Баблия. Книга о бабле и Боге - Александр Староверов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алик сидел на скамейке, втягивал с наслаждением сырой и сладкий после небольшого дождичка липовый воздух. Счастье его переполняло. Удалось. Справился. Не других победил. Себя. Спасибо маме с папой и светлой головушке. Варила его голова. Даже когда безумен был, варила. Мозг его спас, привычка в любом безумии логику находить. Изворачиваться, выкручиваться, просачиваться между пальцев. На ноги вставать, как неваляшка, когда не ждет уже никто. Неандертальцы бегали быстро, копье далеко метали. А сейчас вот так. Без мозгов, без ловкости сознания и пластичности души, без упертости и нравственных шпагатов не проживешь. В лучшем случае оранжевый жилет на плечи и метла в мозолистые руки. Живи с краю, в лучшем случае мети улицы, по которым истинные герои ходят. Слава богу, есть у него все необходимые качества для выживания и не метла в руках, а чемоданчик с миллионом зарубежных денег. А еще есть то, что оценить невозможно, но без чего обойтись никак нельзя. Удача. Фарт. Благоволение судьбы. Некоторые называют это неуловимое НЕЧТО богом. Может, и так… Слабы люди, и он, Алик, слаб, а мир велик и сложен. И если везет тебе, если прет карта, сыплются с небес денежные знаки, то не будь гордым. Не думай, что это ты сам всего добился, потому что клевый такой и неотразимый. Скажи спасибо высшим силам, скажи и иди дальше к новым победам. Не заморачивайся сильно, но спасибо скажи. От тебя не убудет. А силам приятно станет. Даже если нет никаких сил, все равно скажи. А вдруг? А если?.. Закончив подведение итогов, Алик по давно сложившейся традиции закрыл глаза и приготовился вознести Господу благодарственную молитву. В этом деле была важна максимальная искренность. Не на совещании ведь выступает, не лоха очередного разводит. С богом говорит. Он расслабился, несколько раз шумно выдохнул, заглянул в себя, так глубоко, как только мог, и начал молиться:
«Господи, боже мой, спасибо тебе. Не за деньги спасибо, не за удачу и везение, хотя и за них тоже. Главное спасибо за то, что принял я себя. До конца, до донышка принял. Провел ты меня за руку, как дитя малое, сквозь леса дремучие, ужасы показал, соблазны великие и к свету вывел, к людям в мир. Я принимаю этот мир таким, каким ты его создал. Я склоняю голову перед тобой и миром. Дураки называют его несовершенным, а я поумнел, Господи. Он велик, он блистателен. Он развивается, твой мир, Господи. И нельзя отставать от него, и опережать его тоже нельзя. В ногу, нужно шагать в ногу. Раз, два, три… раз, два… Я, кажется, поймал этот ритм, Господи. Он очень сложен и прост одновременно, он тих и оглушителен, этот ритм. Но я поймал, кажется, поймал… И я счастлив, Господи. Спасибо тебе, я счастлив. Ты дал мне все необходимое, даже лишнее дал, а я в гордыне безумной чуть не отринул твой дар. Я здоров, умен и вынослив. Я не могу сделать счастливыми всех, но близких мне людей, себя самого – могу. А значит, и должен. Чуть не выкинул на помойку я дары твои и себя вместе с ними. Но чуть-чуть не считается. И за это тебе спасибо. Я поумнел. Я не буду делать подлостей… специально. Я не буду думать, что один на свете жить достоин. Девяносто процентов людей так думают, а я не буду. Но и миндальничать, мучиться ненужной рефлексией я не буду тоже. Потому что мне кажется, я понял, как называется твой божественный ритм. Кажется, понял… Вы-жи-ва-е-мость. Не-об-хо-ди-мость. Ты дал мне слух услышать этот ритм, ты дал мне мозг осознать его, ты дал мне здоровье, руки и ноги отбивать его. И спасибо тебе за это. Спасибо. Спасибо. Спасибо…»
Алик открыл глаза. На щеках было мокро. То ли дождик капнул, то ли… Мир после молитвы выглядел очищенным и посвежевшим. В голове еще эхом затухало последнее спасибо Господу, когда позади него послышался странный звук. Пролетело как будто около затылка что-то и воздухом влажным обдало. А потом он услышал произнесенную знакомым, очень знакомым голосом фразу:
– Да нет проблем, Алик. Не стоит благодарностей. Совершенно не стоит.
Он резко обернулся и увидел. В центре Москвы, недалеко от метро «Маяковская», в самом начале улицы Малая Бронная, за скамейкой на Патриарших прудах стояла Ая.
Он не поверил, невозможно было поверить. Не помещалась Ая в Москву. Слишком огромная, слишком невероятная. Поблек город. Потемнели вылизанные окрестные дома, а она блистала. Нет, не блистала. По-другому. Алик внезапно понял, что это она нормальная, а он, дома, люди вокруг серые и блеклые и всегда такими были. Просто не замечал раньше, пока она не появилась. А теперь заметил.
