Северная корона. По звездам - Анна Джейн

Молодой человек еще раз провел пальцами по ладони Ники. Всего лишь прикосновение, а сколько эмоций оно принесло ему – даже и подумать страшно.

– Так вот, послезавтра – девичник, а через четыре дня – свадьба, – оживленно шептала Даша, не замечая поползновений незнакомца на ее подругу. Она, кажется, сама была чуток нетрезвой после посещения клуба, хотя рядом со спящей Никой выглядела трезвенницей. – Наш жених – парень обеспеченный, так что бракосочетание будет шикарным. Мы прямо-таки в предвкушении. Я еще на нем не была, но тоже такое хочу.

У Ника на лице едва не появилось самое презрительное выражение, на которое он был только способен, но парень сдержался и не без труда надел маску чуть заинтересованного равнодушия.

Десять минут тихим, но восторженным голосом Даша описывала сжавшему покрепче челюсти Никите все прелести будущей Никиной свадьбы, обрисовала ее будущий наряд, рассказала о количестве гостей и только потом покинула комнату, чтобы удостовериться, что родители Карловой уснули. И чем больше она говорила, тем сильнее не нравился Нику неведомый женишок. Нет, не нравился – слабо сказано. Кажется, Кларский едва ли не впервые в жизни заочно возненавидел человека, который ему в общем-то ничего и не сделал. Хотя нет, Никите казалось, что этот парень похитил у него из жизни кое-что важное. Он стащил возможность почувствовать себя нужным.

В Никите проснулось нечто очень злое и собственническое. То, что охватило всю его сущность тогда, когда он узнал о том, что ангел – бывший ангел – и единственный друг предали его.

– Жди, я сейчас, мухой, – сказала Даша Кларскому. Правда, муха из нее получилась медленная. Девушки в комнате не было почти минуту или даже больше. Ник время не терял. Как только Даша на цыпочках покинула комнату, он наклонился над Никой, провел ладонью по ее голове и, не долго думая, поцеловал. Ничего особенного – просто коснулся ее губ, теплых, как будто нагретых солнцем, и привычно мягких, своими, холодными и жесткими.

Мозг позорно ретировался, пробубнив, что сердцем пока что выиграна только битва, а не сражение.

Никита криво улыбнулся и поцеловал свою спящую красавицу в щеку, а затем в висок, чтобы после вновь вернуться к губам.

Ника неожиданно открыла глаза. Предметы вокруг казались ей нечеткими, а контур человека, по-детски целующего ее в губы, – размытыми. Да и темнота вокруг очень сильно мешала. А еще сильно кружилась голова. Так, что девушка не понимала, головой к стене или к окну она лежит.

Однако Ника, которой казалось, что она все еще спит, все равно узнала парня, склонившегося над ней. Если в реальности она так и не встретила Укропа, то почему бы не повидаться с ним во сне?

Никита, увидев, что Карлова проснулась, отстранился, но глаза его буквально впились в ее лицо. Ника сглотнула и попыталась приподняться, хотя ее с силой тянуло к подушке. В глазах появилось болезненное напряжение – такое, какое бывает перед тем, как собираешься горько зарыдать.

– Это ты, – прошептала она слабым голосом. – Ты?

– Я, – с трудом выговорил Ник. – Ждала?

– Ждала.

– Молодец! – Никита вновь поцеловал Нику в висок.

– Какой… какой хороший сон.

– Хороший, – медленно согласился парень, чувствуя ком в горле. Пусть думает, что сон. Вот глупая.

– Если это сон… если сон… – едва ворочала языком девушка, слабыми непослушными пальцами цепляясь за футболку Никиты, – тогда я скажу тебе кое-что. Слы… слышишь меня?

– Да.

– Никита… – Девушка на миг прикрыла веки.

– Говори.

– Я те-бя люб-лю. О-чень, – по слогам произнесла Ника, и из ее глаз медленно, как в съемках с замедленным действием, покатились слезы, которые безумно напугали Никиту. К тому же его чуткие уши услышали осторожные крадущиеся шаги возвращающейся Даши. Поэтому он вновь быстро коснулся полураскрытых губ девушки, волосы которой разметались по подушке, торопливо, как будто запоминая, погладил жесткой рукой по щеке и отстранился. – Я… ждала, – едва слышно вымолвила девушка, не отпуская его синей футболки. – Прости, не сумела дождаться.

– Закрой глаза, раз любишь, – успел шепнуть он Нике, не узнавая своего голоса и тона, и она послушалась его, после чего вновь провалилась в забытье. Только вот одинокие слезы совершенно самостоятельно текли из уголков ее глаз к вискам. А пальцы все упрямо сжимали ткань его футболки.

