Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

- И то дело, - одобрительно сказал сапожник.

Сварил Авдеич щей, поставил в печь кашу, и сели они с Иваном делать починку. Целая груда была заказов, все больше от бедных людей. Авдеич делал работу добротно и денег больших не брал. А то и совсем даром делал. Работа шла, дело ладилось, а Авдеич все в окно поглядывает: не идет ли кто?

Видит старик: Петрович, старый солдат, живущий у купца из милости, метет улицу. На дворе холодно, дует ветер и, видно, Петрович устал и замерз. Остановился, на руки дует, в старую шинель кутается. Открыл Авдеич дверь, позвал старика. Зашел солдат к сапожнику, тот ему табурет поставил к столу, достал из печки чайник, налил чаю, сахару кусок положил.

- Пей, Петрович, погрейся.

Взял Петрович стакан, налил в блюдце, пьет, а у самого слезы по щекам катятся. Выпил, поставил стакан, но, видно, еще хочет. Налил ему Авдеич еще. Полил Петрович чай, поднялся, благодарит.

- Спасибо, Авдеич! И тело согрел ты, и душу.

- Богу слава, - сказал Авдеич, поправляя очки и беря другой сапог.

Солнце уже поднялось к обеду. Много работы сделали Иван и Авдеич. Но еще много лежит. Работает Авдеич, а в окно все посматривает. На немой вопрос Ивана он улыбаясь сказал:

- Да все жду, не придет ли кто?

Иван ничего не сказал и тоже улыбнулся.

И видит Авдеич недалеко от окошка, опершись о стену, остановилась женщина и что-то кутает в старый платок. Сама почти раздетая, ветер дует, холодно. И видит, что ребенка кутает она, а тот кричит. Бросил Авдеич шило, побежал к двери, очки упали на пол.

- Умница, а умница. Иди сюда, что ты там на холоде? Зашла женщина в комнату. Авдеич помог ей ребенка на подушку положить.

- Озябла-то ты как! Дай я тебя щами накормлю, согрейся.

Налил он ей щей, дал хлеба, а сам ребенка стал забавлять, чтобы не плакал. Приложил палец к носику ребенка, он и улыбнулся. Улыбнулась и женщина. И рассказали, что служила она у хочяина, что соблазнил ее хозяйский сын и родила она ребенка и выгнали ее. Шаль была и ту вчера заложила за цинковкой - кормиться-то надо. А сама не ела несколько дней и в груди молока нет.

Полез Авдеич в сундук, где лежала теплая поддевка покойной жены, подал ее женщине.

- На, одень, теплая она и совсем еще новая. Это жены моей-покойницы. И рубль достал и дал женщине.

- Спасибо тебе, дедушка, сам Бог послал меня к твоему окошку. Застыло бы дитя совсем.

- Богу слава, Богу слава, - сказал Авдеич, провожая женщину.

Уже стало темнеть. Посмотрел Авдеич в окно и покачал головой.

И видит: торговка идет с корзиной яблок. Остановилась передохнуть, а из-за угла выбежал мальчишка, схватил одно яблоко, но старуха схватила его за руку. Мальчик заплакал, а старуха стала кричать. Выбежал Авдеич на улицу, подошел к старухе:

- Отпусти его, бабушка, Бог с ним, я уплачу тебе за яблоко.

- Я в полицию его поведу, таких судить надо.

- Полно, бабушка, если за все судить, так нас судить всех надо за грехи наши. А ты его отпусти, так он больше никогда не будет. Христос всех прощал и нас простил.

- И то верно, - сказала старуха, смягчившись, и отпустила мальчика.

Только она хотела поднять тяжелую корзину, подбежал этот мальчик и говорит:

- Дай, бабушка, я поднесу немного.

И пошли старуха и мальчик, мирно разговаривая. И забыла старуха взять у Авдеича деньги за яблоко.

Совсем стемнело. Авдеич убрал в мастерской лампу, налил щей, возблагодарил Бога за все и мирно покушали с Иваном.

Сели читать вместе Евангелие. Открыл Авдеич место, где было написано: "Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". Тогда праведники скажут Ему в ответ: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? И Царь скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так-как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне".

И сказал Иван, повторяя последние слова:

- Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

И понял Авдеич, что в этот день к нему приходил Спаситель и что он принял Его.

Долго молились в этот вечер Авдеич и его гость. А утром, собравшись в дорогу, Иван крепко обнял старика, и они три раза поцеловались.

- Да сохранит тебя Бог в пути твоем! - торжественно сказал старичок, отирая слезы.

- Нам потому, Авдеич, хорошо вдвоем, что нас соединяет одна Лоза, Иисус Христос. Мы - ее ветви, и если приносим плод, то мы действительно живые ветви.

Глава 22. У Иртыша

Немногим меньше года шел Онищенко от Орска до Иртыша. Тысяча верст - расстояние для нашего хода большое. Кормился он, в основном, сапожным ремеслом. Трудно и непросто было войти в дом, войти в доверие. Места были дикие, не такие, как на Украине или в средней части России. Часто за целый день пути не встречалось ни одного селения, а в тех, что попадались, зачастую не пускали ночевать. Много бродячих людей, много ссыльных, идущих после отбытия срока. А люди разные попадаются: и воры,