Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова - Игорь Николаевич Сухих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И истину царям с улыбкой говорить.
Славить государство в лице императрицы, в то же время не поступаясь правдой, – вот, по Державину, задача поэта.
Дерзость Пушкина – совершенно иная. Его слава и значение опираются на другие источники. Поэт – выше царя (хотя Александрийский столп не всегда связывают с Александровской колонной на Дворцовой площади). Главным авторитетом для него являются не властитель, а народ и другой пиит, его потомок и последователь. Определение народная тропа появляется в первой же строфе, а в третьей строфе перечисляются народы «всей Руси великой», которые будут помнить поэта.
Уходя от державинского образа государственного поэта, Пушкин в главной, четвертой строфе предлагает совсем иную формулировку своего поэтического значения.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Опять обращаясь к народу как высшему судии, поэт обозначает главные мотивы своего творчества: свобода, чувства добрые, милость к падшим. Вроде бы простые слова становятся в пушкинской оде глубоко многозначными.
Свобода – это политическая категория, о которой Пушкин писал в стихотворении «Во глубине сибирских руд…»: «Темницы рухнут – и свобода / Вас примет радостно у входа…» В то же время это и духовная свобода из стихотворения «Поэту»: «Ты царь: живи один. Дорогою свободной / Иди, куда влечет тебя свободный ум…»
«Милость к падшим» тоже можно понять исторически: как неоднократные пушкинские призывы облегчить участь декабристов.
Нет! Он с подданным мирится;
Виноватому вину
Отпуская, веселится;
Кружку пенит с ним одну;
И в чело его целует,
Светел сердцем и лицом;
И прощенье торжествует,
Как победу над врагом.
Так пишет Пушкин в стихотворении «Пир Петра Первого», словно давая урок своему современнику Николаю I.
«Тому, кого карает явно, / Он втайне милости творит», – рисует поэт идеализированный образ императора в стихотворении «Друзьям» (1828).
Но в то же время милость к падшим для Пушкина – одна из основных универсальных ценностей бытия. О милости к падшим идет речь и в «Медном всаднике», и в «Станционном смотрителе», и в финале «Капитанской дочки».
В «Памятнике» классическая структура оды наполнилась индивидуальным содержанием. В четвертой строфе Пушкин дает замечательную формулу всей русской литературы. Пробуждать в «жестокий век» чувства добрые и милость к падшим – главная задача поэта.
Русский философ Г. П. Федотов назвал Пушкина певцом Империи и Свободы. В «Медном всаднике» они противопоставлены, но равновелики. В «Памятнике» поэт явно выбирает свободу, хотя тоже вспоминает о «Руси великой».
«Евгений Онегин»
(1824–1831)
Большое стихотворение: 7 лет 4 месяца 17 дней
«Евгений Онегин» – главное, ключевое, заветное пушкинское произведение, связанное с несколькими этапами его жизни и многое определившее в его судьбе.
Работу над ним поэт начал в Кишиневе за месяц до своего двадцатичетырехлетия. Во время первой Болдинской осени, уже перешагнув тридцатилетний рубеж, Пушкин вспомнит весь проделанный путь и составит отчет, сводку, табличку, в которой представлены «форма плана», структура романа с подсказками-заголовками, а также этапы ее осуществления.
Онегин
Часть первая Предисловие
I песнь Хандра. Кишинев, Одесса.
II Поэт. Одесса. 1824.
III Барышня. Одесса. Михайловское. 1824
Часть вторая
IV песнь Деревня. Михайловское. 1825.
V Именины. Михайловское. 1825. 1826.
VI Поединок. Михайловское. 1826.
Часть третья
VII песнь. Москва. Михайловское. Петербург. Малинники. 1827. 8.
VIII Странствие. Москва. Павловск. 1829. Болдино.
IX Большой свет. Болдино.
Примечания.
1823 год. 9 мая Кишинев – 1830. 25 сентября. Болдино.
26 сентября. А П.
И жить торопится и чувствовать спешит.
К. В.
7 лет 4 месяца 17 дней.
Цитата из стихотворения князя П. А. Вяземского, эпиграф первой главы, здесь, кажется, применена к себе.
Однако на этом завершилась лишь основная работа. В символический лицейский день Пушкин лаконично помечает: «19 октября ‹1830 г.› сожжена X песнь» (к проблеме этой сожженной главы мы еще обратимся). Позднее девятая глава стала восьмой, а «Странствие» превратилось в «Отрывки из путешествия Онегина» и потеряло номер. 5 ноября 1831 года в Царском Селе было написано «Письмо Онегина к Татьяне».
Предисловие к первой главе начиналось словами: «Вот начало большого стихотворения, которое, вероятно, не будет окончено». Поначалу Пушкин издавал «Евгения Онегина» отдельными главами. В одной книге оконченное большое стихотворение было опубликовано в 1833 году. Второе издание с новыми изменениями и дополнениями – окончательный текст – появилось в январе 1837 года и стало – что тоже символично – последней прижизненной пушкинской книгой. В этом варианте мы и читаем книгу сегодня.
А. А. Ахматова выразила свое впечатление от чтения «Онегина» в эпиграмме (в античной литературе это короткое афористическое стихотворение-надпись): «И было сердцу ничего не надо, / Когда пила я этот жгучий зной… / „Онегина“ воздушная громада, / Как облако, стояла надо мной» (1962).
Можно предложить и другой, более приземленный образ романа. «Евгений Онегин» – большое здание, долго строившийся пушкинский Дом, в котором есть парадные залы глав, запертые пустые комнаты пропущенных строф, мансарды и мезонины многочисленных эпиграфов, узкие коридорчики примечаний, пристройка «Отрывков из путешествия Онегина», наконец, темный, почти ушедший в историческую почву подвал с обломками кирпичей-четверостиший то ли сожженной десятой главы, то ли первоначальной восьмой.
Читать «Онегина» – значит уверенно двигаться по этому прихотливому лабиринту, который Пушкин упорно выстраивал несколько лет, значительную часть своей жизни.
Роман в стихах: дьявольская разница
Начиная роман, Пушкин, конечно, не знал, чем и когда его окончит. «Евгений Онегин» менялся вместе с меняющейся жизнью.
Первое авторское определение жанра мы уже знаем: большое стихотворение.
Однако еще раньше поэт предложил и другое: «Пишу не роман, а роман в стихах – дьявольская разница» (П. А. Вяземскому, 4 ноября 1823 г.). Как образец Пушкин использовал поэму Д. Г. Байрона «Дон Жуан». Но, оттолкнувшись от знаменитого поэта-романтика, он быстро двинулся своим путем. «В самом деле, „Евгений Онегин“ – первый и, быть может, единственный „роман в стихах“ в новой европейской литературе» (Вяч. И. Иванов. «Роман в стихах»).
Завершая книгу, автор повторил то же определение, добавив к нему важный эпитет: «И даль свободного романа / Я сквозь магический кристалл / Еще неясно различал» (гл. 8, строфа L).
В год завершения «Онегина» в рецензии на роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» Пушкин даст и свое определение романа: «В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании».
