Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Укрепленный в Боге несчастьями, гонениями и всякого рода бедствиями, Давид и не воображал, что может когда–либо поскользнуться на пути жизни этой, впасть в тяжкое преступление. Но разве это не бывает и с каждым почти человеком? Услышав в юности о каких–либо пороках и страстях не испытавши их силы на себе, не бывши с ними в борьбе, мы удивляемся, как это люди падают в то или другое преступление. Не испытав искушения в деньгах, мы изумляемся, слыша о жадности и скупости людей. Не будучи опалены в разжженной пещи бесстудной похоти, мы осуждаем тех, которые доводят себя до этой пагубной страсти. Не зная свойства тщеславия, мы удивляемся тем, которые гоняются за славою, чинами и наградами. Праведник, всегда исполнявший волю Божию и не испытавший на себе искушения диавольского, особенно какой–нибудь страсти, которую он в себе обуздал, никак не может вообразить, чтобы диавол с этой стороны напал на него. Потому–то и величайшие праведники иногда при склоне своей долгой жизни, под старость глубоких лет, дивным образом падают: так пал и Давид. Бог попустил диаволу искусить Давида, как некогда праведного Иова. Такое падение научило его глубокому покаянию и смирению пред Богом и открыло в нем всю слабость души человеческой, столь удобопреклонной ко греху.

Совершив тяжкий грех и быв правосудно за него наказан Богом, Давид глубоко смирился и смирением этим возвратил к себе любовь Божию. Падший, но восставший Давид стал любезнее Богу, еще более привязался к Нему верою и любовью, на опыте познав, что без ограждения и защиты Божией и величайший праведник может глубоко пасть. Мы люди грешные, и каждый великий грех наш, соделанный нами, скорее ведет нас к отчаянию, чем к покаянию. Кто редко согрешает, тот глубоко и скоро раскаивается, а человек, погрязший во грехах, с течением времени от увеличения грехов делается бесчувственнее, не раскаяние, отчаяннее. Первое мы видим в лице Давида. Лишь только пророк обличил его в преступлении, Давид тотчас предался самому глубокому, горькому, чрезвычайному покаянию. Второе мы видим вообще на людях. Сколько люди грешат, сколько совершают ужаснейших преступлений, но стараются скрыть свои пороки в душе своей, не стыдятся своего безобразия, не считают нужным каяться, каяться чистосердечно, искренно. Мы тяжко оскорбляем Бога и огорчаем Его, но признаем достаточным для покаяния одни слова, временное посещение церкви, холодное и бесчувственное признание во грехах. А у иных и такого вида покаяния не бывает. Нас даже самая смерть не страшит, не заставит принести истинное покаяние — такое покаяние, какое принес Давид. Воспользуемся же примером Давида, образом его покаяния, чтобы и нам получить прощение в грехах наших, чтобы и наши души убелены были, как снег, чтобы и нам получить Царствие Небесное со всеми святыми.

Псалом 51

Псалом 51 имеет надписание, состоящее из двух стихов, которые читаются так:

Пс. 51:1–2 В конец, разума Давиду, внегда приити Доику Идумейску, и возвестити Саулу, и реши ему: прииде Давид в дом Авимелехов.

