Леди Малиновой пустоши (СИ) - Шах Ольга

И она выскочила из комнаты. Привычно быстро натягивая одежду, пристегивая к поясу оружие, Гленн размышлял. Больше всего эти поспешные сборы походили не на планируемую поездку, а на паническое бегство. Но пока это будет совпадать с его собственными планами, он промолчит. А там будет видно. У него крепло убеждение, что именно там, в неведомом пока ему поместье, и находится разгадка всему.

Седлали лошадей они сами, не будя конюха. Мешок с провизией Гленн приторочил к своему седлу, а увесистый тюк с вещами Линн — к ее. Надо же, сколько надо женщине тряпок в дорогу! Хотя, кажется, это все самые лучшие вещи Линн, у него самого только смена белья, да мыльно-рыльное. Гленн хмыкнул, он сам не знал, откуда к нему пришло это название, но прижилось оно к месту. Выехали и проехали по территории фермы они тихо, и лишь отъехав из зоны видимости с фермы, пустили лошадей рысью. Для более быстрой езды было слишком темно, был риск покалечить лошадей.

Направление для езды выбирала Линн, окружающая местность Гленну была незнакома. Их путешествие началось. Погода не слишком благоприятствовала их поездке — дул пронизывающий ветер, дождь перемежался с мелким, колющим лицо снегом. Чем дальше они забирались на север, тем становилось холоднее. Можно было и раньше поехать, но Линн все тянула, хотела все продажи скота провести сама, и как подозревал Гленн, все деньги она забрала с собой, не оставив ничего старикам на ферме. Но его мнения никто не спрашивал, а старики вообще с ним не разговаривали.

ПОМЕСТЬЕ МАЛИНОВАЯ ПУСТОШЬ.

После отъезда ревизора прошло уже несколько недель, все было тихо. Несколько раз приезжал Максвелл, его спокойствие и мне придавало уверенности в том, что все будет хорошо. Но была и небольшая ложка дегтя. Его священник отказался делать запись в церковной книге о помолвке, но обещал словесно подтвердить это при необходимости. Меня такое дело особенно и не напрягало, я вообще не хотела связывать себя никакими обязательствами.

Пару раз отправляла рабочих с материалами для салона, они по моим чертежам изготовили и собирали уже на месте выставочные витрины, меняли окна в снимаемом мной помещении, и заодно, по просьбе хозяев помещения, заменили окна и в аптеке, и в жилой части дома. Госпожа Дорис передавала мне свой восторг, а мастер Грэхем — заказанные соли свинца для выплавки хрусталя. Дела в самом поместье шли ровно, без штурмовщины, что мне очень нравилось. Редко когда так удавалось.

Утро я обычно посвящала общим проблемам поместья и моих сел, работе с бумагами в кабинете, коротким совещаниям то с Грегором, то приезжал Комнол с деревенскими проблемами, иной раз и Рэнульф заглядывал. Чему я страшно удивлялась — в чем, в чем, а в военных вопросах от меня никакой пользы нет, кроме вреда. На что капитан стражи смеялся и говорил, что вот так он и проверяет свои выкладки — если я полностью что-то одобряла, то значит, надо делать наоборот. Потом смеялись вместе, поскольку это было сказано беззлобно и шутливо.

Иногда забегала и Дэвена, жена капитана и старшая по семейной казарме. Мы с ней решали вопросы занятости женщин в казарме, когда люди заняты, им меньше в голову дурные идеи приходят, типа поскандалить с кем-нибудь от скуки. Поэтому я вспоминала и показывала узоры для вязания из шерсти, неизвестные ещё в это время. Заказала кузнецу побольше комплектов различных спиц, показала современные варианты вывязывания носков и варежки. Теперь все, умеющие держать спицы в руках, были заняты. Вязали девчонки и их матери из семей охранников, вязала Кресса для Бернис, своей внучки Элизи и ее нерожденному ещё малышу. Лишние вязаные изделия выставим на продажу, все прибыток будет для семей. За вычетом стоимости пряжи, конечно. Порода овец оказалась очень хорошей. Думаю, надо подсказать фермеру Тэдду, чтобы весной этой породы овец закупил побольше, выгодное дело.

Послеобеденное время все я посвящала творчеству — изготовлению различной посуды, как сервизов, так и разрозненных предметов, чайных пар, наборов для специй и тому подобному. Иннис только успевала придумывать различные рисунки для изделий. И ещё одна новинка — я, наконец, приступила к экспериментам с фарфоровой массой. Поскольку у меня нет ни современных минералов, присадок и, тем более, современных технологий, то у меня оставался для производства единственный вариант фарфора — костяной фарфор. Для этого все лето мы и сами в своем хозяйстве собирали кости животных, так и в своих деревнях скупали такие же кости за небольшие деньги. Вот они и пошли сейчас в ход. Их пережигали, мололи до костяной муки, и я пробовала различные варианты смесей. Пока что в качестве рабочих рецептур я оставила два варианта, давшие наиболее качественные изделия. Буду пробовать готовить новый сорт посуды, но цена будет, конечно, выше фаянсовой. Кажется, Веджвуд в этом мире никогда не получит марки самой первой фабрики фарфора и фаянса.

Хорошо двинулись дела и по созданию зимнего транспорта, тем более, здесь, в горах, зима все увереннее вступала в свои права. Оказалось, когда была выяснена точная технология изготовления полозьев, все остальное пошло само собой. Работа у тележника шла конвейером, хотя обычно у него в это время всегда был длительный простой. Двое сыновей ежедневно готовили новые комплекты полозьев впрок, а он сам с другими сыновьями изготавливал грузовые сани, их уже сделали достаточно для поместья и сам мастер для своей семьи тоже такие же изготовил. Если за ближайшие дни ещё подсыплет снежку, то будем проводить полевые испытания. А сейчас мастер сооружает мне зимнюю кибитку по моей задумке. С обивкой из теплого войлока, с двойным остеклением небольших смотровых окошечек в дверках и узким, но длинным смотровым окном в лобовой части кибитки. Каретой назвать это сооружение у меня язык не поворачивается. С моей точки зрения, это больше походило на ящик, водруженный на сани. Возок, как-то так, больше подходит. Пришлось делать этот экипаж с расчетом на двух лошадок, тяжеловатое сооружение получилось.

Кстати, попутно со строительством этого монстра я "изобрела" акварельные краски. Поскольку доски были некрашеные, то смотрелось оно довольно дико. Самое большое количество красителя в моем распоряжении было как раз того самого синего камня, который я самовольно обозвала ультрамарином, хотя это наверняка было не так. Я развела полученный после помола пигмент погуще, до тёмно-синего цвета и самодельным валиком тщательно прокрасила этот ящик снаружи, изнутри он был в войлоке. Оставшуюся на дне бочажки краску я просто забыла вылить. Наутро, когда убирала на просушку чистый валик, вспомнила, что надо помыть и бочажку. Но на дне была плотная синяя масса, отламывавшаяся кусочками, но не крошащаяся. Попробовала повозюкать по ней тонкой кисточкой, смоченной в воде — отлично красит! Вдохновившись, начала пробовать и другие красители. Но далеко не все они растворялись в воде. Выбрала только те, которые разводились водой, и по уже известной технологии разводила их до состояния густой сметаны и высушивала. Далее дело техники — уложить в подходящую металлическую коробочку, добавить кисточку и готово! Сделала я таких комплектов с десяток — три для своих, замковых, детей, два отдала в казарму, остальные припрятала для Даблитти.