Счастливое число Кошкиной - Лана Муар

и ноги дрожащими пальцами, - Геля, где? Геля, блядь! Хуйли ты молчишь и ржешь!? Сучка ты ебанутая, где!?

- Что "где"? - спросила и чуть не оглохла от рявкающего:

- В ПИЗДЕ, БЛЯДЬ!!!

Совунчик выдохнул, рванул меня за лямки страховки на себя и зашипел, сверкая озверевшими глазами:

- Если ты сейчас же не скажешь где болит, я богом клянусь, сам переломаю тебе все ноги и руки, чтобы ты, идиотка… Что ты ржешь!? Что ты ржешь!?

Только я захлебнулась хохотом и захохотала громче, мотая головой:

- Не болит… ничего не болит. У меня получилось. Получилось, Совунчик!

- Получилось!? Получилось, блядь!? - проревел он. Встряхнул ещё раз и снова запорхал по моим ногам, стягивая с них кроссовки и носки. - Идиотина… идиотина долбанутая…

- Ты прям здесь хочешь что ли? - загоготала я в голос и вжалась спиной в маты от шипящего:

- Здесь? Здесь!? Ты у меня не то что месяц, на год нахрен без секса останешься! Я к тебе, дуре, пальцем не притронусь, чтобы дошло! Ясно!?

- Угу, - кивнула и захихикала, когда пальцы Совунчика принялись ощупывать мою ступню.

- Чего ты ржешь!?

- Щекотно.

- Потерпишь!

- И ты меня трогаешь, а сам говорил что не будешь… хи-хи-хи!

- Да пошла ты!

Отпустив мою щиколотку, Денис подскочил на ноги и со злостью пнул кроссовок, схватился руками за голову и, посмотрев на меня стеклянными глазами, опустился на корточки:

- Какая же ты дура, - зло выплюнул он, пряча лицо в ладонях. - Дура, я там чуть не сдох! Как ты не понимаешь, что я сдохну, если ты… если бы с тобой… Дура… Идиотка… Упёрлось, блядь, лезть…

Его голос становился все тише и тише, а ругательства злее и обреченнее.

- Совунчик, - прошептала я, обнимая его за плечи, - я же все просчитала…

- Отвали! - рявкнул он, стряхивая мои руки, и тут же, сгребая в объятия, прижал к себе со всей силы. - Кошка, ты… Кошка, я… ненавижу тебя! Ненавижу! Я же тебя… а ты… Сучка!

- Угу, - кивнула, ища губами его губы. Прижалась к ним, успокаивая, и прошептала. - Люблюнькаю тебя. Люблюнькаю, Совунчик.

- Просчитала она…

- Да, - снова целую и тихо шепчу, - Люблюнькаю. Очень-очень. Не ворчи. Я же Кошка. И обещала тебе завтрак. Каждый день. И ужин.

- Только попробуй не сделать, - прохрипел Совунчик, стискивая меня до хруста костей. - Я клянусь, я сам тебя убью, если ты хоть раз…

- Фыр-р-р-р?

- Не беси меня.

- Фыр-р-р-р?

- Кошка…

- Фыр-р-р-р?

- Фыр-р-р-р.

Я не стала отнекиваться и доказывать Совунчику, что могу самостоятельно передвигаться. Обняла его за шею, когда он подхватил меня на руки, и отрицательно помотала головой организаторам, решившим, что у меня какая-то травма. Нет, одна у меня была. Хроническая и очень приятная - "Острое Совунчиковое Люблюньканье", - только лечиться от нее я бы не согласилась ни за что на свете. Как и сползать с колен Дениса на свободное место рядом. Устроилась поудобнее и зажмурилась от счастья, когда Совунчик прислонился лбом к моему виску и покачал головой, шепча:

- Была бы моя воля, хрен бы ты куда отсюда рыпнулась.

- А как же готовить завтрак? - хихикнула я.

- Кошка, не тупи!

- Я не туплю, а интересуюсь, - улыбнулась я и постучала ноготком по обнимающей меня руке, привлекая внимание. - А можно последний очень глупый вопросик?

- Ну?

- Ты же не всерьез про год говорил? - спросила, заглядывая в глаза Дениса котом из "Шрека". - Просто я столько ну никак не вытерплю. И месяц не вытерплю. И неделю тоже.

- Дурка, - рассмеялся он, прижимая меня к себе, и строго произнес. - Дома поговорим. Ты наказана.

- М-м-м, - протянула я мечтательно и принялась перечислять что могла бы приготовить, чтобы загладить свою вину и сократить срок наказания.

- Не прокатит. Ты все равно наказана, - повторил Совунчик и показал на пару Барсика и Лены, приготовившиеся подниматься по последнему в зачётной сетке маршруту. - И не отвлекай, я смотрю.

И он начал смотреть. Так старательно, что совсем забыл о своих руках, которые то и дело, обнимали меня, стоило мне чуть-чуть сдвинуться. Забыл и о своих губах, целующих мой висок. И о том, что вокруг люди, тоже забыл. Хотя тут я ему немного помогла. Самую малость. Виноватым тоном призналась, что розовым с киской пришел конец, и я их оставила в сумке, а потом "случайно" поерзала на коленях, устраиваясь на них поудобнее, и стала смотреть за поднимающейся парой. Очень старательно ерзая и сокрушенно вздыхая.

- Кошка, тебе пиздец, если не успокоишься, - прохрипел Совунчик.

- Да? - спросила я.

Притихла на минуту и снова начала ерзать.

"Острое Совунчиковое Люблюньканье", как оказалось, очень страшная болячка, выключающая инстинкт самосохранения. О чем и сказала Денису, когда он попытался отодвинуть меня на край колен.

49. "ОСЛ", "ОСВ" и “ОКР”. POV. Геля

Если до объявления результатов я лишь могла догадываться, что Совунчик перенервничал намного сильнее, чем показывал, то после - убедилась и прочувствовала на собственной шкуре насколько велико это самое “намного”. Брошенная на нервах угроза воздержания оказалась ни разу не пустыми словами, и Денис решил наказать меня всерьез. Тем самым обещанным и озвученным.

- Неделя без секса, - процедил он, обнимая меня, прискакавшую с церемонии награждения.

От суровости его тона у меня из рук выпали кубок, грамота и все пакеты с подарками за первое место, а от строгости ледяного взгляда, который только подтвердил, что услышанное мной ни разу не слуховая галлюцинация, резко захотелось