История Персидской империи - Альберт Олмстед

По приезде Струтаса Конон получил возможность бежать на Кипр, где он вскоре и умер. Его попадание в опалу изменило положение его покровителя Эвагораса, который вслед за этим объявил себя мятежником, выпустив золотые монеты с изображением «царя Эвагоро», выражаясь древним киприотским языком; вдобавок на них был вычеканен бородатый Геракл со шкурой льва на голове и козел. Большая часть острова была теперь в его власти, и уцелевшие города — Амат, Солы и Китиум — обратились к Артаксерксу.

Хотя Афины формально все еще были другом Персии (при посредничестве Струтаса), они направили свои корабли на помощь мятежнику. Спарта, сражаясь с империей, остановила свой флот в пути (390 до н. э.). Ксенофонт справедливо замечает, что обе стороны действовали вопреки своим интересам; это лишь еще один пример странных противоречий, которые были характерны для этого этапа войны. Милкиатон, сын принца Баалрама и, наверное, дядя Баалмилка, который является последним из известных нам царей Китиума, скопировал Эвагораса, выпустив в обращение золотые монеты, и тем самым также заявил о своей независимости, не сказав ни слова. То, что эта независимость была получена не без сражения, доказывают золотая пластина, которую он подарил своему богу Решуп-Мекалу, «потому что он услышал его голос», и статуя — «потому что с его помощью он победил тех, кто вышел против него, и их помощников».

Приблизительно в то же время, когда прибыл Струтас, в администрации произошла дальнейшая реорганизация. В то время когда Струтас стал сатрапом независимой Ионии, Кария получила автономию под властью своего принца, семья которого давно уже была на первых ролях в Синдии. Сын Мавсола Пиксодар женился на дочери киликийского царя Сиеннесиса. Идриэй был другом Агесилая. Приблизительно в 391 г. до н. э. его сын Гекатомнос, поселившийся в Миласе, был назначен сатрапом Карии, когда-то отделенной, как Иония, от Сард. На монетах Гекатомноса изображен местный Зевс Лабраундский с бородой и в лавровом венке, в длинном одеянии и плаще поверх левого плеча; в его левой руке находится длинный скипетр, а на правом плече у него labrys — сдвоенный боевой топор, который и дал ему его прозвище. Бог и его атрибуты — карийские, но манера изображения — греческая; такова и надпись, в которой назван сатрап, так как карийский алфавит и язык, похоже, вышли из употребления. Другие монеты со львом и условным изображением милетской розы наводят на мысль о том, что Гекатомнос правил также и Милетом.

Автофрадат в Ликии

Автофрадат стал сатрапом уменьшившихся Сард. Монеты с его сокращенно написанным именем подтверждают, что Лампсак и Кима принадлежали его сатрапии. Эфес был захвачен, пока его магистраты находились на совещании, на которое он их вызвал. Но самое странное то, что Ликия оказывается в его сфере влияния.

Представители Ликийской династии продолжали чеканить свои монеты. Приблизительно в 400 г. до н. э. Сппнтаза (такое имя) использует изображения коровы и сосущего теленка, головы Афродиты или Геракла в львиной шкуре. В Тельмессе есть запись о его пасынке Тавенази. Дданавала впервые использует изображения Афины в шлеме и Геракла в львиной шкуре, затем переносит Афину в лавровом венке на оборотную сторону, а на лицевой изображает себя в тиаре и с длинной бородой. Херома изображает Афину и Гермеса в головном уборе с крылышками; подобно Хмпраме, он оставил нам в Ксанте свою могилу и могилу своего племянника Ахккада. В Феллесе похоронен Сбеказери, сын Мракесы, полководца Ватапрддаты, в котором мы с некоторым трудом узнаем Автофрадата, сатрапа Сард!

Несомненно, самым интересным памятником того времени в Ликии является великолепный саркофаг, который Автофрадат приказал изготовить в Ксанте для Пайавы, «командующего армией народа трммилийцев». Сцены на его основании с поясняющими надписями, сделанными ликийскими буквами, представляют собой «жизнь Пайавы» в бессмертном камне.

На цоколе саркофага изображен Пайава с длинным щитом на бедре, наезжающий на коне на поверженного врага и нападающий на трех греческих гоплитов в шлемах с гребнями, но один из них обнажен, а остальные в хитонах. Обнаженный четвертый воин спешит к ним на выручку, в то время как за полководцем следуют три всадника. На передней части саркофага изображена сцена победы в сражении. Пайава опирается на свое копье, в то время как сатрап поднимает вверх правую руку, чтобы увенчать своего друга знаком победителя. За этой сценой с интересом наблюдают двое длинноволосых бородатых сопровождающих царя в хитонах до колен, кольчужной защите поверх бедер и наголенниках; их плащи висят за плечами. Далее нам показывают двоих сидящих сфинксов в коронах (которых мы должны представлять себе в цвете покрытых глазурью кирпичей из Суз), двоих сидящих мужчин, сидящую женщину — жену Пайавы в хитоне и химатионе до колен — и его обнаженного юного сына. Группа завершается изображением сидящего безбородого длинноволосого мужчины, левое плечо которого, рука и нижняя часть тела скрыты химатионом, хотя остальные части тела голые; его ступни стоят на скамеечке, а его поднятый скипетр указывает на то, что он царственный отец Пайавы.

