Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

– Вы чем-то обеспокоены?

– Да нет, ничего особенного, Рао-сахиб, – сказал Аш, заливаясь краской.

– Нет? – В голосе Кака-джи слышались поддразнивающие нотки. – Я бы сказал, судя по всем признакам, что вы влюблены и оставили свое сердце в Равалпинди. Именно так выглядят, разговаривают и вздыхают молодые люди, когда думают о возлюбленной.

– Вы слишком проницательны, Рао-сахиб, – беззаботно сказал Аш.

– О, но ведь я тоже был молодым когда-то, пусть даже сейчас с трудом в это верится.

Аш рассмеялся и спросил:

– Вы были женаты, Рао-сахиб?

– Разумеется, причем женился, когда был значительно моложе вас нынешнего. Но через пять лет моя супруга умерла от холеры, успев родить мне двух дочерей. И теперь у меня семеро внуков – все девочки, хотя, несомненно, в свое время они подарят мне много правнуков. Очень на это надеюсь.

– Вам следовало снова жениться, – строго заметил Аш.

– То же самое говорили мои друзья и родственники. Но в то время я не спешил приводить еще одну женщину в дом, и без того переполненный женщинами. А позже, много позже, я влюбился…

Последние слова он произнес таким скорбным тоном, что Аш снова рассмеялся.

– Вас послушать, так любой решит, что страшнее несчастья в вашей жизни не было.

– Так оно и есть, – вздохнул Кака-джи. – Она принадлежала к другой касте, и я знал, что мне не следует даже думать о ней и что жрецы и мои родственники воспротивятся такому браку. Но пока я колебался, отец моей возлюбленной выдал ее замуж за другого мужчину, которого меньше волновали подобные вопросы. А потом… потом я понял, что ни одна женщина не может занять ее место в моем сердце или заставить меня забыть о ней. Поэтому я так и не сумел пересилить себя и жениться вторично, да это, наверное, и неплохо: от женщин много головной боли и шума, а старый человек вроде меня нуждается в тишине и покое.

– И досуге, чтобы ездить на соколиную охоту, – ухмыльнулся Аш.

– Верно, верно. Правда, с возрастом человек теряет сноровку. А ну-ка, покажите мне, на что вы способны, сахиб…

Они больше не говорили о любви. Аш сосредоточил свое внимание на охоте и в течение следующего часа заслужил самые лестные похвалы Кака-джи за умение обращаться с кречетом. В полдень они поели в роще на берегу джхила, а потом невесты со своими служанками удалились для полуденного отдыха в сооруженную из подручных материалов палатку, а мужчины удобно расположились в тени и приготовились проспать самую жаркую часть дня.

К этому времени свежий утренний ветерок стих до слабых дуновений, которые шелестели листвой деревьев, но не вздымали пыль с земли, и трескотня сахт-бай и полосатых белок смолкла. Где-то тихо и нежно ворковала пара вяхирей, этот монотонный звук приятно сочетался с дремотным шорохом листьев и редким позвякиваньем колокольчиков, когда какой-нибудь сокол встряхивался в тени. Такое чарующее сплетение тихих звуков могло убаюкать любого взрослого, и один только Джхоти, который, как большинство десятилетних мальчишек, считал полуденный сон напрасной тратой времени, никак не мог угомониться. Хотя не все взрослые спали: капитан Пелам-Мартин, например, бодрствовал.

Он уютно устроился между корнями древней мелии, привалившись спиной к стволу с глубокой выемкой как раз в ширину плеч, и еще раз обдумал проблемы, связанные с Джули, краем уха прислушиваясь к тихому разговору между двумя находившимися вне поля зрения людьми, которые, вероятно, не знали, что за деревом кто-то сидит, или же полагали, что он спит. Разговор был исключительно неинтересным, и только по его содержанию Аш догадался, что одним из собеседников является Джхоти: похоже, мальчик хотел отправиться один на другой берег джхила и испытать там своего сокола, а кто-то из взрослых его отговаривал. Аш не хотел выдавать свое присутствие, чтобы не оказаться вовлеченным в спор, в котором каждая из сторон станет обращаться к нему за поддержкой, а потому тихо сидел на месте, надеясь, что эти двое скоро уйдут и оставят его в покое. Приглушенные голоса отвлекали его от мыслей и не давали сосредоточиться, и он прислушивался к ним с возрастающим недовольством.

– Но я хочу поехать, – сказал Джхоти. – Зачем мне тратить столько времени на сон? Если ты не хочешь ехать со мной, так и не надо. Ты мне в любом случае не нужен. Я предпочитаю поехать один. Мне надоело, что за мной постоянно ходят по пятам, как за несмышленым младенцем, и ничего не разрешают делать самостоятельно. И Джан Чада я тоже не возьму. Я не хуже его умею запускать сокола и не нуждаюсь в советах и указаниях.

– Да-да, мой принц. Конечно. – Шепот звучал умиротворяюще. – Все это знают. Но вы не можете отправиться без сопровождения. Так не годится, и его высочество ваш брат никогда не позволил бы вам. Вот если бы вы были постарше…

– Я уже достаточно взрослый, – горячо перебил его Джхоти. – А что касается моего брата, так ты прекрасно знаешь, что он готов на все, лишь бы только лишить меня удовольствия. Он всегда старался навредить мне. Он знал, как мне хочется поехать с сестрами в Бхитхор, и потому запретил, просто мне назло. Но в конце концов я перехитрил его и все-таки поехал.

– Да, мой принц. Но, как я предупреждал вас тогда, вы совершили безрассудный поступок, и, возможно, нам придется сожалеть о нем всю жизнь, ибо ваш брат еще может послать за вами и отомстить всем, кто сопровождает вас. Этой своей выходкой вы уже подвергли меня серьезной опасности, а если с вами что-нибудь случится во время путешествия, я точно поплачусь головой.

– Да ну, глупости! Ты сам сказал, что он никогда не притащит меня силком назад, боясь вызвать разные пересуды и выставить себя дураком, которого так ловко перехитрил младший брат. Кроме того, ты же раньше служил у него, а значит…

– Нет, принц. Я служил вашей матери, махарани. А вашему брату служил лишь по ее приказу и по ее же приказу перешел от него к вам. Ах, она была великой женщиной, махарани.

– Я и без тебя это знаю, – сказал Джхоти с ревнивыми нотками в голосе. – Она была моей матерью и меня любила больше, я точно знаю. Но поскольку раньше ты служил Нанду, ты всегда можешь сделать вид, будто поехал со мной только для того, чтобы за мной присматривать.

В ответ раздался странный хихикающий смех, по которому Аш, разом встрепенувшийся и обратившийся во внимание, мгновенно опознал собеседника принца. Даже по прошествии многих лет он хорошо помнил этот звук. Так всегда хихикал Биджу Рам при остротах Лалджи и собственных сальных шутках либо при виде истязаний любого существа, человека ли, животного ли.

– Чего ты смеешься? – возмущенно спросил Джхоти, возвысив голос.