный коридор. Чем дальше он идет, тем громче становится шум. Он останавливается перед дверью в ванную, прикладывает ухо к дереву.
Вздохи, стоны боли… Он задерживает дыхание, осторожно толкает дверь, которая открывается со зловещим скрипом. Помещение погружено в темноту, Изри нащупывает выключатель. Когда загорается свет, у него перехватывает дыхание.
Кровь. Повсюду кровь. На полу, на стенах и даже на потолке.
Помещение огромное. Душевые, насколько хватает глаз.
Он продвигается меж фарфоровых ванн, среди запаха крови, запаха смерти. В самой глубине он видит Маню. Горло перерезано, взгляд неподвижен. Когда он говорит, кровь хлещет у него изо рта.
– Слишком поздно, сынок…
– Нет! – кричит Изри.
Чья-то ладонь хватает его за руку. Он оборачивается и оказывается лицом к лицу с Тамой. Она улыбается и вдруг втыкает лезвие ему в живот. Изри падает на колени.
– Ты и правда думал, что я тебя люблю? – шепчет она.
Изри с криком просыпается.
Каждую ночь преследуют его одни и те же кошмары. Одни и те же ужасные сны.
Даркави, Маню, Тама.
Каждую ночь его преследуют его демоны.
Каждую ночь он ревет, как мальчишка.
* * *
Наступает день, Тама все еще держит Тайри за руку. Девушка перестала плакать, но все еще дрожит. Таме не стоит труда представить, как издевался над Тайри этот ублюдок Грег. Она сама терпела его насилие месяцами, и никто ничего о нем не знал.
Им холодно, им страшно, их мучает жажда.
– Я не хочу, чтобы этот человек забирал меня! – простонала Тайри.
Тама предполагает, что девушка говорит о сутенере, и закрывает глаза. Как помешать Грегу и Межде осуществить их гнусные планы?
– Теперь нас двое, – шепчет она. – Так что мы постараемся сбежать. Ладно?
Тайри слегка приподнимается и смотрит на свою подругу:
– Сбежать?
Тама кивает.
– Я все потеряла, – сказала она. – И тебе больше нечего терять.
– Ты права… Лучше умереть!
Тама встает и осматривает сарай в бледном свете зари.
– Помоги мне, – распоряжается она.
– Что мы ищем? – спрашивает Тайри.
– Оружие… Мы ищем оружие. Молоток, разводной ключ, что угодно…
Вдвоем они лихорадочно обыскивают коробки, ящики и полиэтиленовые мешки.
– Черт, инструменты, должно быть, в гараже! – выходит из себя Тама.
Они продолжают поиски, постоянно прислушиваясь. Еще рано, Грег, наверное, спит. Но Межда вполне могла проснуться.
Четверть часа спустя Тайри негромко издает победный крик. Тама видит, как она размахивает пыльной пустой бутылкой.
– Тут есть еще! – тихо говорит она.
Тама хватает одну из бутылок за горлышко и с размаху бьет по балке. Затем несколько секунд любуется своей работой.
– Этим мы сможем его ранить.
– Иншаллах, – шепчет Тайри.
* * *
Чем ближе он подъезжает к цели, тем сильнее бьется сердце.
За рулем своей машины Изри пытается оставаться спокойным и сосредоточенным. Документы на «мерседес» у него в порядке, в кармане лежит паспорт лучше настоящего, и сам он пока еще не самый опасный преступник в стране.
Он проезжает через Ним, город, который ему не нравится и никогда уже не понравится, и вспоминает выходные, проведенные здесь с Грегом по случаю сбора винограда.
Давай, Из, приезжай… Вот увидишь, будет офигенно!
Офигенно, кто ж сомневается.
Вечеринка оправдала ожидания. Спиртное, много спиртного. Пей, смейся, танцуй.
На следующий день похмелье, тошнота. Его первая коррида. И однозначно последняя.
Изри до сих пор помнит возбуждение Грега, его крики в
