Смотритель маяка - Роман Конев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К неподвижной ленте эскалатора он подошёл неторопливым шагом. Пониженная активность замедляла разрушительное влияние враждебной атмосферы. Вот так, изучая закономерности чужеродной среды, Артём открыл для себя третий закон Ньютона[14]. Тело нагревалось не так стремительно, как в прошлые разы. Мышцы пронизывал слабый, вполне терпимый озноб. Первая ступенька, вторая, третья… пружина внутри него сжалась до предела. Босые подошвы ног ступали по прорезиненному покрытию, словно по раскалённым гвоздям. Он опять допустил промашку, забыв перед сном одеться. С другой стороны, Вика начала бы задавать вопросы. К тому же, заснув у него на груди, она сковала его движения.
Чем выше он поднимался, тем громче стучало сердце. Ступени заканчивались, а механизм эскалатора сохранял кататонический ступор. Всё это смахивало на заранее подготовленную ловушку. Тем не менее следовало идти вперёд.
В конце напряжённого пути он в замешательстве остановился. Выход на поверхность преграждал густой обсидиановый туман. Застывшая стена студенистого марева вбирала в себя свет, скрывая нутро. От обилия чёрного цвета у Артёма потемнело перед глазами. Тот ещё «Выход в город». Пробить дорогу в устрашающей мгле не смог бы ни один фонарь.
Он поднёс руку к вязкой, растёкшейся нефтяным пятном поверхности. От стены исходил холод. Не трескучий февральский мороз, а леденящая обречённость. Ничего хорошего это не предвещало. Соваться туда равноценно гибели. Там Проводник, и он, скорее всего, прекрасно ориентируется в зыбучей пелене. Зачем упрощать ему задачу?
Тик-так, Артём, смерть близко. Так ли важно, где умирать – на стерильном полу или в непонятной субстанции. За внешним слоем может быть что угодно. От бездны до вестибюля. Это место полно сюрпризов. Но в одном он прав – там Проводник. Не за ним ли он пришёл? За ним. Тогда почему чёрный туман внушал страх? Потому что без зрения Артём слаб. Глаза – хороший помощник, но ещё есть уши, зубы, руки, ноги и смекалка.
В лесу Проводник лишился из-за него глаз. Артём показал ему хороший способ справиться с собой. Их следующая встреча могла завершиться слепотой Артёма. Нельзя позволить ему победить.
Он просунул руку в туман. Пальцы соприкасались с пустотой, не находя препятствий. Когда рука погрузилась в завесу до предплечья, он извлёк её. Эксперимент ничего не прояснил. Медный привкус крови во рту подгонял к действию. Через несколько минут ему станет не до исследований.
– Что б меня, – разозлился он и, перекрестившись, нырнул в темноту.
4
Глаза застилала крупнозернистая пещерная тьма. Запах сырого болота лип к коже. Он парил наугад в обманчивой невесомости, приземляясь на мягкую почву и слушая отдалённый лай псов, всякий раз раздававшийся с новой стороны. Не те ли это псины, что шли по следу Алексея? Что-то исполинское шевелилось поблизости, обдавая с ног до головы волной зловония. Под ногами скользила уже клейкая слизь. Он забрёл в обиталище к голодной твари, ни на йоту не приблизившись к пониманию происходящего.
Слева пробивался прямоугольник мутного света. Матовый рубец в ненасытном чреве мог быть искомым выходом. Руки загребали пропитанную токсичными спорами материю, прокладывая дорогу к бреши. За спиной возрастал разноголосый гомон. Псы с удовольствием разорвут его на куски. Вот только он вознамерился распорядиться отведённым временем иначе.
Доплыв до бледного пятна, Артём втиснулся в узкую прореху, превозмогая первобытный страх.
5
Он сидел в кресле с раскрытой книгой на коленях. Той самой, что читал на прошлой неделе в больничной палате. В той же одежде. Мать осуждающе смотрела на него, поджав обезвоженные губы. Подоткнутое одеяло очерчивало контуры исхудалого тела.
– Мама? – Во рту больше не скапливалась кровь. Чудовищный вымысел остановил таймер смертельной болезни.
– Отпусти меня, сын, – сказало существо голосом, не принадлежащим его матери. За окном палаты в непроглядной дымке ползали осьминожьи щупальца.
– Кто ты?
– Я твоя мама.
– Ты что угодно, только не она, – произнёс он.
– Зачем ты держишь меня?
– Ты Проводник?
– Прошу тебя, перережь соединяющую нас пуповину. Прекрати напрасные страдания. Дай мне покой.
– Твой голос тебя выдаёт. – Он обратил внимание на экран монитора слежения за состоянием пациента. Прибор показывал, что лежащая на кровати женщина была мертва.
– Я твоя мать. Здесь всё не то, чем кажется.
Артём подобрался. Создание, похожее на маму, могло читать мысли. Любой диалог с ним заранее превращался в нечестную игру.
– По крайней мере, ты умеешь разговаривать. Можно задать тебе вопросы?
Смотреть на точную копию матери было невыносимо. Последний раз он видел её в сознании триста девяносто пять дней назад.
– Сын…
– Не смей так меня называть! Не смей прикрываться ею!
– …освободи меня.
От сильного удара дверь палаты повисла на одной петле. Из чёрного морока внутрь потянулись бесчисленные отростки. Уродливые присоски
