Просто мы научились жить (2010-2012) - Александра Соколова

В своей комнате она уселась с ногами на кровать, и принялась сочинять.

– Привет, Диана! – Написала и задумалась. Дальше было сложнее.

– Давай как-нибудь вечером погуляем по пляжу?

Нет, плохо. Эдак она может решить, что это приглашение на свидание.

Лека еще подумала, и вместо "погуляем по пляжу" написала "сходим в кафе".

Вспомнила, что денег осталось совсем мало, и вернула первоначальный вариант.

Что бы она ни писала, все равно выходило так, будто это свидание. И Лека задумалась, а когда она вообще последний раз приглашала кого-то на романтическую встречу?

Выходило, что давно. Еще в Таганроге. Все, что было после, это сначала наркотики и секс, а потом просто секс.

Но все же, как она это делала? Тогда, когда еще могла?

Цветы в зубах через окно, "я люблю тебя" мелом на асфальте, безумные поступки, рыцарские жесты…

Ничего из этого не годилось.

– Да я же не на свидание ее зову! – Разозлилась вдруг Лека. – Просто поболтать!

Интересно, а когда последний раз ей хотелось с кем-то просто поболтать?…

Окончательно разозлившись, Лека перечитала первоначальный вариант смс и нажала "отправить". Если она не дура, то поймет. А если нет, то… Тогда я придумаю что-то еще.

В ожидании ответа Лека приняла душ и рассмотрела свое тело на предмет повреждений. Новых синяков не было, и это значило, что она становится настоящим профессионалом серфинга!

Она с радостью обнаружила, как подтянулись за это время мышцы, и в восторге принялась прыгать по комнате, исподняя безумный зажигательный танец.

Прямо посреди этого танца ее и застал звук пришедшей смс. Она остановилась с поднятой ногой, замерла, опустила ногу и прочитала ответ.

А через секунду бросила телефон на кровать, и, расстроенная, присела рядом.

Она все-таки дура. Как жаль…

Полученное смс гласило: "я бы с удовольствием, но, боюсь, моему парню не очень понравится эта идея". Первым порывом Леки было написать в ответ "я имела ввиду исключительно дружескую встречу". Она даже набрала это на экране телефона, но затем стерла и закрыла крышку.

Пусть все будет как будет. Пусть думает что хочет. По большому счету, это не имеет никакого значения.

Подумала так, и удивилась сама себе. И вырвались слова, обращенные к небу:

– Сашка, я, кажется, учусь наконец быть одна и не умирать от этого.

Сказала, испугалась. Первый раз за все это время она сказала вслух это имя. Первый раз обратилась к ней.

Воздух тяжелыми толчками вошел в легкие. Лека потянулась и достала альбом, наугад открывая его и точно зная, что не ошибется.

С фотографии, глубокие и родные, смотрели на нее Сашины глаза.

И рухнул мир, и хороводом завертелись осколки, и в этом хороводе кружилось и опадало то бесценное и важное, что раньше было скрыто.

Да, она была учителем. Да, она была проводником. Да, она была нужна, чтобы показать путь. Но было и что-то еще, все это время было что-то еще – забота, нежность, радость. Прикосновение ладони, трепет и привкус горечи. Занавеска на окно, чтобы не било солнце, и крепкая рука, поддерживающая за локоть.

– Я любила тебя, – вырвалось вместе со слезами, – как бы там ни было, я любила тебя.

Она плакала, целуя Сашины глаза на фото, но это больше не было слезами боли, это с каждой каплей вытекало и растворялось горе, оставляя за собой лишь память. Память, и бесконечное чувство любви, не зависящее ни от каких преград, любви, побеждающей все вокруг. Даже смерть.

Только сейчас, в эту минуту, в маленькой комнате Куты, Лека наконец поняла, что пыталась объяснить ей Саша. Она поняла всем сердцем силу и тепло всепоглощающего чувства, которое существует само по себе, ничего не прося взамен.

– Я больше не требую, чтобы ты вернулась, – прошептала Лека, – я больше не злюсь, что ты ушла. Я только надеюсь, что там, где ты сейчас, тебе хорошо и ты счастлива.

С фотографии на нее смотрели родные и нежные глаза. Как будто та Саша, сидящая рядом с совсем другой Лекой, на секунду отвлеклась от нее, чтобы сказать Леке нынешней: "Все хорошо, малыш. И я люблю тебя тоже".

И тогда Лекин взгляд сместился правее. Она смотрела на худую, бледную как смерть, растрепанную и несчастную себя, и испытывала только глубочайшую нежность и сочувствие.

– Ничего, Ленка, – через годы и километры прозвучал ее голос, – ты главное держись, и все обязательно наладится. Сейчас ты мне не поверишь, и пошлешь меня к черту, но все же знай: стоит пройти то, что ты проходишь, и будешь проходить потом, чтобы оказаться там, где я сейчас, и стать такой, какой я стала.

Люби ее. Будь рядом. И цени каждую секунду, в которую это возможно. Потому что дальше, черт побери все на свете, тебе придется учиться жить без нее.

Ей так хотелось погладить по голове этого нахохлившегося воробушка на фотографии… Так хотелось дать ему хоть немножко тех сил и того знания, которым она теперь обладала… Но в этом и состояла правда жизни: каждый должен был дойти до этого сам.

Лека еще раз посмотрела на Сашу. Попрощалась с ней, и, перевернув страницу, коснулась губами Женькиного лица.

– Только две женщины по-настоящему живут и будут жить в моем сердце. Ты и она.

Закрыла альбом и через минуту уже крепко спала. Первый раз за много лет ей снились хорошие теплые сны.

Глава 11. Прощание.

Деньги стремительно заканчивались. Соперничать с ними могли только дни, которых оставалось все меньше и меньше. В один из дней, сидя на доске на лайнапе, Лека придумала план. Она решила вернуться в Москву, найти работу, не требующую постоянного присутствия в офисе, и вернуться сюда, домой.

Идея пришла как будто извне, и показалась единственно верной. Другого выхода Лека не видела.

И тогда она начала готовиться к отъезду. Договорилась с хозяином комнаты, что вернется через месяц, собрала вещи, съездила на прощальный обед с Грегом, и оплатила последний урок йоги.

Шла на него со смешанными чувствами грусти от предстоящего расставания, и радости, что сейчас снова увидит Диану.

За прошедшие дни они по-прежнему толком не разговаривали, но после той злополучной смс Диана как будто стала внимательнее к Леке – чаще подходила во время занятий, чаще посмеивалась над ней, чаще смотрела странным, не разгаданным Лекой взглядом.

В школе почему-то не оказалось никого, кроме Светы.

– А что, йоги не будет? – С упавшим в пятки сердцем спросила Лека.

– Бууудет, – как всегда растягивая букву "у" ответила Света, – Ди попала в пробку, и звонила, что задерживается.

Отлегло. Лека присела на диван и привычно уставилась в потолок.

– А я завтра уезжаю, – неожиданно для себя самой сказала она.

Света бросила ноутбук, на котором что-то увлеченно печатала, и перегнулась через стойку, вытаращив на Леку глаза.