Лабиринт Данимиры (СИ) - Бариста Агата

Кайлеан взялся за кувшин и налил в мой стакан рубиновой жидкости — на треть.

— Вино?

— Лёгкое.

Другой стакан он наполнил до краёв.

Я взяла свой полупустой стакан, посмотрела на его полный и, поддразнивая, сказала:

— Что, Кайлеан Георгиевич, боитесь, что напьюсь и опять сделаю вам непристойное предложение?

Кайлеан Георгиевич в ответ улыбнулся широкой акульей улыбкой, в его зрачках вспыхнули красные точки.

— Рискни.

Мне сразу стало не до смеха.

— Ну? — Его улыбка тоже исчезла, он подался в мою сторону, нависая над столом. Точки в зрачках пульсировали.

Вроде бы зазвенел колокольчик, и вроде бы кто-то зашёл, громко разговаривая, потом смолк, но перед глазами стоял бассейн, до краёв наполненный лавой. Лава ворочалась, булькала и угрожала устроить мне персональный день Помпеи. Пригубив вино — терпкое, но и правда лёгкое, я произнесла:

— У меня действительно появилось предложение. Нам надо расстаться.

Кайлеан выдохнул и откинулся на спинку скамьи, огонь в зрачках погас.

— С чего это вдруг?

— С того.

— Отличное объяснение.

— Потому что с вами…  ладно, с тобой…  то жарко, то холодно, а я тоже не камень, так понятнее? — Я помолчала, ожидая насмешки — это объяснение было не лучше предыдущего, но он не заговорил, только смотрел на меня исподлобья. — Ты ведёшь свою игру, ожидая неких известий…  Очень хорошо. Давай расстанемся до получения этих известий.

— На бал тебе всё равно придётся пойти со мной.

Я раздула ноздри.

— На бал пойду, а больше никуда.

Кайлеан положил руки, сцепленные в замок, на стол и долго их разглядывал. Потом сказал:

— Как скажешь. Какая жалость, что драконятник придётся отложить.

— Драконятник?! — Я распахнула глаза.

— Какая досада…  — Кайлеан Георгиевич сокрушённо покачал головой. — На днях из яйца должен вылупиться новый дракончик.

— Дракончик…

— Они смешные такие, когда вылупляются. Следующее вылупление будет только через год. Рождение дракона — это редкое событие.

— Через год…  — упавшим голосом повторила я.

После долгого обоюдного молчания, во время которого Кайлеан крутил свой бокал, а я тщетно пыталась обуздать желание посмотреть на настоящих живых драконов, пришлось признать:

— Ладно. Против драконятника мне, конечно, не устоять. Но, между прочим, подлый приёмчик, Кайлеан Георгиевич!

— Меня научили, — немедля отозвался он.

Мои ноздри опять раздулись, но крыть было нечем. Выпрашивая у Кайлеана Дрю, я тоже прибегла к манипуляциям.

— Ладно, от драконятника не отказываюсь. Но сперва договоримся: в дальнейшем обойдёмся без красных огней.

— Каких красных огней? — с искренним недоумением спросил он.

С некоторым напряжением я начала объяснять:

— Таких красных огней. Сначала у кое-кого глаза начинают светиться красным, как горячие угли…  — Не хотелось продолжать, но его взгляд оставался вопросительным. — … А потом ты лезешь целоваться!.. А если и не лезешь, то всё равно про это думаешь!

— Так очевидно про что я думаю?

В его вопросе сквозила явная ироничность, но меня это не смутило.

— В определённые моменты — да.

Кайлеан рассеянно пробормотал:

— Мне раньше никто не говорил…  — Встретившись с моим немигающим взглядом, он скомкал конец фразы и сказал: — Но я же в зеркало не смотрюсь…  в определённые моменты. Откуда мне знать, что происходит с моими глазами?

Раньше ему никто не говорил! В определённые моменты! Впрочем, какое мне дело, кто там и что там ему говорил. И будет ещё говорить. Я забарабанила пальцами по столу, потому что вдруг поймала себя на нелепом, но сильном желании швырнуть что-нибудь из посуды на пол. Чтобы всё разлетелось вдребезги. Как разлеталось вдребезги моё сердце при мысли о том, с кем он был раньше и с кем ещё будет. Я вдруг вспомнила слова Женьки о том, что когда я влюблюсь по-настоящему, всем надо будет спрятаться в укрытии. Выходит, она ещё тогда разглядела во мне что-то такое… Увидев, что Кайлеан наблюдает за моими пальцами, я перестала барабанить и начала похлопывать ладонью по столешнице. Потом перестала дёргаться и выпрямила спину.

