Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, убили, убили, убили… — как помешанная повторяла женщина, сжимая руками голову.
В барак одна за другой входили женщины. Одна из них бросилась к той, которая оплакивала покойника:
— Жив твой сынок… Жив Пашка. Его только поранили. Слышишь, Прасковья?
— А?.. — Прасковья подняла опухшее от слез лицо, протянула к женщине руки. — Где он?..
В барак вошел мужчина. Он весь был заляпан грязью. Даже на лице у него была глина и запекшаяся кровь.
— Вот он видел твоего Пашку, — сказала женщина, показав на мужчину.
— Я его нес на себе до больницы. Плох твой Пашка. Пуля прямо в грудь… Еще дышал. — Мужчина стал снимать с себя грязную, мокрую одежду. — Сегодня многие не досчитаются своих…
— А моего не видел? — спросила белокурая беременная женщина.
— А моего?.. А моего?.. — хором стали спрашивать женщины.
— Всех видел!.. — стараясь перекричать женщин, ответил мужчина. — А что с ними — потом увидим. Если не убили и не поранили, вернутся. А где моя Матрена?
— Она вместе со всеми пошла.
— Что ж мы сидим, бабоньки? — спохватилась невысокая, полногрудая женщина. — Пошли к мосту.
— Погодите ходить туда, — остановил их мужчина. — Или стражникам под шашки захотели? Они на лошадях там рыскают, не дают подбирать убитых. Эти сволочи прятались за складом. Как только перестали стрелять, выскочили из-за угла и давай шашками рубить, лошадьми топтать людей. — Мужчина скрипнул зубами.
Майя еще немного постояла и пошла домой, потрясенная увиденным и услышанным. Дома она накормила Семенчика и уложила его спать. Сама тоже поужинала и прилегла на орон, хотя было еще рано. Ей хотелось забыться во сне.
Майя долго пролежала с открытыми глазами, пока сон постепенно не сморил ее. Она увидела во сне, будто мост через Бодайбинку провалился. Она вместе с Семенчиком упала в реку и истошным голосом стала звать на помощь. К берегу подбежал Коршунов и, не раздеваясь, бросился в реку.
— Назад, изверг! — закричала ему Майя. — Не хочу, чтобы ты нас спасал.
Но Коршунов, не обращая внимания на крик, плыл к ней. Майя в ужасе проснулась.
Землянку наполнили сумерки, но еще не совсем стемнело. Значит, проспала она не более получаса. Майя вспомнила, что забыла запереть дверь. Дрожа всем телом, вышла в сенцы, накинула крючок. Она боялась наступления ночи. Говорят, будто души умерших бог обносит по тем местам, где ступали ноги покойника. Может, кто-нибудь из убитых жил в этой землянке или бывал тут. Тогда их души побывают здесь… Услышав за дверью топот, Майя прижалась спиной к стенке, ни жива ни мертва. Кто-то дернул дверь, потом постучал.
— Кто там?..
Мужской голос негромко по-русски ответил:
— Это я, Иван Волошин. Откройте.
Майя впустила Волошина в землянку. Одежда его была перепачкана грязью. Волошин тут же снял полушубок, начал извиняться.
— Можно, я у вас передохну? Совсем из сил выбился.
Майя взяла из рук Волошина полушубок, повесила на гвоздь:
— Я потом почищу.
— Не беспокойтесь.
Майя разожгла в камельке дрова, поставила чайник.
— Сейчас чаю согрею.
Волошин подошел к камельку, стал сушить одежду. Вскоре Майя пригласила его за стол. Волошин жадно, обжигаясь, пил чай. Со вторым стаканом он съел немного хлеба.
— А Коршунов-то оказался провокатором, — как бы вслух думая, сказал он. — Подвел рабочих под расстрел. Я слишком поздно догадался об этом и уже не мог остановить людей.
Майя не могла даже слышать имени Коршунова. От одного упоминания о нем ее передергивало.
— Прав был Федор, — продолжал Волошин, допивая из стакана чай. — Теперь-то все прозрели. Но какой ценой.
Волошин вылез из-за стола, опять подошел к камельку.
— Больница переполнена ранеными… Не могли бы вы, Мария Семеновна, пойти в больницу и посмотреть, нет ли там… Акулины. По-моему, ее ранили. Вы — женщина, вас не остановит патруль. А если остановит, скажите: разыскиваю мужа. Пожалуйста, сделайте такую любезность.
Майя некоторое время сидела в нерешительности.
Увидя это, Волошин сказал:
— Если вам боязно идти одной, можете не ходить.
— Нет, нет, сейчас пойду. — Майя стала одеваться.
— Разузнайте, сколько в больнице раненых. Если Акулину увидите, скажите, что утром я еду в Бодайбо. Долго там не задержусь. У меня там очень важные дела, — будто оправдываясь перед Майей, сказал Волошин.
Прииск еще не спал. Окна домов и бараков были освещены. Больница находилась на окраине поселка в длинном неуклюжем деревянном доме. Майя пробиралась дворами, от барака к бараку, чтобы не наткнуться на патрульных.
Майе нужно было пройти мимо церкви и кладбища. Церковь стояла на большом холме, а кладбище своими крестами теснилось под холмом справа. Между церковью и кладбищем проходила дорога. Майя бегом миновала кладбище, боясь глянуть вправо. Под ногами трещал свежий ледок на весенних лужах.
За церковью саженях в ста стояло здание больницы. В темноте больница казалась еще более мрачной, она походила на огромный стог. Кое-где в окнах горел тусклый свет.
Наружная дверь больницы оказалась открытой, и Майя беспрепятственно вошла в узкий, длинный коридор, освещенный керосиновыми лампами. В коридоре прямо на полу лежали раненые. Их было так много, что Майя оторопела. Люди стонали, просили пить. Какой-то подросток громко звал санитарку:
— Тетенька!.. Тетенька, у меня кровь идет!.. Тетенька…
Две или три женщины в белых халатах метались от одного раненого к другому.
— Вам кого? — спросила одна у Майи, подбежав к подростку.
— Я разыскиваю женщину, — ответила Майя и сама удивилась своей смелости.
— Как фамилия?
У Майи вылетела из головы фамилия. Она замялась.
— Пройдите в женскую палату, — сказала санитарка. — Дальше.
Майя, с ужасом переступая через раненых, пошла по коридору. Поди разберись, где тут женская палата? Майя наугад открыла вторую дверь справа и попала в большую комнату, заполненную ранеными женщинами. Даже в проходе на носилках лежали раненые.
На койке, стоящей у самой двери, Майя увидела Акулину. Та тоже увидела Майю, приподняла голову. У Акулины была забинтована правая рука. Сквозь бинт просочилась кровь.
— Ивана не видела? — громко спросила Акулина.
— Жив-здоров Иван, — ответила Майя. — Он послал меня разузнать, как вы.
— Слава богу, — обрадовалась Акулина, — А я места себе не нахожу. Слава богу, цел. Он собирался ехать завтра в Бодайбо. Скажи, пусть едет, не откладывает. А насчет меня успокой его. Правую руку повредило немного. В мякоть. Я не нынче, завтра дома буду. Так и скажи ему. Да не плач ты… Ну, распустила нюни… А
