Мир-ловушка - Антон Орлов

– А ты иногда бываешь тупым… – промурлыкала Нэрренират. – Боишься, что я возьму их в заложники? После того как я дала слово, что не причиню им вреда?

Он пожал плечами и сел на солому. Хмель все еще до конца не выветрился… А солома тут чистая, никаких кровавых пятен. Шертон осматривался, богиня за ним наблюдала.

– Интересно?

– Ты вела здесь не очень-то достойную жизнь.

– Посмотрела бы я на тебя на моем месте… И на любого из вас! – Ее сужающийся к концу длинный хвост агрессивно шевельнулся. – Я не хотела умирать, и я не умерла. А чтобы жить, я должна есть! Если ты решил, что мне нравится быть орудием казни, ты заблуждаешься. Одну ошибку я все же сделала: не убила этого… мерзавца афария, когда он был у меня в руках! Это он превратил Халгату в криминальное государство.

– Не думал я, что афарий на такое способен…

– Этот способен. В Нижнем Городе, когда я наняла его, чтобы выкрасть Роми, я вдоволь наслушалась его трепа! Он напакостил не потому, что имел цель напакостить. Он действовал, исходя из благих намерений………! – Богиня процедила отвратительное ругательство. – Шертон, ты бы видел, как изувечены тела тех несчастных, кого бросают ко мне в яму! Они все равно не смогли бы полноценно жить дальше. Единственное, что я могу сделать, – это убивать их быстро, без боли. Человек на моем месте сошел бы с ума.

– Послезавтра ты будешь свободна, – избегая смотреть ей в глаза, угрюмо пообещал Шертон. Чувствовал он себя муторно.

– Если собираешься блевать, проваливай отсюда, – предупредила Нэрренират. – Только этого мне тут не хватало…

– Ничего, я в порядке.

– Когда я отсюда выйду, я прежде всего навещу Сасхана и Титуса. Никто не может использовать меня таким образом и не расплатиться за это.

Сверху что-то шлепнулось, стукнув Шертона по колену. Гнилая картофелина.

– Зильды… – прошипела богиня. – Эти мерзкие твари швыряют сюда всякую дрянь. Ненавижу зильдов.

Шертона мутило – не от выпитого вина, а от того, как паршиво все сложилось. Не попрощавшись, он взобрался по веревочной лестнице, вылез из Обсидиановой ямы и побрел к сторожке. Зверинец занимал небольшую территорию, осененную дырявым деревянным куполом, приподнятым над клетками на столбах-опорах. Сейчас купол канул во тьму, только слышно было, как скребутся и повизгивают наверху зильды.

Немного поплутав, Шертон вышел к кирпичному домику у ворот. Зажигать свечу не стал. Впотьмах устроился спать на полу, завернувшись в плащ.

Глава 5

Он покинул зверинец, едва облака начали наполняться светом, предупредив дремлющего на лежанке Паселея, что завтра к вечеру вернется с друзьями.

Суама просыпалась тяжело, неохотно, как больной и вдобавок вляпавшийся в неприятности человек, который знает, что наступающий день не сулит ему ничего хорошего, и все равно должен встать, стряхнуть остатки сна, заняться опостылевшими делами.

С балконов и крылечек выплескивали помои, за разбитыми окнами ругались. Несмотря на революцию, аристократический центр по-прежнему был обитаем, но теперь в кирпичных дворцах под корень истребленной знати поселились новые люди. Те, кого раньше куда чаще можно было встретить в разбойничьих притонах или на больших дорогах. Мрачный небритый человек с мечом за спиной любопытства ни у кого не вызывал.

Шертон позавтракал в трактире. В былые времена это было заведение для благородных: кое-где на стенах уцелели ошметья пунцовой бархатной обивки, с потолка свисала на цепях позолоченная люстра в виде колеса с подсвечниками. Сейчас она своего назначения не выполняла, ибо кто-то предприимчивый все подсвечники из гнезд повывинчивал. Разбитная девица в не по размеру тесном атласно-кружевном наряде придворной дамы, мятом и замызганном, принесла сухое жилистое мясо, пряные лепешки, кружку пива и удалилась, хихикая.

Шертон угрюмо размышлял. Во-первых, ему не хотелось тащить в Суаму Роми. Вряд ли ей будет приятно окунуться в эту грязь… Но она должна заключить договор с богиней, и, кроме того, нельзя оставлять ребят в лесу без присмотра. Во-вторых, как провести их через город, не привлекая внимания? За время путешествия по Облачному миру загар у панадарцев сошел на нет, но кожа Шертона и Лаймо все равно имела нездешний смугловатый оттенок. Вот у Роми, чистокровной идонийки, кожа от природы почти белая. Однако, погуляв по Нижнему Городу, все трое опять успели немного загореть. И одежда, чтобы не выделяться, нужна другая: лучше всего – излюбленные гвардейцами Палаты Нищих дорогие аристократические шмотки в самых немыслимых и безвкусных сочетаниях.

После трактира Шертон пошел в королевский дворец. По площади перед монументальным каменным крыльцом слонялись одурелые с похмелья гвардейцы, к крыльцу подъезжали и отъезжали верховые. Его окликнули. Двое «удальцов», которых приставил к нему вчера Сасхан. Они глядели на чужака, доставившего им столько хлопот, с подозрением и злобой. Шертон повернул им навстречу. Когда один открыл рот, он наградил его зуботычиной, второго ткнул пальцами в солнечное сплетение, заставив согнуться.

– Куда вы вчера делись, зильдовы дети? Сам Благодетель велел вам ходить со мной, а вы без меня умотали пить! Почему я спал в канаве, а не в постели?! Я искал вас, я…, второй раз в вашем городе…

– Ты сам исчез! – держась за челюсть, начал оправдываться первый. – Это мы тебя искали!

– Плохо искали, – процедил Шертон.

Второй распрямился и уставился на него с ненавидящим прищуром:

– Ты, странник… За мной не пропадет. Ты теперь ходи с оглядкой, усек?

– Усек.

В этот раз Шертон нанес удар в полную силу, на поражение. Гвардеец-разбойник упал на грязную мостовую.

– Пошли, – окликнул Шертон первого. – Не люблю наглых.

Вчера он узнал достаточно, чтобы не обременять себя какими-либо принципами, общаясь с людьми Сасхана.

– Эй, молодцы-удальцы! Слушайте все! Речь держать буду!

На широком полукруглом балконе второго этажа появился Благодетель с дюжиной приближенных. Афария с изуродованным лицом среди них не было. Площадь отозвалась воодушевленными криками, она быстро заполнялась народом – видимо, о выступлении Сасхана людей оповестили заранее. Получивший по зубам разбойник юркнул в толпу. Неуютно ему было рядом с Шертоном. Через тело его товарища прибывающие переступали, как через бревно: к такому здесь привыкли.

Огладив ладонью светлую бороду, Сасхан Благодетель начал говорить. О том, что короли Мотони и Либны, дождавшись, когда просохнут дороги после поры ливней, двинули свои войска к границам Нищей Халгаты и злыдни урсабийцы собираются сделать то же самое, после того как у них закончатся новые выборы. Хотят разодрать Нищую Халгату на части, как найденный на дороге ничейный пирог! «А мы ихние пироги приберем к рукам и на всех поделим, потому как заодно с нами неимущие массы Либны, Мотони и Урсабы».