По ту сторону тьмы - Йэн Бэнкс

— И страдал бы от всяких гланд и аппендиксов. Это совершенно уничтожило бы мою индивидуальность.

— Лицемер! — рассмеялась Шеррис.

В пустой гулкой комнате смех прозвучал странно. Она вспомнила Синуджа, и ей стало неловко, что она так быстро забыла о его смерти.

Шеррис встала, по полу протянулась длинная изломанная тень.

— Пойду прогуляюсь. Андроид вновь повернулся к ней.

— Будьте осторожны.

— За меня не беспокойтесь. — И она похлопала себя по карману, где хранился револьвер.

Шеррис больше часа бродила по темному городу — вдоль оград, сквозь туннели, мимо мрачных руин и жилых зданий с высвеченными окнами, по пустынным дорогам, бульварам, крутым мостикам и высоким акведукам. На пути ей попалось несколько андроидов и ни одного человека. Первая группа андроидов расчищала неосвещенный фасад громадного каменного здания, вторая при свете прожекторов вытаскивала из канала старую баржу на скрипящих от напряжения стальных тросах.

Она шла в сгустившихся сумерках, вспоминая кончину «Заученного Урока» и последовавшие за этим события. Шеррис постоянно казалось, что она забыла нечто крайне важное, напрямую связанное с этими событиями, но никак не могла помнить что именно.

До этого Шеррис старалась не вспоминать атаку на Эшелон. Достаточно было и того, что каждую ночь она видела падающее тело Синуджа, которое тщетно пыталась удержать. Она звала на помощь Мица, но Синудж уже лежал, припечатанный к земле мигающим оранжевым светом; а иногда перед ней представал и сам Миц, раненый, умирающий, или Синудж с Мицем вдруг менялись местами, и выпавший из люка Синудж превращался в Мица, который лежал на траве с пропитым черепом. А несколько раз она просыпалась под стук собственного сердца, в холодном поту, оттого, что это ее тело лежало на берегу ручья, глядя потускневшими глазами на уходящее во мрак судно.

Ее шаги эхом раскатывались по вембирским аркадам и галереям, походившим на пустые темные штреки какой-то огромной шахты.

Иногда она освещала себе дорогу маленьким фонариком. Ей не удавалось понять, что же ее так беспокоит. Какое-то незначительное происшествие, маленькая деталь, совершенно вытесненная другими воспоминаниями и теперь тщетно взывавшая к ней из глубин памяти.

Когда она, так ничего и не вспомнив, вернулась обратно, перепачканный в гипсе Ферил молча вручил ей послание от Брейганны.

Из обители Печальных Братьев Тяжкого Бремени.

ВЫ УБИЛИ ЕГО. Я ОСТАЮСЬ ЗДЕСЬ. БРЕЙГАННА.

Когда Брейганне исполнилось пятнадцать, отец пригласил в парк их старого Летнего Дворца бродячий цирк. Там наиболее бодрые члены семьи Дайсина и их гости обычно проводили жаркий сезон, если, конечно, находились в это время в Северном полушарии Голтара.

Брейганна как раз закончила начальное отделение колледжа, а осенью должна была (если отцу удастся наскрести достаточно средств) закончить школу. Выбор учебных заведений для Шеррис с Брейганной был невелик — Шеррис отчислили уже из трех школ в Клайве, причем при столь странных (и в то же время очевидных) обстоятельствах, что школы наотрез отказывались принять еще одну девочку из той же семьи, пусть даже она и являлась сестрой Шеррис лишь по отцу.

Брейганна расценивала этот факт как вопиющее постыдное и явно злоумышленное ограничение собственной свободы и планов на будущее, что отнюдь не способствовало ее сближению с Шеррис. Несмотря на это, отец взял с дочерей торжественную клятву не ссориться друг с другом; это произошло в один не особенно веселый вечер несколько недель назад, когда он проиграл в гости последнее из фамильных украшений покойной матери Шеррис.

Отец еще не успел толком осознать, что произошло, как служащий отеля вручил ему два конверта. В одном из них оказалось последнее предупреждение администрации отеля по поводу оплаты счетов, в другом — послание от матери Брейганны, с которой он не виделся уже пять лет. Она сообщала, что влюбилась, и требовала официального развода.

Он тут же принялся размахивать заряженным пистолетом, рыдать и кричать о самоубийстве, чем страшно напугал обеих девочек, и тогда же заставил их принять мирное соглашение.

Визит в Летний Дворец должен был стать первым долгосрочным испытанием перемирия на прочность. Месяцем раньше их отцу улыбнулась удача в игре, и, хотя приглашение цирка поглотило большую часть его финансов и заставило отказаться от уплаты ряда неотложных долгов, он все же решил, что фортуна на сей раз повернулась к нему лицом и он может побаловать младшую дочь. Или же он видел в таком жесте подношение на алтарь судьбы.

Шеррис отлично помнила, в каких стесненных условиях прошло ее пятнадцатилетие. Все ее подарки состояли в основном из извинений, сопровождаемых просьбой отдать папочке украшенный драгоценностями и платиновой нитью халат — последнюю оставшуюся от матери Шеррис вещь, еще не заложенную, — дабы папочка мог вернуть некий весьма неприятный долг. Поэтому Шеррис не особенно изощрялась в поздравлениях своей сводной сестре.

Шеррис утешало одно: Брейганна явно придерживалась Ивбия, что бродячий цирк был бы подходящим подарком для ребенка, а не для взрослой девушки, какой она себя считала. Впрочем, она решительно настроилась несмотря ни на что получить удовольствие от подарка. Радовало Шеррис и то, что не придется долго торчать в Летнем Дворце после торжества по поводу дня рождения сводной сестры: семья молодого человека, с которым она познакомилась на дне отнятых дверей в очередной школе, пригласила ее в Тросс кататься на лыжах.

Этот парень был братом одной знакомой Шеррис и сыном военачальника какого-то наемного подразделения. Шеррис находила его безупречным во всех отношениях. Она чуть не занялась с ним любовью в первый же день их знакомства; их удержало только то, что несколько девчонок обнаружили парочку, заглянув в стенной шкаф. Это происшествие могло бы кончиться еще одним исключением, если бы позднее Шеррис не удалось подкупить двух девушек из застукавшей их компании. После этого молодые люди обменивались письмами, и Шеррис была вне себя от счастья, когда получила от его семьи приглашение отдохнуть в их горном домике.

Она не особенно любила лыжи, хотя в Клайве ей пришлось приобрести некоторый опыт в этом деле. Но за встречу со своим избранником Шеррис была готова заплатить любую цену и претерпеть какое угодно испытание. Ее отец дал разрешение на эту поездку с условием, что Шеррис поприсутствует на дне рождения Брейганны.

— Шер, если уж ты такой спец по компьютерам, почему бы тебе не забраться в какой-нибудь банк и не сделать папочку снова богатым?