— Я буду твоим зеркалом. Давай условимся. Если я подаю такой знак…  — я сложила пальцы щепотью, будто держала спичку, а затем дунула на воображаемый огонёк, загасив его, — то ты немедленно берёшь себя в руки и остужаешь голову. Во избежание. Но надеюсь, нам обоим понятно — дело вовсе не в огнях. Это просто сопутствующий симптом. Ещё раз настоятельно прошу — будь джентльменом. Иначе, Кайлеан Георгиевич…  — я вздёрнула подбородок (с кем поведёшься, от того и наберёшься), — я буду вынуждена вернуться к обращению «на вы» со всеми вытекающими последствиями.

Его губы скривились, он уронил:

— Даже не представляешь, до какой степени я оджентльменился после встречи с тобой…

— Ага…  осетрина второй свежести, — пробормотала я. — У джентльмена не может быть какой-то там степени. Он или джентльмен, или нет.

Кайлеан нахмурился было, но потом с какой-то усталой обречённостью сказал:

— Да джентльмен, джентльмен я, не волнуйся. Просто иногда мне надо…  к тебе прикоснуться. Ты же не понимаешь своей силы…

Допустим, кое-что насчёт своего влияния я уже начала понимать. Только моя сила была украдена у самого Кайлеана. Мне в который раз стало совестно и ужасно его жаль. Мучается и принимает владеющую им тягу за что-то другое. В голове снова промелькнула мысль — может отдать ему красную нить да покончить с этим заблуждением? Но вместо этого я тихо сказала:

— Пожалуйста, не порти мне впечатление от пребывания у тебя в гостях. Если будет продолжаться в том же духе, мы разругаемся и бал омрачится нашей ссорой. А мне так хочется оказаться в сказке и насладиться настоящим королевским балом. Навряд ли у меня возникнет такая возможность в будущем.

Кайлеан встряхнулся, выражение обречённости исчезло с его лица.

— Кстати о бале, — небрежно сказал он. — Ты же умеешь танцевать?

Я вновь распахнула глаза. Во всех сказочных экранизациях принц и героиня непременно вальсировали, а это я как раз умела, мама мне показала шаги, когда я ещё была девочкой. Также я была уверена, что справлюсь с танцем типа «Встаньте, дети, встаньте в круг», тут, по-моему, можно было обучиться в процессе.

— Э-э-э…  Ну-у, как сказать. Умею. Правда, может быть, не сколько умею, сколько люблю. Но я совершенно точно могу вальсировать.

— Тогда тебе будет легко. У нас, в основном, танцуют вальго. Это нечто среднее между вальсом и танго.

Танго?! Я представила себя перекинутой через руку Кайлеана — голова волочилась по полу, в зубах была зажата роза, ноги в сетчатых чулках скребли по паркету в напрасной попытке обрести устойчивость.

Наверное, ужас отчётливо нарисовался на моей физиономии, потому что Кайлеан засмеялся.

— Вальго очень простой танец, он создан исключительно для приятного комфортного времяпровождения. Не такой невинный как вальс и не такой манерный как танго.

— И никаких акробатических трюков? — с подозрением спросила я.

Он снова засмеялся и встал.

— Никаких. Пойдём, я тебе покажу.

Кайлеан уже стоял рядом и протягивал мне руку.

Я огляделась. Два стола были заняты. Пока мы выясняли отношения, зашли другие посетители. За одним столом сидела четвёрка молодых мужчин, за другим компания была разбавлена женским обществом, — там присутствовали две девушки, одетые в яркие платья. Наверное, это были боевые подруги лесников. Никто не обращал на нас внимания. Пока.

— Что, прямо здесь? На нас будут смотреть.

— А на балу не будут, да? Ты что, трусишь?

— Ничего и не трушу, — сказала я и встала. — Просто танцевать здесь как-то странно.

Он отмахнулся.

— Ничего странного, по вечерам здесь часто танцуют. — Он кивнул Дэну, стоявшему за стойкой: — Поставь что-нибудь для вальго.

Дэн выставил на стойку две кристальные пирамиды, которые, надо думать, работали наподобие акустических колонок. Пирамиды начали вращаться, подвальное помещение наполнилось музыкой, по стенам побежали хрустальные блики. Кайлеан одной рукой обнял меня за талию, другой взял мою руку и сплёл наши пальцы, затем придвинул к себе поближе и сказал: