Ведьма без имени - Ким Харрисон

Ал одернул свой костюм.

— Да, ты должна была это сделать, — сказал он, мягко убирая мою злость. — Но не сделала. У меня есть идея.

— У меня тоже. — Я пожала плечами, сбрасывая руку Трента, чувствуя себя храбрее, когда Айви и Дженкс встали на свое место около меня. — И это касается тебя и той толпы на Фонтан-Сквер.

Презрительный взгляд Ала заставил мое лицо вспыхнуть. В его тяжелом пристальном взгляде читалось раздумье, он повернулся к Айви.

— Чем ты готова пожертвовать ради нее? — спросил он Айви, и мое сердце, казалось, остановилось из-за вдумчивого, но управляемого тона его голоса.

Глаза Айви вспыхнули.

— Всем.

Я напряглась. Нины подняла голову, только это была не надежда, а мой страх, он пробудил ее.

— Айви, нет, — предупредила я, и Ал насмешливо фыркнул, уже зная ответ Айви.

— Всем! — повторила Айви, почти хватая его за руку.

Ал глянул на меня, затем обратно на нее.

— Будь предельно уверена. Твои потребности, твои желания, они будут больше, чем твоими собственными, и ты разделишь их с другим? — сказал он, и Айви кивнула, хватаясь за самый голый намек надежды. — То, в чем нуждается другой, ты должна проявить внимание. То, чего жаждет другой, ты должна найти. Это будут небеса, если ты полюбишь ее, или превратится в ад, если появится сомнение. Это нельзя вернуть обратно, и ты будешь в ответе за ее душу, пока она не умрет своей второй смертью, или ты не потеряешь свою. Это шанс, ничего большего.

— Как? — спросила Айви, и я не могла это больше выносить.

— Айви, он — демон!

— Ты тоже! — воскликнула она, затем понизила голос, когда Нина снова начала рыдать, зовя душу. — Скажи мне, — потребовала Айви у Ала, ее собственный страх делал ее еще более отчаянно красивой. — Я сделаю что угодно, чтобы остановить это.

Мое сердце заколотилось, когда Ал, молча, думал.

— Спроси ее, — сказал он, наконец, указывая на меня подбородком.

— Меня? — Мой гнев исчез. Пыльца Дженкса была неудобного красного оттенка, а Трент был бледен.

— Рейчел, пожалуйста, — сказала Айви, и я подскочил, когда она взяла меня за руки. Она дрожала. — Я сделаю что угодно. Я люблю ее!

— Я… Я знаю, что сделаешь, — Я запиналась, пытаясь понять это. Я? Он вправду был серьезен?

Ал взял Айви за свободную руку, открывая ее, чтобы посмотреть на крошечную бутылку, которую я дала ей. Взяв ее, он положил ее в мою ладонь и закрыл пальцы. Я с трудом сглотнула от ощущения, которое почувствовала. Покалывания прошли по моей руке, и Нина застонала, голос был сырым и скрипучим.

— Я не могу вложить душу Нины в ее тело, — выступила я. — Это сделает с ней то же, что и Феликсом, и она совершит самоубийство, чтобы привести ум, тело и душу обратно в баланс.

— Верно, — Ал растягивал слова, заставляя Дженкса нетерпеливо перемешаться как йо-йо.

— Тогда, что, пепельное дыхание? — брюзжал пикси. — Если ты причинишь боль любому из моих друзей, и я сделаю тебе лоботомию во сне!

Ал нахмурился, но надежда Айви зажглась во мне, и уверенность Ала раздула ее к болезненной яркости.

— Чтобы остаться нормальной, ее душа должна оказаться в стабильном, живом организме с аурой, — Ал читал лекцию, будто пытаясь научить унылого студента. — И так… — он растягивал слова, показывая мне рукой закончить его предложение.

— Я должна поместить ее в кого-то все еще живого, — сказала я, глядя на Трента, когда он резко выдохнул, все понимая. — Айви, если я помещу ее душу в тебя…

— Ты можешь это сделать? — спросил Дженкс, его подозрение было ощутимым.

— Конечно, моя зудящая ведьма может это, — вздохнул Ал, когда Айви стала на три оттенка белее. — Она уже поместила чужое присутствие в друга Вера, в Дэвида, не так ли? И там не было никакой любви. По крайней мере, не сначала. Думаю, теперь ему это нравится.

Да, Дэвиду понравился фокус. Он был сделан, чтобы жить по-другому, симбиоз, полный и красивый. Но душа Нины была ее собственной. Привить ее другому… было ли это правильно?

Но когда я посмотрела на надежду Айви и рваное истощение Нины, то поняла, что то, что было правильным, не имело значения.

— Она, возможно, все еще будет нуждаться в своей ауре, но должна будет брать ее с твоей кровью, — сказала я, и Айви схватила меня за руки. Они дрожали, но ее нужда сделать это — была абсолютной.

