Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

В нижних густых ветках слева промелькнули рыжие хвосты — два рядом. Меня это отрезвило. Купол спрессовался в иглу — острую, прочную. Она вонзилась в чужое сознание, сминая и кроша, привнося мой десятикратно усиленный страх и концентрированную фантомную боль. Монстр в оранжевом взвыл — тоненько, по — звериному… И — распластался вдруг по террасе, раздавленный.

Диккери, о которой все забыли, сделала свой ход.

Удерживая врага «ракеткой», она взмахнула левой рукой, в которой что‑то было зажато, и его располовинило.

— Один есть, — кровожадно оскалилась нежная дикарская принцесса. Ее разум не омрачала даже тень сомнения, убивать или нет. — Твари… Оставьте Пайна в покое!

Ниже по склону деревца вдруг словно ожили — зашатались из стороны в сторону, треща и ломаясь. Что‑то неслось вверх — невидимое для эмпатии, но определенно живое… Айры? Монстр в оранжевом призывал айров, атеперь, после его смерти, они обезумели? Похоже на то.

— Диккери, беги! — заорала я, подкрепляя возглас мысленным образом. — Всех не прибьешь!

— А куда бежать? — проорала она в ответ, бешено сверкая глазами. Ткань съехала у нее с плеча, открывая ключицу — какой‑то когнитивный диссонанс, не поймешь, жертва перед тобой или хищный зверек. — Тут везде полный…

— Фаркан? — весело предположил рыжий, появляясь из зарослей. Он улыбался жутко и счастливо — куда там монстру с зубами в три ряда! Будто сказочный демон смерти, которому предложили сверхурочно поработать по любимому профилю. — А то… Трикси, сгруппируйся!

Кажется, я уже начала привыкать к тому, что меня швыряют, как не особенно ценный багаж между пересадками на самолет. Мы с Диккери покатились по террасе кувырком, сплетаясь руками и ногами. Я заехала девчонке лбом по зубам — надеюсь, не выбила. Она пискнула, но и только — ни жалоб, ни стонов. А с той стороны, где был Тейт, снова шарахнуло, грохнуло, повеяло жаром…

Когда я сумела сесть и оглянуться, весь склон на тридцать метров вниз превратился в обожженную, а местами и оплавленную площадку.

— Ты меня пугаешь, — пробормотала я.

Тейт искренне оскорбился. Но обменяться любезностями нам не дали. На вершину холма взлетел Лао, огляделся и крикнул певуче:

— Разбегайтесь!

Я и ахнуть не успела, как меня опять сграбастали в охапку, стиснули вместе с Диккери. Промелькнуло голубое небо, обожженный склон, серое небо, кошмарная белая бездна, терраса с аккуратными рядами деревцев и снова небо, теперь уже черное. Оно словно бы напряглось, забугрилось облаками, как обнаженными мышцами, а через какую‑то долю секунды что‑то ослепительно вспыхнуло и раздался громоподобный грохот. Молния?! Такая громадная, так быстро?

А Лао? Он же оставался на холме…

В голове у меня промелькнула, кажется, целая тысяча мыслей, миллион страхов, а времени прошло всего ничего — чудовищная молния обрушилась на вершину, сконцентрировалась в одной точке. И отпружинила обратно, похоже, прямиком к тому, кто ее создал.

Этой «точкой» был сам Лао.

— Видела? — свистяще прошептал рыжий. В голосе у него сквозило чистое восхищение, граничащее с обожанием. — Вот что значит подмастерье направляющих удар… Но тот гад выжил, кажется. А жаль. Значит, пока два за мной, один за Диккери. ещё парочка — и все.

— Троечка, — мрачно поправила его я. Адреналиновая волна пока не схлынула, но мышцы уже начали противно ныть. Шрах, как подумаю, сколько у меня ушибов, тошно становится. — Ты забыл про Шестого.

Тейт скрипнул зубами. Видимо, и вправду забыл.

— А где он?

Я растерянно ткнулась куполом в одну сторону, затем в другую… М — да, не только Тейт облажался. Но у меня есть оправдание: слишком много всего происходит, слишком быстро. И если маги в здешнем хаосе чувствуют себя как рыба в воде, то я просто- напросто тону.

— Не знаю. Потеряла. Нужно раскинуть купол пошире.

В висках противно закололо. Плохо… Похоже, начинаю выдыхаться. Не из‑за перенапряжения, из‑за стресса. Надо успокоиться, вернуть концентрацию, иначе с позором вылечу на скамейку запасных раньше времени… Сколько его прошло, кстати? Вряд ли больше десяти — пятнадцати минут, а по ощущениям — час, не меньше. Ладно. Соберись, Трикси…

Купол раздвинулся и тут же сжался, зацепив чужую смерть, мучительную и жуткую. Умирал свободный, совсем молодой, ровесник Айки, наверное — обездвиженный песней Лиоры, надвое разодранный вздыбившейся, бритвенно острой скалой. Кажется, это было дело рук Маронга…

Меня вывернуло — прямо на руках у Тейта, хорошо, что не на него. Во рту поселился противный кислый привкус, обгорелый склон перед глазами закачался…

— Трикси? — уложил меня рыжий на землю и тут же затормошил. Диккери отползла на коленках в сторону, оглядываясь по сторонам и сжимая «ракетку». — Тебя задело? Ранена?

— Задело… — едва смогла выдавить я, утыкаясь лбом в переплетение гладких корней, в суховатый древесный ствол. — Человек… умер. Не успела… отключиться. Больно… пройдет.

Склон продолжал раскачиваться. Мышцы словно в кисель превратились — не было сил ни подняться, ни даже на локтях привстать. Сквозь пелену я видела, как на оплавленный участок вылетел — выкатился туманный серый ком. Пространство вокруг него постоянно изменялось — то электричеством потрескивало, то становилось фрагментированным, как бракованное изображение.

Итасэ с кем‑то сражался.

Его противник, похоже, и не надеялся победить — он отступал ниже, ниже, забирал левее, к уцелевшим террасам, точно хотел затеряться среди зелени. Итасэ удвоил напор, и туманный шар увеличился в диаметре— а потом распался. Свободная, женщина с белыми волосами, лежала на земле, связанная, но, очевидно, живая. Итасэ взмахнул рукой и выкрикнул неразборчиво:

— …последний?

И время остановилось. Последний — Шестой — возник у него за плечом. Его заметил Лао и соскользнул по склону, быстро, легко, и веселье у него впервые трансформировалось в безжалостность. Шестого заметил и Тейт. Отчаянно рискуя задеть друзей, он вскинул руки, выплескивая чудовищный трескучий жар в свободного. Я кричала, срывая горло, и тянулась ослабленным куполом, и впервые мысль

Склон продолжал раскачиваться. Мышцы словно в кисель превратились — не было сил ни подняться, ни даже на локтях привстать. Сквозь пелену я видела, как на оплавленный участок вылетел — выкатился туманный серый ком. Пространство вокруг него постоянно изменялось — то электричеством потрескивало, то становилось фрагментированным, как бракованное изображение.

Итасэ с кем‑то сражался.

Его противник, похоже, и не надеялся победить — он отступал ниже, ниже, забирал левее, к уцелевшим террасам, точно хотел затеряться среди зелени. Итасэ удвоил напор, и туманный шар увеличился в диаметре— а потом распался. Свободная, женщина с белыми волосами, лежала на земле, связанная, но, очевидно, живая. Итасэ взмахнул рукой и выкрикнул неразборчиво: