Сумеречные врата - Пола Вольски

— Этот человек режет логику как грибы. — Зилур от души развлекался.

— Возможно и так. Я бы сказал, то обстоятельство, что ваши предложения разосланы задолго до смерти гочаллы Ксандуниссы, заставляет усомниться в чистоте ваших намерений, но ведь я не юрист, — задумчиво рассуждал Ренилл. Его непосредственный начальник молчал, уставившись на разбросанные по столу обрывки бумаги, так что он добавил: — Во Трунир, просмотрев остальную переписку, вынесет собственное суждение.

— Протектор сейчас завален работой, — наконец обрел Дар речи Шивокс. Он был по-прежнему бледен до синевы; но выражение лица приняло снисходительно терпеливый оттенок. — Не следует отнимать его время мелочными дрязгами, с помощью которых вы совершенно напрасно пытаетесь принудить меня согласиться на ваше предложение, при иных обстоятельствах достойное внимания. Учреждение народной школы — серьезный проект, вне всякого сомнения, стоящий затраченных на него денег. Я поддерживаю его.

— Рад слышать. Через пару дней я представлю свое предложение во Труниру. При вашей поддержке, в его согласии можно не сомневаться.

— Разумеется, так будет лучше всего. А теперь, когда мы достигли взаимопонимания, вы, конечно, возвратите мне мое имущество.

— Вы имеете в виду переписку? Думаю, я не перенесу расставания с ней, — возразил Ренилл.

— Послушайте, это нелепо! Вы получите свою школу в УудПрае. Я дал вам слово!

— Я на него полагаюсь.

— Так верните то, что принадлежит мне! Разве мы не джентльмены?

— Один из нас — несомненно.

— А! Я и не ожидал от вас ничего иного, — пренебрежительно произнес Шивокс. — Дерзкий, блистательный во Чаумелль. Как он изобретателен! Как оригинально мыслит! Однако как бы наш ослепительный гений не обнаружил в скором будущем, что и у него есть слабое место.

— Меня раздражают расплывчатые намеки, Шивокс.

— Никаких намеков. Я всего лишь высказал предположение.

— В таком случае…

Зилур тронул ученика за плечо.

— Хватит, Рен. Мы получили то, за чем пришли. Это была весьма поучительная и увлекательная беседа, но все хорошее должно когда-нибудь закончиться.

Ренилл кивнул, и они оба покинули кабинет.

Через три дня Ренилл а вызвали к во Труниру. Он застал протектора за столом, заваленным грудой бумаг; немного больше седины в волосах, немного более, чем обычно, усталое и раздраженное лицо, однако в целом можно было сказать, что недавние события почти не изменили главу ведомства.

— Садитесь, Чаумелль.

Протектор закурил. Сложные манипуляции с трубкой выдавали несвойственное ему беспокойство. Он тщательно примял табак в чашечке и наконец поднял взгляд на своего подчиненного: — Не будем тянуть время. Вы знаете, зачем я вас вызвал?

— Полагаю, протектор, что по поводу моего предложения об учреждении авескийской школы в УудПрае. Что-то в моем проекте требует разъяснений или дополнительных обоснований?

— Ничуть. Совершенно ясный и прекрасно обоснованный проект. Отличная работа.

— Благодарю вас, сэр.

— Шивокс тоже так считает. Вам должно быть лестно заметить, как быстро он вынес положительное решение. И даже предложил доступные источники финансирования. Я не припомню, чтобы он прежде поддерживал какую-либо идею с таким искренним энтузиазмом.

— Счастлив слышать это, сэр.

— Думаю, вы можете не сомневаться, что ваш проект пройдет. Меня это радует. Думаю, бедняжка гочалла была бы довольна. Помните, сколько шума она поднимала из-за своего разваливающегося дворца?

— Вам она была по душе, не так ли?

— Редкая женщина! Она не была нам другом, но, в конце концов, ведь она приказала своим подданным сложить оружие. За это мы перед ней в долгу.

Во Трунир задумался.

Неуютная пауза затянулась, и Ренилл, встревоженный и недоумевающий, наконец нарушил молчание:

— Что вы думаете по поводу выделения средств на исследование феномена, сопровождавшего гибель ДжиПайндру?

— Мое мнение вам известно. Ученые чудаки, занимающиеся грозами, атмосферными явлениями и сейсмическими возмущениями, будут в восторге, но кто им заплатит? Мы, окруженные руинами Малого Ширина и все еще неспокойной ЗуЛайсой, не можем позволить себе роскошь потворствовать удовлетворению академического любопытства.

— Это ни в коем случае не роскошь, протектор. Эта так называемая гроза в действительности…

— Увольте. Мы обсуждали этот вопрос по меньшей мере дважды. Ваши взгляды мне известны, и иногда я начинаю думать, что вы так же внушаемы, как и эти желтые. О, люди… —У во Трунира побелели ноздри. — Вы слышали, что наплели их фанатики? Настоящая опера «Сумерки Богов»!

— На мой взгляд, непростительно…

— Непростительно разбазаривать наши жалкие фонды на маловажный предмет. Поймите, я разделяю ваше любопытство. Той ночью мы наблюдали поразительное небесное явление. Может быть, позже, когда мы будем свободнее в средствах…

— Когда Врата окончательно закроются и пройдут годы… Неужели вы не понимаете…

— Врата! Каково выражение! Будьте благоразумны и следите за своим языком. Для вашего же блага.

— Благоразумным? Разумеется! Давайте будем благоразумны. Разум подсказывает необходимость внимательного изучения материальных свидетельств, не так ли? Исследование пыли ДжиПайндру…

— Выбросьте пыль из головы, Чаумелль. Это уже не ваша забота.

— Это забота…

— Я вызвал вас не затем, чтобы рассуждать о какой-то пыли, развалинах храмов или капризах богов.

— Так зачем же?

Последовала вторая неловкая пауза, затем протектор неохотно проворчал:

— Вопрос, который я вынужден поднять, касается достаточно личных вещей.

Ренилл заподозрил, что эта фраза была отрепетирована заранее. Он ждал продолжения.

— Я имею в виду вашу открытую связь с гочанной Джатонди, Чаумелль.

— Мы помолвлены, протектор.

— Прекрасно. Вы помолвлены. Тем хуже. — Не дождавшись ответа подчиненного, во Трунир, преодолевая неловкость, продолжал: — Нет нужды указывать вам на неуместность такого союза. Обратите внимание, у меня лично нет никаких возражений. Я знаком с гочанной и нахожу эту девушку достойной восхищения. По моему мнению, вы оба можете делать что вам угодно, но приходится учитывать и мнения других, которые находят такой брак возмутительным… отвратительным и противоестественным. Признаюсь вам, я засыпан жалобами и требованиями принять решительные меры.

— Догадываюсь, откуда они исходят.

— Из самых различных источников. Кажется, вы не понимаете, насколько больное место задели. Многие из нас считают смешанный брак едва ли не скотством.

— Это довольно мерзкая точка зрения, протектор.