— Мне все равно, — прошептала Айви, живая и наполненная надеждой, еще красивее, потому что я видела ее отчаяние за мгновение до этого. — Я хочу этого. Это чувствуется правильным. Я люблю Нину. Она… любит меня. Я не могу видеть ее такой и не могу прекратить это. Пожалуйста!

Я чувствовала себя легкой и нереальной.

— Я не знаю, что это сделает с тобой. Что произойдет, когда ты умрешь? Обе ваших души погибнут?

— Мне все рано! — прокричала Айви, и я повернулась к Алу и Тренту, желая получить их мнение.

— Это душа Нины, свободная от ее сознания, — сказал Ал. — В отличие от той плохой обреченной попытки, когда ты, э, пыталась связать ту душу, Айви, вероятно, ничего не заметит. Но от этого будут далеко идущие последствия.

— Мне все равно, — прошептала Айви.

— Ну, хорошо, я сделаю это, — сказала я, зная, насколько ему нравилось ломать людей их собственными желаниями. — Скажи мне, почему ты хочешь этого, Ал, или ничего не будет.

— Рейчел! — закричала Айви, и я сжала зубы и посмотрела Алу прямо в глаза. Позади него Трент и Дженкс ждали, испуганные, но доверяющие мне.

Улыбка Ала стала злобно-лукавой.

— Айви будет первой из нового вида мастеров-вампиров, — сказал он, и Трент издал мягкий понимающий звук. — Живая. Недавно умершие будет смотреть на живых для продолжения их длительного существования, как они делают это сейчас, но немертвые будут привязаны к живым, а не наоборот. Это должно передать меру… морали, которая сейчас отсутствует.

Я колебалась, видя надежду в конце его долгой вины, и Ал опустил глаза, возможно смущенный тем, что я так хорошо его знала.

— Душа, которую Нина будет пить из Айви, будет ее собственной, — сказал Ал. — Где там вина? Свободно данная, свободно ушедшая. Немертвые потеряют свое влияние. Оно падет на живых. Туда, где оно должно быть.

Немертвые, которыми управляют живые? подумала я, видя в этом смысл.

— Я хочу попробовать, — сказала Айви, и я повернулась к Нине.

Нина уставилась на нас, в ее взгляде читалась боль и яркое отчаяние.

— Айви может держать мою душу, — прошептала она, ее голос прерывался. — У нее уже есть мое сердце, — выдохнула она, опуская голова, таким образом, ее волосы скрыли лицо. — О, Боже это больно. То, что ты можешь сделать, это причиняет боль. Пожалуйста. Просто сделай что-нибудь. Я не могу так жить.

Потребность исправить это, казалось, согревала меня. Мои руки дрожали, и покалывание мчалось по мне, когда Трент приобнял меня за талию. Я чувствовала себя больной, затаившей дыхание.

— Это сломает оригинальное проклятие, не так ли?

Небольшая улыбка, в которой была боль, появилась на лице Ала.

— Ничто не сможет этого сделать, но вкладывать душу можно на индивидуальной основе и успокаивающе медленно, когда это проникнет в население и даст нам что-то, чем можно заплатить за аренду.

— Переход будет постепенным, чтобы не разрушить текущий баланс, — сказал Трент, его выражение лица было обнадеживающим, когда он видел возможности в том, что мы собирались развязать. Я думала, что правильно сделать это здесь в разрушенной церкви.

— Что нам понадобиться? — сказала я, и Ал хлопнул в ладоши, заставляя меня подскочить, а пыльцу Дженкса пролиться яркими искрами серебряного и черного.

— Соль, — сказал он, его глаза вспыхнули. — Много, очень много соли.

Переводчики: maryiv1205

Глава 30

У нас не было соли благодаря зажигательной бомбе, которая была брошена в мою кухню, но у нас была пыльца пикси. Дженкс стал почти своим старым «я», когда мы готовили заклинание, чувствуя себя необходимыми, когда мы таскали мебель, чтобы создать больше пространства в святилище. Свечи пылали на подоконниках у витражей, Бис дремал, свисая со светильника над бильярдным столом. Он ни на мгновение не проснулся, когда Трент вонзил его когти на ногах в холодный металл, и он был похож на огромную летучую мышь, висящую там. Я надеялась, что он был в порядке, и пообещала себе, что разберусь со всем… по одной проблеме за раз.

У меня скрутило живот, когда Ал закончил вытирать старый дубовый пол, его козлиные глаза стали взволнованными, когда он бросил мое шелковое платье в угол, удалив «избыточные случайные ионы» с ним.

— Айви встает в центр, — сказал Ал, его слова звучали не уверено. — Спираль направляется наружу от нее.

— Айви? — позвала я, слыша, как она ласково уговаривала Нину выйти из их комнаты. Та все еще была связана, но она оцепенело сидела там, куда Айви ее посадила. Подозрительно, я повернулся к Алу. Его движения были слишком быстрыми, слишком резкими. Он хотел этого, как раз когда его сожаление и беспокойство росли с каждым моментом. — Почему ты это делаешь? — спросила я.