Сам Автофрадат изображен сидящим на другой стороне цоколя. На нем надеты тиара, соответствующая его должности, и подпоясанный хитон, но плащ оставляет руки свободными; на его правом бедре висит меч; его правая рука касается бороды, как в Персеполе, а левая лежит на бедре. Перед ним движется похоронная процессия, представленная человеком, несущим чашу для возлияний, которые будут проходить во время церемоний у могилы. Мертвый Пайава изображен еще живым; его юный сын, опирающийся на посох, замыкает группу. С обратной стороны цоколя мы видим охоту. Слуга спускает гончую, а другие верхом преследуют оленя, кабана и медведя, вставшего на задние лапы.

Эта композиция достигает своего художественного пика на закругленной крышке саркофага, где позади двух уходящих львов с высунутыми языками едет колесница на колесах с четырьмя спицами, запряженная четверкой вставших на дыбы коней; возница наклонился далеко вперед, чтобы подхлестнуть коней; Пайава в полном облачении выпадает из колесницы. Каким бы великолепным ни было изображение, оно не могло заканчиваться нотой поражения, так что «на загривке кабана» на самом верху мы видим финальную сцену мести — один всадник поражает врага, падающего на колено, а другой преследует бегущих врагов, ближайший из которых поднял руку в знак того, что сдается.

Автофрадат доверил украшение саркофага превосходному художнику, который, возможно, был урожденным греком. Если нет, то его, безусловно, вдохновляло греческое искусство. Для нас главный интерес представляет собой изображение представителя ликийской знати, жизнь которого больше чем наполовину уже стала эллинизированной.

Интриги афинян

Автофрадату было приказано подавить мятеж Эвагораса, и чтобы сатрап Карии Гекатомнос оказывал ему помощь в качестве командующего флотом. Ни один из них не добился успеха, и вскоре кариец втайне уже финансировал мятежника. Интриги Афин стали более открытыми. Фрасибул проплыл вдоль юго-западного побережья Малой Азии, собирая деньги с «друзей» и грабя тех, кто отказывался «вносить лепту». Наконец он бросил якоря в устье реки Эвримедон. Заставив жителей Аспендоса заплатить все сполна, он позволил своим солдатам их грабить. Он встретил вполне заслуженную смерть, когда разъяренные аспендийцы убили его ночью в его палатке. Тем временем, хотя Дифридас оставался командующим бездействующей армией, Спарта назначила Анаксибия правителем Абидоса и позволила ему собрать иностранный легион. С его помощью он отнял эолийские города у Фарнабаза, но сам погиб в засаде, устроенной Ификратом, известным командиром легковооруженных войск (389 до н. э.).

На следующий год Афины послали Хабриаса, другого воина-профессионала, помогать Эвагорасу в открытую. Были захвачены Амат и Солы, а афинский Демоникус занял место Милиатона на троне царя Китиума. Он выпустил монеты со своим собственным греческим именем, написанным финикийскими буквами, заменив местного Мелкарта изображением сражающейся Афины, почитаемой в его родном городе. Чтобы наполнить чашу зла до краев, Афины заключили союз с Египтом.

«Второй правитель после мидийца был фараон Неферитес; так как все, что он делал, было мудрым, его сыну было позволено последовать за ним». После шести лет правления (399–393 до н. э.) он был похоронен в Мемфисе в прекрасном саркофаге из черного гранита, который был наполнен фигурками ушабтиу с его именем (фигурки призваны исполнять роль слуг в загробном мире. — Пер.). «Через короткое время» — в 393–392 гг. до н. э. — его сын Мутес «был низложен из-за множества дурных поступков, совершенных во время его правления; из-за того что он отрекся от Закона, еще при его жизни ему назначили преемника. Четвертым правителем после мидийца был Псемут; он не стоял на пути Бога, и ему позволили быть правителем недолго». В год своего правления (392–391 до н. э.) Псемут начал строительство небольшого святилища к югу от Дороги тельцов, которая ведет от реки к Карнакскому комплексу; на стенах справа и слева, не замеченная спешащими туристами, видна сцена принесения ладана в виде дара к кораблю Амона.