На это было больно смотреть. На то и не нужно было смотреть.

Кларский успел убрать руку Ники и пересесть на другую сторону кровати за две секунды до того, как в комнату, крадучись, вошла Даша. Вид у нее был самый заговорщицкий.

– Пошли, – поманила она пальцем парня. – Они спят, все тихо. Бери обувь и уходи.

И Никита ушел. Ему было очень жаль, что все так вышло.

А Дашка только после того, как закрыла дверь за таинственным добросердечным незнакомцем, поняла, что сглупила – надо было попросить у Игоря телефончик. Так, на всякий случай, он ведь такой милый, обходительный, серьезный. Интересно, есть у него подружка или нет? Наверное, вокруг него бегают толпы девчонок… Правда, о Нике Даша забыла быстро, как только ее мобильник требовательно завибрировал в брошенной на пол сумочке. Девушка мышкой скользнула в спальню подруги, вытащила из сумки телефончик с огромным черным пушистым брелком-хвостиком и улеглась на другую сторону широкой кровати и прочитала эсэмэску от своего парня, которого она так долго искала, но, к великому счастью, нашла:

«Ты дома или в клубе?»

«Нет, я у своей подруги, зай:)», – торопливо напечатала Даша. Как классно – он о ней заботится!

«Той, которая выходит замуж?» – поинтересовался ее молодой человек, сейчас не спящий, а глядевший на полную прекрасную луну из окна, украшенного шартрезовыми шторами с засохшей на них кровью. Повелительница неба смотрела в его светлые немигающие глаза, сморщив носик.

«Ага, у Ники. Я скучаю, милый», – напечатала Даша с улыбкой и вспомнила их первый поцелуй, произошедший на первом же свидании.

«И я. Спокойной ночи».

«Приятных снов, сладких-сладких:***», – напечатала черноволосая девушка перед тем, как уснуть. Она так и не заметила, как подруга плачет во сне и сжимает замерзшими пальцами край простыни.

Точно так же сжимал край покрывала и Никита, только куда с большей силой. Он, естественно, не плакал, но, как и Ника, был одолен сильнейшими эмоциями. Над ним плелась тонкая, светящаяся голубоватым цветом паутина злости и ревности, а чувство мести сегодня было вытеснено куда-то под диван.

Во сне он видел дивные нереальные картинки того, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он родился в нормальной семье с порядочным отцом, любящей его матерью и заботливым братом, а потом, познакомившись с Никой в клубе, несколько лет – наверное, как раз три года – встречался с ней, чтобы потом сделать предложение руки и сердца. И тогда через два дня была бы именно их свадьба, их, а не Ники и ее, без сомнения, хорошего и обеспеченного парня, которому Фортуна благоволила с самого рождения.

Он бы тоже подарил ей розы, хотя цветы для него что-то вроде бумаги.

Проснувшись, Ник еще долго думал над тем, почему его жизнь стала такой и возможно ли в ней что-нибудь изменить? Это реально? Или… уже поздно?

Людям Макса так и не удалось обнаружить Никки, что нынешнего лидера Пристанских нехило напрягало. Он никак не мог понять, то ли малый реально понял, что его засекли, и теперь шифруется, то ли действительно совершенно случайно ускользнул у них из-под носа и находится где-то в городе, не подозревая, что о его прибытии уже знают, – в таком случае шансы найти его заметно повышались. А еще Макса очень сильно беспокоили мотивы приезда младшего братишки Марта обратно в город, где его никто не ждал и, более того, не хотел видеть. Он был бы весьма и весьма не прочь поговорить с Кларским с глазу на глаз, но отсутствие Ника мешало проведению диалога. Поэтому люди Макса – да и не только они, а самая разная шпана, ошивающаяся в городе – были подняты на ноги с одной лишь целью – отыскать Никиту. Максим хотел найти его до того, как Никки нанесет какой-либо вред ему или Даниилу Юрьевичу, и не потому что мужчина так сильно любил и уважал господина Смерчинского, которого, кстати, временно вообще не было в городе, а потому что он знал: пострадает Даниил Юрьевич – плохо будет и ему самому. К тому же Максу не нравился тот славный факт, что Никки более не числится в розыске, неожиданно перейдя из разряда подозреваемых в свидетели, – видимо, поэтому он и приехал в город. Кто-то помогает малому. И этот кто-то явно не Март. Скорее всего это один из бывших людей Андрея, и не какой-то там рядовой бык, а кто-то, кто имеет определенное положение и хорошие бабки. Видимо, ментам он заплатил неплохой абиссинский налог. Возможно, по старой дружбе, а возможно, ему отбашлял сам Никки, у которого могли быть немалые баллоны – деньги то есть.