В этом надписании, кроме указания на лицо писателя и цель составления этого псалма, объясняется исторический повод к написанию его. Событие, послужившее поводом к составлению этого псалма, описано в 1‑й книге Царств (гл. 21 и 22), где говорится, что Давид, преследуемый Саулом, бежал от него в филистимский город Геф к царю Анхусу и на пути туда зашел в священнический город Номву, близ Иерихона, где обратился к первосвященнику Авимелеху с просьбой дать ему на дорогу хлеба и оружия, т. к. ничего не имел при себе на этот раз. Авимелех, не имея в запасе других хлебов и ничего не подозревая, дал Давиду из скинии хлебы предложения, а из оружия дал меч Голиафа, хранившийся при скинии. Господь Иисус Христос, упоминая в Евангелии о сем событии, первосвященника, давшего Давиду хлебы предложения, назвал Авиафаром (Мк. 2:26). Но здесь нет разноречия, т. к. Господь, упоминая о первосвященнике, назвал здесь сына Авимелехова, Авиафара, который жил в те же годы, в которые жил и отец его, и был потом, в царствование Давида, первосвященником. В то время, когда гонимый Давид был в Номве у первосвященника, находился там некто Доик сириянин (урожден из страны Сирийской), который был в числе приближенных слуг Саула и состоял в то время начальником пастухов Сауловых ослиц и лошаков, а при скинии он находился в тот раз в качестве прозелита, т. е., из язычества перешедшего в иудейство (1 Цар. 21:7). В надписании псалма этот Доик назван идумеянином, или Идумейским, вероятно, потому, что до того времени он жил в соседней земле Идумейской. Сей–то Доик и донес потом Саулу о Давиде и об оказавшем ему благодеяние первосвященнике, и не просто донес, но, чтобы выслужиться пред царем, наклеветал ему, будто Авимелех вопрошал Господа о судьбе Давида, и будто оба они (Давид и Авимелех) совещались между собой действовать заодно против Саула. Этот донос и эта клевета Доика имели страшные последствия. Получив донос, Саул воспылал гневом и, призвав Авимелеха и 85 священников (в нашей славянской Библии — 305, в том числе, вероятно, показаны левиты), живших в Номве при скинии, приказал всех их умертвить. А так как никто из слуг Саула не решался поднять «рук своих на иереи Господни» (1 Цар. 22:17), то Доик сириянин, как человек богатый и влиятельный при дворе царя, взялся один за это ужасное дело и, по приказанию Саула, погубил острием оружия не только всех священников но истребил совершенно и весь город Номву, всех живших в нем и даже самый скот до последнего овчате. Спасся к Давиду один Авиафар, сын Авимелеха, от которого Давид и получил ужасное известие об избиении священников и затем составил настоящий псалом, с целью научить терпению тех, которые подвергаются разным обидам. Стоящее в надписании слово в конец указывает, по словам Зигабена, на то, что терпящие обида должны смотреть на то, какой злой конец постигнет обижающих их (ст. 7), и вместе с тем переносить обиды с долготерпением и благодарностью (ст. 11) [7, с. 408]. Слово разума дает понятие о том, что псалом этот составлен с вышеозначенною целью вразумления и научения обидимых и обижающих.

Пс. 51:3–4 Что хвалишися во злобе, сильне? Беззаконие весь день, неправду умысли язык твой: яко бритву изощрену сотворил еси лесть.

Доик идумеянин был человек злобный, коварный и наглый клеветник, и потому он, без сомнения, хвалился тем, что клеветническим доносом своим погубил архиерея Господня и весь род его. К нему–то, конечно, к сему злобному Доику и обращает свою речь Давид и вопрошает его: как у него достало столько бесстыдства хвалиться своим постыдным действием? Что хвалишься ты злобою своею, сильный? Сильным называет его пророк потому, что он близок был к Саулу, а также силен был и в причинении зла людям. «Ты замышлял беззаконие и неправду каждый день, язык твой готов произносить всякую неправду». Неправда Доика состояла в том, что он питал безвинно злобу на Давида, ложно и злонамеренно донес Саулу, что Давид с Авимелехом составили будто бы заговор против Саула (1 Цар. 22:13). чего на самом деле не было. Но вместе с тем Давид словами этих стихов изобличает всю жизнь Доика как совершенно развращенную и беззаконную, потому что если бы он не был так злонравен и развращен, то не решился бы на истребление столь значительного города. Лестию Давид называет здесь клевету и предательство, которые на языке Доика оказались, наподобие изощренной бритвы, средствами самыми скорыми и действительными в деле погубления священников и всего их рода и города.

Пс. 51:5–6 Возлюбил еси злобу паче благостыни, неправду, неже глаголали правду; возлюбил еси вся глаголы потопныя, язык льстив.

Этими словами Давид выясняет, что клеветнический донос Доика произошел не по какому–либо недоразумению или вследствие временного неудовольствия, нет, он был последствием всегдашней злобы, злонаправленной воли человека, который, всегда совершая злые дела, возлюбил злобу паче благостыни, привык делать больше зло, нежели добро, говорить больше ложь, нежели истину. Доик, по–видимому, не солгал, сказав, что Давид приходил в дом Авимелехов, но ложь его состояла не в словах, а в намерении, с каким они были сказаны. Саул в речи своей, обращенной к слугам его, вызывал в них сочувствие к своим действиям и, напротив, враждебные чувства по отношению к Давиду. Как бы отвечая на эту речь царя, Доик заявляет ему, что первосвященник Авимелех в Номве принял к себе в дом врага царства, Давида, и со всем родом своим сделался его сообщником; в этом смысле и принят был Саулом от Доика лживый донос его. Доик говорил неправду, когда лгал на первосвященника, будто он вопрошал Бога о Давиде: это была ложь, а не истина. Глаголы потопныя — то же, что слова губительные. Язык льстив тот, которым говорил Доик пред высшими и особенно пред царем, желая понравиться или выслужиться, добиться особой чести и особых выгод от царя посредством лицемерной речи или льстивого языка. «Глаголами потопными и языком льстивым называются, — говорит блж Феодорит, — такой язык, который ложью может погубить совершенно. А образ речи взят с тех, которые погружают в воду и погружаемых ими принуждают оставаться в глубине вод. Так поступил и Доик» [6, с. 245].