Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они выехали на шоссе и двинулись в направлении Флорака. Проехали через застывший от холода городок по местами узким улочкам. Тайри только-только начала осваивать вождение этой огромной машины и пока не чувствовала себя уверенно.
На мгновение мелькнула мысль свернуть на шоссе, но она быстро одумалась. Габриэль водит намного лучше ее, к тому же он за рулем гораздо более мощного автомобиля. Без сомнения, он бы быстро ее догнал.
Да и зачем бежать, когда очевидно, что за ней гонятся убийцы?
Если кто и способен защитить ее от них, так это Габриэль.
Они очутились на небольшой дороге, которая круто поднималась вверх. Темнота, туман, петляющая трасса… Тайри пыталась как можно лучше сосредоточиться, чтобы не отвлекаться на воспоминания, которые боролись за место в ее изможденном разуме.
С тех пор как они выехали из дома, ее не переставало преследовать лицо. Женское лицо. Молодое.
Дорога казалась и бесконечной, и опасной.
Наконец обе машины поднялись на огромное плато, и дорога прочертила длинные прямые линии сквозь пустынные просторы. Здесь уже не наблюдалось никакого тумана. Старыми заборами из отслуживших свое деревянных кольев были размечены пустые пастбища, на которых лежало еще немного снега. Время от времени в свете фар возникала какая-нибудь постройка из серого камня. А иногда узкая полоска асфальта на несколько сотен метров пересекала темные сосняки.
Тайри подумала, что оказалась на краю света.
Она увидела, как «БМВ» выехал на грунтовую дорогу, и направилась вслед за ним. По грязной, каменистой, разбитой дороге седану было довольно трудно продвигаться. Десять минут спустя обе машины остановились, и Тайри вышла передохнуть. От напряжения ее руки и ноги одеревенели. Дул сильный ветер, и девушка поглубже натянула шапку.
– Добро пожаловать на плато Кос-Межан, – сказал ей Габриэль. – Помоги-ка мне.
Они принесли из кабины пикапа несколько канистр с бензином и полили им салон и кузов «БМВ», а также три трупа в багажнике. Габриэль достал из своего внедорожника сигнальную ракету, вытащил штифт и забросил в машину, двери которой остались открытыми. Благодаря раскаленной добела ракете машина быстро загорелась, и поджигатели отошли подальше. Они несколько минут смотрели, как горит машина, пока Габриэль не решил, что пора в путь.
– Пошли?
Это жуткое зрелище словно заворожило Тайри, отражение пламени танцевало в глубине ее глаз.
– Идем! – повторил Габриэль.
Он схватил девушку за руку и повел к пикапу.
– Давай залезай, – приказал он.
Тайри забралась на пассажирское сиденье, он сел за руль. Они повернули в обратную сторону, и Тайри оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на яркий свет от горящей машины.
Отныне она была сообщницей этого человека.
– Теперь я преступница, – прошептала она.
– Точно.
Габриэль морщился от боли, и она предложила самой сесть за руль. Они поменялись местами, и Тайри снова сосредоточилась на дороге. Но через три минуты резко затормозила.
– Эй! – заорал Габриэль. – Ты что?
Она уставилась в лобовое стекло, часто дыша.
– Тайри?
– Тама, – прошептала она. – Тама…
– Что ты сказала?
– Тама! – закричала она.
И внезапно заплакала, не в силах больше произнести ни слова.
108
Когда веки Тамы приподнимаются, вокруг темно. Бледный свет фонарного столба тускло освещает сарай.
Ее голова уже не касается земли, ей больше не холодно. Тут она понимает, что ее шея лежит на чьих-то бедрах.
Кто-то держит ее за руку.
Ее накрыли чем-то шерстяным, возможно свитером или жилетом. Она различает склонившийся над ней силуэт.
На нее смотрит какая-то женщина, но это не ее мать. Тама начинает вопить.
– Не кричи, – молит незнакомка. – Не бойся… Я не причиню тебе вреда.
Глаза Тамы привыкают к темноте, и она видит улыбку. В ней нет ничего жестокого, опасного или порочного. Улыбка настоящая. На лице девушки, взгляд которой переполнен страхом.
– Кто ты? – с трудом шепчет она.
– Меня зовут Жуверия. А тебя?
– Тама… Что… ты здесь делаешь?
– Меня привела Межда. Но я не знаю, где мы!
Тама закрывает глаза и сжимает руку Жуверии.
– В аду, – шепчет она. – Мы в аду…
* * *
Ночь без криков, без шума, без голосов.
Изри не может заснуть.
В тишине вопросы, которые его тревожат, кричат, орут. Вопросы, сомнения и боль.
Тама, Маню.
Изри включает лампу и берет фотографию с тумбочки.
Портрет Тамы.
Это сильнее его, сильнее всего на свете.
Она, наверное, спит с другим мужчиной, и это невыносимо. Нож, вонзенный в спину, снова и снова поворачивается в и без того глубокой ране.
Он винит ее и будет винить до самой смерти.
Он винит себя и будет винить до самой смерти.
Она заставляет его расплачиваться за насилие, но цена слишком высока. Он не заслужил такого наказания. Он не заслужил, чтобы она предала его, когда он уже стоял одной ногой в могиле.
Таме нет прощения.
А Изри нет утешения.
109
Габриэль снова сел за руль внедорожника. Закрыв глаза, прижав голову к подголовнику, Тайри молча плакала.
Она заново проживала свою жизнь, свое прошлое. И, судя по всему, оно было не особенно радостным.
Габриэль припарковал пикап перед домом и открыл пассажирскую дверь. Он протянул руку, чтобы помочь девушке выйти. Тайри едва стояла на ногах. Он проводил ее внутрь, запер дверь и закрыл ставни. Затем одной рукой зажег огонь в камине, чтобы согреть гостью, которая все еще плакала на диване.
Он подошел, сел рядом с ней и предложил коньяка.
– Я совсем не пью спиртное, – сказала она.
Он поставил стакан на журнальный столик и протянул ей бумажный платок.
– Не хочешь рассказать мне? – спросил он, закуривая.
– Не знаю, с чего начать…
– Тебе решать. Я готов слушать тебя всю ночь, если понадобится…
Тайри заломила руки, а затем утерла очередной поток слез.
– Межда купила меня и привезла во Францию. Когда я приехала, мне было восемь лет. Она отдала меня в семью…
– Семью?
– Да. Она продала меня этой семье.
– Не понимаю, – признался Габриэль.
– Я… я была их рабыней. Занималась детьми, работой по дому, готовкой, стиркой. Я занималась всем…
– В восемь лет? – поперхнулся Габриэль.
Она кивнула и залпом выпила содержимое стакана. Она скривилась, потом ее передернуло.
– Крепкий!
– Хочешь еще?
– Да, можно…
Габриэль налил ей еще немного коньяка и закурил новую сигарету.
– Я жила у них несколько лет… Я… Я спала на полу, ела остатки их еды. Мне не разрешали выходить из дому, посещать школу.
Слова Тайри чрезвычайно поразили Габриэля.
– Ты не пробовала сбежать?
– У меня не было документов, мне сказали,
