Император-гоблин - Кэтрин Эддисон

Нам очень жаль, что нам приходится сообщать вам об этом, но дач’осмер Тетимар мертв.

Убеджар промолчал, но Майя понял, что он с трудом держит себя в руках. С другой стороны, это известие его как будто бы не удивило.

Майя продолжал:

– Сегодня вечером он говорил с вами.

Майя досадливо подумал, что на этом он и застрял бы, если бы у Убеджара хватило ума или выдержки промолчать. Решение, на которое намекал Ортема, казалось весьма заманчивым. Но Убеджар сразу начал оправдываться:

– Он говорил со многими!

– В том числе и с нами, – согласился Майя и испытал недостойную радость, отметив, что Убеджар поморщился. – Мы уже беседовали с некоторыми из этих придворных и непременно поговорим с другими, но вас это не касается. Что он сказал вам?

– Едва ли вас заинтересует личный разговор между нами и нашим покойным другом.

– Напротив – ведь, поговорив с вами, ваш друг попытался убить императора, – вмешался лорд Беренар.

Убеджар снова поморщился, но Майя, пристально следивший за ним, подумал, что причиной тому был резкий тон Беренара, а вовсе не мысль о том, что Тетимар совершил государственную измену.

– Если он говорил с вами о чем-то, не имеющем отношения к покушению, мы…

– Конечно, наш разговор не имел отношения к покушению! – с готовностью подхватил Убеджар. – Никакого отношения… то есть, мы не думали, что…

– Ведь если бы вы знали, – вкрадчиво продолжил Ортема, – вы, разумеется, непременно остановили бы его.

– Конечно, – подтвердил Убеджар.

Но Майя понял, что лжец из него плохой.

– Дач’осмер Убеджар, – обратился к задержанному Беренар, – вам известно, какое наказание полагается за измену?

– За измену? – дрожащим голосом повторил Убеджар.

– Именно так называется покушение на жизнь императора.

Убеджар побледнел и выпалил:

– Я ни при чем! Это была идея Эшевиса!

Беренар приподнял брови.

– Убийство Эдрехасивара Седьмого? Или убийство Варенечибеля Четвертого?

Убеджар уставился на Беренара со смесью злобы и страха, а в следующее мгновение вырвался из рук стражников и бросился к выходу. Ксевет, который, видимо, вспомнил рассказ конюха, ударил беглеца кулаком в нос.

После того как Убеджар сломался, лорд-канцлеру и начальнику стражи даже не пришлось продолжать допрос. Прижав к лицу окровавленный платок, он принялся в подробностях рассказывать о заговоре. Он говорил о растущем недовольстве Тетимара, которое разделяли многие аристократы Ту-Атамара и Ту-Тетара, об упорном нежелании Варенечибеля рассмотреть их претензии.

– В правление Варевесены такого не было, – с негодованием восклицал Убеджар, который был еще слишком молод для того, чтобы помнить этого императора.

Тетимар без особого труда собрал группу единомышленников, без труда убедил их в том, что с ними обошлись несправедливо. Не требовалось живого воображения для того, чтобы в красках представить себе их путь к измене и убийству. Майе было чрезвычайно неприятно слушать это, и он наклонился к уху Беренара:

– Полагаете, наше присутствие необходимо?

Беренар, казалось, удивился, но потом в его глазах появилось странное выражение, смысл которого Майе не хотелось разгадывать.

– Нет, ваша светлость. Ничуть. Вам следовало бы отдохнуть.

И Майя не устоял перед искушением. Возвращаясь в Алкетмерет, он мог думать только о том, как бы не споткнуться на ровном месте, потом покорно, словно ребенок, терпел, пока слуги раздевали его, усаживали в ванну, предлагали еду, на которую он не мог смотреть, укладывали его в постель. Он лежал и смотрел на изображения дерущихся кошек; он так устал, что все плыло перед глазами, но уснуть не мог.

