Девочка в реакторе (СИ) - Анастасия Котова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мила внимательно выслушала следователя и хмыкнула.
— Отчасти это правда. Валера действительно допустил, что его маленькая дочь оказалась на Чернобыльской АЭС, но в реактор ее швырнул не он, а этот Долгожитель. Кстати, вы так и не выяснили его настоящее имя?
— Мы покопались в архивах и нашли одну занимательную вещь. Среди архивных документов времен правления Александра Третьего обнаружилось письмо с донесением от некоего господина Грачевского. Его пасынок, Дмитрий Грачевской, восемнадцати лет отроду, был повинен в смерти российского царя. Ты наверняка помнишь, что Александр Третий погиб при обрушении поезда, в котором он ехал. Так вот, этот достопочтенный господин в открытую заявляет, что в этом виноват его пасынок — устроил небольшой террористический акт.
— Он бы запросто это устроил…
— Я не стану спорить, но в официальных документах написано, что смерть Александра Третьего произошла вследствии несчастного случая. То есть, винить в этом абсолютно некого, разве что, того человека, который закладывал рельсы…
— Получается, осудили невиновного человека…
— Да еще как! Отправили на урановые рудники! Это же верная смерть!
— Он выжил. Он до сих пор все еще живой.
— Да-а… Загадка…
— Он ждет, когда Алина придет к нему сама… и сама с ним расправится. Он так долго искал себе продолжателя его дела, и когда нашел, решил сыграть по-крупному. Его дело — мстить всему русскому народу: за тяжелое детство, за былые обиды, за скитания по стране и всему миру, за болезнь, от которой он не умер… Этот Долгожитель или Дмитрий полностью травмированный своими родителями человек. И ему удалось найти такую же девочку, и еще непонятно, что он ей там навбивал…
— Но как? Как ему удалось выжить?!
— Наверняка это останется тайной.
— А маленькая девочка? Как она смогла выжить в реакторе?
Мила повернулась и в упор посмотрела на следователя:
— Когда она заговорит, мы обязательно у нее спросим.
VII
Следователь достал из портфеля видеокассету и вставил ее в видеомагнитофон. Щелкнул пультом, направив его в сторону панели на пузатом телевизоре, и сел в кресло напротив. Плеснул стоящего на журнальном столике коньяка в бокал с низкой ножкой и сделал большой глоток. Плеер с удовольствием проглотил кассету, и записанный на ней фильм воспроизвелся.
– “Это послеаварийная ситуация, — мягким и одновременно низким голосом произносил запечатленный на пленке академик Легасов — очки, надвинутые на глаза, сдавленная галстуком шея, взгляд, в котором поблескивали серьезность и одновременно грусть, — а это уже дорога, ведущая к станции, осуществляется транспорт необходимых средств, обеспечивающих ликвидацию…”
Мужчина, скорчив недовольную гримасу, схватил пульт и собирался нажать на красную кнопку, выключающую телевизор, как заметил среди сотни бледных лиц знакомого человека со строгим профилем и прилизанные гелем волосами. Незнакомец на экране подмигнул, почувствовав на себе интерес объектива.
“Долгожитель… Это же… это же он!”
Следователь потянулся за телефоном и, быстро набрав номер, прокричал в трубку:
— Он в Москве! Немедленно задержите его!
VIII
— Я очень рад, что ты все это время была рядом. — Он целовал ее тонкие пальцы, слегка прикасаясь к ним губами. — И я очень надеюсь, что ты и дальше будешь со мной, несмотря ни на что…
— Я люблю тебя…
Своей рукой он коснулся полураскрытых губ, останавливая вырывающиеся наружу признания в любви.
— Не нужно ничего говорить, моя дорогая, своими поступками ты давно доказала свое неравнодушие…
Она перехватила его пальцы и принялась целовать их, прикрыв от наслаждения веки.
— Но почему ты такой грустный? Что-то случилось?
На его лице просияла грустная улыбка.
— Все хорошо, моя дорогая. Так, небольшие неприятности…
— Скажи мне, почему ты это делаешь? Почему ты не можешь остановиться?
Он опустил голову:
— Это дело принципа, любовь моя. — Она радостно улыбнулась, заметив промелькнувшую искорку в его взгляде. — Понимаешь, я так долго этого ждал… Я так долго этого хотел… Ты знаешь, что мой отчим сделал со мной. Я провел не один год в этих ужасных рудниках, я ждал смерти, а пришли большевики, и вытащили меня оттуда, поэтому я их ненавижу. В той стране, в которой я родился, это считают за семейные ценности. Чужой человек издевается над ребенком, а все считают это нормой! Поэтому я ненавижу ее… свою…
— Не надо, не говори! — она остановила его, слегка коснувшись кончиками пальцев полураскрытых губ. — Ты заслужил лучшей жизни, поверь мне! Хочешь, я докажу тебе это? Хочешь? А хочешь мы поедем… куда-нибудь… и проведем этот день… как самый лучший день в нашей жизни? А? Хочешь?
Он мазнул поцелуем тыльную сторону ее рук.
— Если ты этого хочешь, то я не против.
Глава XI
