Серая сестра - Марк Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда бессветные скрылись из вида, хотя все еще были слышны, Чайник пустилась в погоню. Еще несколько патрулей могут приближаться к камерам позади нее, и если тот, что впереди, остановится по какой-либо причине, она может оказаться в ловушке между ними. В любом случае силы, собранные против нее в камерах, несомненно, будут значительно превосходить ее возможности. Ей их не победить. Выбор решений всегда невелик, но сейчас его вообще не было. Вскоре Нону опять поймают, после чего лорд Таксис вернется, чтобы отомстить. Чайник уже испытала невероятную боль от Беды, в полной мере, как она полагала. Это было, конечно, за пределами любой боли, которую она испытывала раньше. Умереть в попытке освободить Нону казалось куда лучшим вариантом, чем разделить последние часы ее жизни через нить-связь.
Патруль петлял по тому, что казалось главной магистралью Тетрагода, пол был хорошо утоптан, пропасти и склоны усмирены мостами и лестницами, даже случайный тусклый фонарь горел в нише. Другие бессветные присоединялись к общему потоку, появляясь из боковых проходов, в основном группами, но иногда и поодиночке. Чайник обнаружила, что находится в опасной близости от пары бессветных впереди, с трудом несущих что-то вроде дверь-тарана — тяжелого бревна длиной в два ярда, окованного железом с одного конца. Она пошла помедленнее.
Сидя на задворках мозга Чайник, Нона чувствовала, как беззвучные мысли и сожаления монахини бурлят, пытаясь прорваться в ее сознание, но безжалостно отвергаются. Ни одна часть Чайник не хотела умирать. Она хотела вернуться в Сладкое Милосердие, обнять Яблоко, увидеть новый рассвет. Она спрашивала себя, скольких бессветных она сможет уничтожить, прежде чем они доберутся до нее? Она оплакивала послушницу, попавшую в ловушку и ожидающую ужасной смерти. Она беспокоилась за Зоул. Но ни малейший намек на этот водоворот страхов не позволит ей отвлечься.
Торопливые шаги за спиной Чайник приблизились, и она обдумала свои возможности. Она могла бы пробежать мимо пары впереди нее и надеяться, что обремененные тараном они не бросят ей вызов... но, скорее всего, они потребуют ее помощи, а потом поймут, что не знают ее.
Слабая дрожь пробежала по горе. Чайник почувствовала ее подошвами ног, она отдалась у нее в груди. Мгновение спустя она ощутила пульс вдоль десятков тень-уз. Какое сообщение было передано, Чайник не могла сказать — тень-узы обычно позволяли только простейшие коммуникации, — но достаточно эмоций просочилось наружу, чтобы она смогла почувствовать их вкус. Паника.
Бессветные, приближающиеся сзади, остановились, изменили курс и побежали прочь. Пара впереди бросила таран. Чайник услышала, как он ударился о землю, и прижалась к стене, когда мужчины, которые несли его, пробежали мимо нее, их одежда развевалась. Они должны были увидеть ее, но не увидели. Чайник последовала за ними, пока не нашла боковой проход, где и ждала, пока еще дюжина их товарищей не пронеслась мимо, быстрая, молчаливая, решительная.
Зоул. Должна быть. Зоул увидела, как толпа бессветных направилась к камерам, и поняла, что либо Чайник, либо Нона попала в беду. Это отвлекающий маневр Зоул. Паника! Но как может Зоул напугать даже ной-гуин?
Чайник вынырнула из своего укрытия, внимательно прислушалась, а затем пошла дальше, отслеживая нить-узы так быстро, как только осмеливалась. Еще дважды ей приходилось отступать и прятаться при поспешном приближении групп бессветных и ной-гуин. Она миновала районы, где большая плотность пещер вместе с высеченными вручную соединительными туннелями делали Тетрагод почти подземным городом, а не несколькими пещерами, соединенными только извилистым руслом древней реки. Она увидела признаки промышленности, кузницы, дым от которых поднимался в огромные шахты, чтобы выйти над линией снегов, помещения — жилые, обеденные и спальные, — и даже то, что выглядело как какой-то храм.
На ступенях храма стоял на страже одинокий стражник в доспехах из чего-то похожего на черное стекло.
— Стой! — Окрик остановил Чайник на полушаге. — Покажи мне свое лицо.
Чайник повернулась и запустила ему в голову метательную звезду. Он почти избежал ее. Звезда попала ему не в глаз, а чуть ниже левой скулы. После этого он оказался менее быстрым, и вторая звезда попала ему в горло чуть выше линии нагрудника.
Чайник побежала дальше, окутанная ясностью. Она влетела в большую комнату, выход из которой находился в дальнем конце. Слабое эхо хлопнувшей двери долетело до нее издалека. И что-то ближе, просто призрак звука, высоко. Чайник резко взяла в сторону, и крест-нож, вращаясь, пронесся мимо ее уха. Чайник продолжала бежать. Она знала, что нападавший — скорее всего, ной-гуин — находится наверху и позади нее, вероятно, в какой-то галерее над туннелем, через который она вошла в пещеру. Она дернулась влево, затем вправо, она бежала беспорядочными зигзагами, полагаясь на свою скорость и расстояние между ними; надо не оказаться там, где она должна быть, когда прилетят ножи. И вот они прилетели, целая буря, шипя из темноты, с грохотом ударяясь о камни по обе стороны от нее, высекая искры из камней у ее ног. Острая линия боли пронзила плечо, и еще один нож пролетел мимо. Не сбавляя шага, Чайник нашла наиболее вероятное противоядие, килм овес, и намазала им порез. Если она не ошиблась и действовала достаточно быстро, яд на лезвиях не коснется ее. Вот если бы она приняла лекарство через рот, яд мог бы свалить ее с ног еще до того, как сработает противоядие. Она пробормотала молитву Предку.
Пробежав две трети пути, Чайник остановилась как вкопанная, резко развернулась, выхватила меч и ударила по летевшему к ней крест-ножу. Теперь она была почти на пределе досягаемости ной-гуина и хотела исчерпать его запас смертоносных маленьких ножей. Прилетели еще два, и она пренебрежительно обошла их. Ее плечо горело там, где из небольшого пореза все еще сочилась кровь. Она прислушалась к своему организму, ожидая любых признаков того, что килм овес не подействовал.
Ной-гуин на галерее повернулся и побежал, то ли убегая, то ли собираясь собрать побольше своих.