Ему казалось, что прошло несколько часов, когда послышался негромкий голос:

– Ваша светлость?

Киру. Он так и не смог понять, как его телохранители договаривались о том, кто будет дежурить в спальне, а кто – в соседней комнате. Ему почему-то казалось, что расспрашивать об этом было бы невежливо.

– Киру Атмаза? – ответил он, не глядя в ее сторону.

– Вы не спите, – мягко произнесла женщина-маг.

– Мы не можем уснуть, – мрачно сказал он. – Дело в том, что… Закрывая глаза, мы снова видим его.

– Тетимара.

– Да. У него такое лицо… – Майя почувствовал, что дрожит.

– Ваша светлость? – Голос Киру раздался совсем рядом.

– Нет! – прохрипел он.

«Мы не можем быть вашим другом».

– Все в порядке. Нам просто… просто холодно.

Она молчала, но он все же понял, что она не поверила ему. Однако у императора имелось неоспоримое преимущество перед подданными: никто не мог в лицо назвать его лжецом. Он отвернулся к стене, сжался в комок. «Просто холодно, – повторял он про себя. – Просто очень холодно».

Киру начала негромко напевать. Майя впервые слышал эту песню – что-то о мертвых женщинах, которые заманивали своих неверных возлюбленных в реку, – но это не имело значения. У Киру был довольно слабый хрипловатый голос, зато она не фальшивила. При мысли о ее доброте ему захотелось плакать – даже чудесное пение мин Вечин никогда не вызывало у него столь сильных эмоций. Если она и услышала его всхлип, то ничем не показала этого; в конце концов, он уснул под ее пение, когда за окнами уже занимался серый зимний день.

Он крепко проспал четыре часа и проснулся более или менее отдохнувшим. Почему-то ему казалось, что он этого не заслуживал. Во время позднего завтрака Ксевет рассказал ему, как продвигается расследование заговора Тетимара. Два аристократа, названных Убеджаром, покончили с собой до ареста, но остальные четверо сидели за решеткой. Только один из них, дач’осмер Весчар, отрицал свою вину. Кроме того, мер Келехар прибыл утренним рейсом из Амало и хотел встретиться с Майей как можно скорее.

– Он так сказал? – выпалил Майя. Это никак не вязалось с его представлениями о характере Тары Келехара.

Ксевет откашлялся.

– Он очень расстроился, узнав, что не успел вернуться раньше и предотвратить попытку покушения, совершенную дач’осмером Тетимаром. Скорее всего, он хочет видеть вас для того, чтобы просить о прощении. Кроме того, – добавил Ксевет, старательно избегая встречаться взглядом с Майей, – мы слышали, что Ксору Джасанай выгнала его из дома.

– О небо, – пробормотал Майя. – Это наша вина.

– Едва ли, ваша светлость, – с сомнением в голосе заметил Ксевет. – И мы не думаем, что мер Келехар намерен упоминать об этом в разговоре с вами.

– Спасибо, что сообщили, – сказал Майя. – Сегодня у нас найдется время для аудиенции?

– Гм, – пробормотал Ксевет, роясь в бумагах. – Если вам будет угодно, ваша светлость, вы можете дать ему аудиенцию прямо сейчас. Мы объявили, что вы не покинете своих покоев до тех пор, пока не сменятся ваши ноэчарей. – Он пожал плечами. – Так что сегодня никто не будет рваться к вам раньше назначенного времени со словами, что лишние пять минут роли не играют.

– Вам часто приходится выпроваживать таких настойчивых посетителей?

– Это наша работа, ваша светлость, – улыбнулся Ксевет. – Вы примете мера Келехара сейчас?

– Да, – кивнул Майя.

Он попросил служанку налить чаю и взял чашку с собой в Черепаховую Комнату, где расположился в кресле у камина. Ночью он сказал Киру неправду, но сейчас действительно сильно замерз и никак не мог согреться. Должно быть, Келехар ждал ответа – он появился почти сразу и распростерся на