– Ты, ты, ты, ты… – бормотал он, задыхаясь. Больше ничего сказать не мог. Хватал ее за руки, касался волос. Все настоящее. Ая. Она. Любовь, им преданная. Здесь в Москве. Она. В голове зашевелился маленький колючий шарик.
«Мозг, – догадался Алик. – Да ну его, зачем он теперь, если Ая…»
Шарик не успокаивался. Жужжал что-то, пищал. Неуютно шарику было.
«А вдруг ты снова сходишь с ума? – расслышал он писк внутри себя. – Проверь, проверь, проверь».
«Пошел к черту, – ответил он писку. – Это она, я знаю, я уверен. К черту пошел, хватит. И потом, если я безумен, то как проверю?»
«Проверь, проверь, – заметался внутри головы злой шарик. – Вспомни молитву. Проверь. Ты знаешь. Ты все знаешь. Не поддавайся, держись. Ритм держи. Проверь, не пожалеешь…»
Не хотелось подчиняться злому шарику. Но он все еще управлял Аликом. Диктовал свою холодную арифметическую волю. Шарик считал. Мячик внутри скакал все быстрее. Быстрее… Алик не выдержал. Будто вышвырнул его кто-то на середину дорожки перед скамейкой. Он схватил за плечо первого попавшегося парня, гуляющего с девушкой вдоль пруда.
– Потрогай ее, – еле слышно, сказал осипшим голосом. Откашлялся и повторил. – Потрогай ее.
– Да ты охренел! – возмутился парень.
– Фу, маньяк, маньяк. Прогони его, фу! – взвизгнула девушка.
– Обалдел, урод? Невесту мою предлагаешь трогать. Да я тебе сейчас язык твой поганый в задницу засуну.
– Не ее, дурак. Вон ту девушку потрогай. Я денег тебе дам. – Он вытащил из кармана брюк пятьсот евро. – Ты же видишь ее, видишь? Ну скажи, что видишь, а? Скажи. Если мало, я еще дам. Не молчи, скажи…
Комок к горлу подкатил. Больше всего на свете боялся, что ответит парень: «Не вижу». И как жить дальше? Не сможет он снова себя уговорить нормальным стать. Выть на луну начнет, на прохожих кидаться. Нельзя, увидев ее, нормальным оставаться. Не получится…
– Дорогой, он псих, пошли отсюда, он с ума сошел. Я знаю, у моей подруги брат шизофреник.
Девушка тянула парня за собой. Он упирался, но сделал пару шагов в ее сторону. А потом остановился.
– Подожди, не спеши. Псих не псих, а пятьсот евро вроде настоящие.
Парень выхватил у Алика купюру и повертел ее перед собой.
– Точно настоящие. Ладно, я попробую. Но если девушка против будет, я не виноват. А деньги себе оставлю. Договорились?
Алик кивнул, и парень пошел к Ае. Чем ближе подходил, тем больше терял цвет. Выцветал буквально. А когда подошел, в мультик черно-белый превратился.
– Девушка, вы извините меня, пожалуйста, – сказал он остановившись. – Если вы против, только скажите, и я уйду. Я же не знаю, может, вы жена его. Игры у вас такие. Романтика, тра-ля-ля-ля. Я не знаю, все в жизни бывает. Вы против, девушка?
Ая отрицательно покачала головой. Парень осторожно, одним пальцем коснулся ее руки. И тут же отдернул палец, как будто обжегся. Стремительно побледнев, он побежал прочь. Его девушка бросилась за ним.
– Она настоящая?! – заорал ему в след Алик. – Скажи, она настоящая?! Я еще столько же дам, только скажи!
Парень остановился метрах в пятидесяти, поглядел на него испуганно и проорал в ответ:
– Она настоящая! – помолчал немного и добавил уже тише: – А я нет…
Он кинул пятьсот евро на землю, развернулся и медленно побрел к Садовому кольцу. Его догнала отставшая девушка. Она подняла деньги, сунула ему в руку, а он снова их выкинул. Несколько раз так повторилось. Она нагибалась, поднимала, а он выкидывал.
Алик почувствовал, как в голове надулся и лопнул злой шарик. Сомнений не осталось. Перед ним была Ая. Он стоял в трех метрах от любви своей и не мог пошевелиться. Им никто не управлял. Сорок лет злой шарик дергал его за конечности, растягивал губы в улыбке, сжимал сфинктер, заставлял беспокоиться о смысле жизни и курсе доллара. Он даже не подозревал, что его заставляют. Все люди двигаются и беспокоятся о чем-то. Это нормально. Неправда… Не нормально. Лопнул его злой шарик, а он остался. Вот сейчас действительно ОН остался. А что делать с собой, он не знал. Как жить без шарика в голове. Как ногой пошевелить, воздух липовый в легкие втянуть…
– Ты смешной, – сказала Ая грустно. – Ты очень смешной. До слез. Бедный, бедный Алик.
Сказала, словно ключ в замке ржавом повернула. Открылось что-то внутри со скрипом, и из этого чего-то хлынула, затопила его полностью и стала им Любовь. Он вспомнил, как люди дышат, и задышал. Он вспомнил, как люди ходят, и пошел. Он вспомнил звуки и заговорил.
