Тьма надвигается - Гарри Тёртлдав

Выбравшись в вестибюль, она едва не столкнулась с Сиунтио. Старик беседовал с другим чародеем-теоретиком из ровесников Пекки по имени Пиилис.

— Сегодня здесь собрались все наши коллеги, — заметил тот, когда с приветствиями было покончено. — Магистра Алкио и госпожу Раахе я оставил в кафетерии.

— Магистр Ильмаринен тоже придет, — ответил Сиунтио, — или я на нем отыграюсь. Больше никого не ждем.

Пекка почувствовала себя селедкой — не копченой, а живой, — заплывшей ненароком в стаю левиафанов. По какой-то причине они считали ее таким же великаном.

— Вон идут Раахе и Алкио, — указал Пиилис. — Они должны знать, где этот злосчастный салон.

Когда толпа чародеев-теоретиков с Пеккой в хвосте ввалилась в салон, оказалось, что Ильмаринен уже там. Магистр приходился Сиунтио почти ровесником и первым соперником — если верить самому Ильмаринену, то это Сиунтио уступал в их гонке. Раахе и Алкио оба достигли почтенного возраста; Пекке показалось, что Раахе в юности была красавицей.

— Начнем, — провозгласил Сиунтио. — Допрежь кауниан здесь были мы — куусамо. Допрежь лагоан…

Древний, как время, ритуал успокоил Пекку.

— Все мы, — продолжил старик, когда с формальностями было покончено, — тем или иным способом искали начало, объединяющее два основных закона магии.

Чародеи закивали.

— Искали, да, — хмуро проворчал Ильмаринен. — Если найдем, так помечтаем еще, чтобы нам вовсе искать не захотелось.

Сиунтио торжественно и согласно кивнул.

— Но если его найдет кто-то другой, — добавила Раахе, — мы все пожалеем, что искали не столь усердно.

Сиунтио кивнул снова. Ильмаринен — тоже, хотя и без охоты.

— Полагаю, что любой из вас знает о проблеме больше моего, — сказала Пекка. — Я подошла к вопросу с точки зрения сугубо теоретической и не заботилась о выводах.

— Позволю себе заметить, — пробормотал Сиунтио, — что ваши успехи, возможно, этим и обусловлены.

Ильмаринен фыркнул.

— Кто мог бы помыслить, что в наши дни могла сохраниться подобная невинность? — возгласил он.

Пиилис сухо хмыкнул. Алкио обернулся к Пекке.

— Подумайте, госпожа, — промолвил он, — чем больше мы узнаем о том, как устроен мир, тем более действенными становятся наши чары. Если за Двумя законами стоит Единый, не окажемся ли мы в силах предпринять деяния, прежде немыслимые?

— Возможно, что и так, — согласилась Пекка. — Я не задумывалась об этом, но, возможно, вы правы.

— Если мы сможем манипулировать магическими силами на уровне более глубоком, нежели Два закона, — грубо перебил ее Ильмаринен, — самые мощные ядра покажутся нам светлячками перед молнией, неужели непонятно? Мне-то понятно, язви меня в душу, к большому моему сожалению!

До сих пор Пекка об этом не задумывалась вовсе и очень жалела, что такое вообще может прийти кому-то в голову. Но Ильмаринен был прав — это она тоже поняла. Знание законов магии давало власть. И чародей был прав не только в этом…

— Надеюсь, — промолвила Пекка, — ни в одной из держав, что ведут войну на Дерлавае, этой темой не занимаются.

— Я тоже надеюсь, дорогая моя, — неспешно отозвался Сиунтио. — Особенно надеюсь, что в Дьёндьёше не ведутся такие разработки. Мы надеемся… но не знаем. То, что статьи не появляются в журналах, не доказывает, что темой никто не занимается. До начала войны мне попадались пугающие наметки в статьях из Лагоаша, из Альгарве, из Дьёндьёша. Насколько серьезно тамошние чародеи следуют этим наметкам… мы опять-таки не знаем. — Он улыбнулся грустно и беззлобно. — Увы.

— Этого нельзя допустить! — воскликнула Пекка.

— За этим мы и собрались здесь, — заключил Алкио. — И будем собираться время от времени. Ради этого мы будем продолжать свои исследования и делиться результатами — вовлекая все больше чародеев в свои разработки, полагаю, по мере того, как будут продвигаться дела… если будут. Но пока мы похожи на слепых бегунов. Лагоаш и остальные, возможно, обогнали нас, а возможно, и не выходили на дистанцию. Нам остается только продолжать бег.

Чародеи, собравшиеся за столом в роскошном салоне Ахвенанмаа, закивали; Пекка — столь же решительно, что и остальные.

Полк, в котором служил Талсу, снова застрял. Под недолгим командованием полковника Адому они продвинулись дальше, чем при покойном полковнике Дзирнаву за куда больший срок. Блистательный молодой маркиз полюбился солдатам. И поплатился за свою решительность, последовав за Дзирнаву на тот свет.

Полковник и граф Баложу, заменивший Адому, не был, подобно Дзирнаву, отъявленным негодяем. И не был героем, как Адому. Сколько мог судить Талсу, нынешний командир вообще ничего собой не представлял. Из него получился бы идеальный маркитант, ведущий счет башмакам, ремням, рубахам и штанам. Полковой командир из него был никудышный.

«Сегодня нам приказано продвинуться на две мили, — мог заявить он на утренней поверке. — Уверен, что все вы исполните свой долг перед королем Доналиту и нашей державой».

Уверенность в его голосе не звучала. Звучала скука. После чего полковник возвращался к себе в палатку, оставляя исполнение приказа капитанам и сержантам. Иногда полку удавалось продвинуться на означенные две мили. А иногда — нет. У альгарвейцев тоже имелись офицеры, которые что-то приказывали.

— Тебе не кажется порой, — спросил Талсу у своего приятеля как-то вечером, когда оба, прислонившись к деревьям, жевали хлеб с копченой говядиной, — что клятым рыжикам их офицеры меньше портят кровь, чем наши нам?

Смилшу оглянулся: не подслушивает ли кто? Талсу сделал то же самое, прежде чем открыть рот, и никого не увидел. То ли Смилшу померещился соглядатай, то ли просто кишка оказалась тонка, потому что он ответил:

— Полковник Баложу вроде бы никому крови не портит. Силы горние, да его вообще почти не видно!

— Вот именно, что «силы горние»! — взорвался Талсу. Не иначе слабое пиво ударило ему в голову. — В том и беда, разве не понимаешь? Он должен вести нас в бой, а не изображать из себя невидимку.

— В бой нас вел полковник Адому, — напомнил Смилшу то ли от осторожности, то ли из вредности. — На него тоже будешь жаловаться?

— Ничуть, — ответил Талсу. — Побольше бы нам таких офицеров. Думаю, у альгарвейцев их много.

Смилшу отхлебнул пива.

— Может, что и так. Варту бы тебя поддержал. — Он хмыкнул. — Конечно, Варту служил у полковника Дзирнаву денщиком, так что вряд ли будет беспристрастен. Но что бы там ни думали про себя рыжики, приятель, а наступаем-то мы.

— Да, только больно уж медленно, — ответил Талсу. — Видно же, что альгарвейцы против нас оставили только заслон. Нам бы перед Трикарико полагалось к этому времени стоять. — Он покачал головой. — И то вру — войти бы полагалось в Трикарико и с другой стороны выйти.