Звезда для Наполеона - Жюльетта Бенцони

– Прошу! – настаивала разведенная Императрица. – Идите сюда!

– Мадам, – промолвила Марианна с безукоризненным придворным реверансом, – я не посмею! Пусть Ваше Величество обратит внимание, как я одета и какой ущерб смогу причинить этой прекрасной мебели.

– Что за важность! – вскричала Жозефина с внезапной игривостью, присущей ее очаровательному нраву заморской птички. – Я хочу побеседовать с вами, узнать, кто вы такая! По правде говоря, вы для меня загадка: одеты в самом деле как бродяжка, делаете реверанс, как знатная дама, и ваш голос соответствует вашей манере кланяться. Кто же вы?

– Минутку! – прервал ее Наполеон. – Вот и новости! Похоже, что заговорщики были не одни на дороге.

Действительно, вновь появился Дюрок, но уже в обществе закутанного в меховой плащ тощего человека, в котором встревоженная Марианна узнала Фуше. У министра полиции, более бледного, чем обычно, нос распух и покраснел, как от холода, так и от сильнейшего насморка, вынуждавшего его неотрывно держать у лица носовой платок. Оба вошедших остановились рядом для приветствия, и Дюрок отрапортовал:

– Заговор на самом деле имел место, сир! Я встретил господина герцога Отрантского, подготавливающего ликвидацию его.

– Я вижу! – сказал Император, посматривавший, заложив руки за спину, на своих сановников. – Как это случилось, что вы не предупредили меня, Фуше?

– Я сам был слишком поздно уведомлен, сир. Но Ваше Величество видит, что я немедленно покинул постель, хотя состояние моего здоровья требовало остаться в ней… Впрочем, упрек Вашего Величества несправедлив: вы были предупреждены, сир! Разве это не мадемуазель Малерусс вижу я рядом с Ее Величеством Императрицей? Она одна из моих самых ценных и самых верных агентов!

Марианна раскрыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Наглость Фуше ошеломила ее. В то время как без Гракха-Ганнибала Пьоша она могла бы целую вечность оставаться в подземельях Шайо, он посмел теперь воспользоваться тем, что она сделала, и присвоить всю славу себе!

Но вот серо-голубые, невероятно суровые глаза Наполеона остановились на ней, и она ощутила, как сжалось ее сердце.

– Агент Фуше, а? Вот так новость! Что скажете об этом вы, Дюрок?

Тон его был угрожающий. Герцог Фриульский покраснел и попытался что-то сказать, но Фуше опередил его. Улыбаясь очень непринужденно, он аккуратно вытер нос и прошептал:

– Да, да, одна из лучших. Я даже дал ей соответствующий псевдоним: Звезда. В повседневной жизни мадемуазель Малерусс является лектрисой княгини Беневентской! Очаровательная девушка! Всей душой предана Вашему Величеству, как Ваше Величество могли… э, лично убедиться.

Император сделал гневное движение.

– Теперь Талейран? – Затем, повернувшись к пораженной этим гневом Марианне, он возбужденно продолжал: – Мне кажется, мадемуазель, вы должны дать мне некоторые разъяснения. Мне говорили о некой мадемуазель Малерусс, ученице Госсека, обладающей великолепным голосом, но мне не сообщили ничего больше! Я догадываюсь, что ваша деятельность не ограничивается пением… и в вашем колчане не одна стрела! Вы действительно законченная комедиантка… поистине большая актриса! Великая актриса! Хотя, чтобы быть звездой у Фуше, надо обладать многими талантами… и сердцем, сделанным по определенной мерке!

В его дрожащем от гнева голосе появился твердый корсиканский акцент. Изливая на голову несчастной Марианны этот поток оскорбительной речи, он стал разъяренно мерить шагами музыкальный салон. Встревоженная Жозефина запротестовала:

– Бонапарт! Не забывай, что она, может быть, спасла тебе жизнь!

Он резко остановился и бросил на Марианну полный такого презрения взгляд, что у нее на глазах выступили слезы.

– Верно! Я обещаю вознаградить вас по заслугам, мадемуазель! Господин герцог Отрантский охотно выплатит вам достаточную сумму.

– Нет! Нет… зачем же так!..

Это было выше того, что Марианна могла вынести. И так чего стоило решение отказаться от мечты о любви и расстаться с ним навсегда! Нельзя запретить ему высказать свое презрение, считать ее вульгарной служанкой, низкой шпионкой! Она могла уйти с этим, но она не могла согласиться с тем, чтобы он залил грязью восхитительные воспоминания о ночи их любви. Хоть это она хотела сохранить в неприкосновенности, чтобы питать свои сны на всю оставшуюся жизнь… В порыве негодования она поднялась и взглянула в лицо Наполеону. Слезы катились по ее испачканному, исцарапанному ветками лицу, но она держала голову прямо, и ее сверкающие бирюзой глаза смело встретили взгляд разъяренного Цезаря.

– Если я хотела сохранить вашу жизнь, сир, то не для того, чтобы вы бросили мне в лицо горсть серебра, как увольняемой служанке… а в доказательство моей любви… ибо я действительно ваша служанка, но не такая, какой меня представили! Вы вменяете мне в преступление сотрудничество с вашей полицией? Не думаю, что я одна такая, – продолжала она, не обращая внимания на замешательство Жозефины, неоднократно осведомлявшей любопытного министра полиции о делах и поступках своего супруга, – но я сделала это по принуждению. Я не могла поступить иначе, – закончила Марианна, слишком увлеченная, чтобы заметить предупреждающий взгляд Фуше.

– Почему?

Вопрос прозвучал так резко и сурово, что Марианна снова ощутила боль в сердце. Взгляд его был беспощаден. Это конец. Она потеряла его навсегда. Итак, она разрушила все своими собственными руками! Все уже сказано! Теперь он может сделать с нею что угодно: бросить в тюрьму, отправить на английскую виселицу… какая разница! Она безвольно опустилась на колени.

– Сир, – промолвила она, – узнайте же все, чтобы вынести справедливое решение…

Фуше хотел вмешаться, заметно обеспокоенный оборотом событий.

– Все это нелепо… – начал он, но резкое «Тихо!» Императора оборвало его речь.

Молодая женщина продолжала:

– Меня зовут Марианна д'Ассельна де Вилленев. Мои родители погибли на эшафоте, и меня воспитала в Англии тетка, леди Селтон. Несколько месяцев назад я сочеталась браком с человеком, которого, как мне казалось, любила. Это была ужасная ошибка. В ночь после свадьбы Франсис Кранмер, мой муж, проиграл в карты все мое состояние. Он проиграл также и мою честь! Тогда… я убила его!

– Убила? – с заметным восхищением воскликнула пораженная Жозефина.

– Да, мадам… убила на дуэли! Я знаю, это может показаться странным: женщина и дуэль, но меня воспитывали как мальчика… и кроме того, некому было защищать мое имя и мою честь. Тетка умерла за восемь дней до того… Я должна была бежать. Мне удалось покинуть Англию, где меня никто и ничто, кроме веревки палача, не ожидало! Я попала на судне контрабандистов во Францию… и тут господин герцог Отрантский, чтобы спасти меня от действия сурового закона об эмигрантах, предложил поступить на службу к мадам де Талейран в качестве лектрисы и одновременно…