Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым послушанием для новичка стал труд на кухне. А она работала далеко не только для братии, ведь пустынь славилась своей благотворительностью. Только в 1914 году в монастыре было отпущено 60 тысяч бесплатных обедов. В военные годы это число резко увеличилось: 1915 год - 100 тысяч обедов, в 1916-м - миллион!.. Получается, что в мирное время монастырская кухня готовила в среднем 164 благотворительные порции в день, а в военное - около трех тысяч порций. И это не считая того, что многим людям еда в виде хлеба, рыбы, крупы, масла и овощей просто раздавалась. Можно себе представить нагрузку, которая легла на плечи молодого повара Ивана Романцова...
Занимался он тем, что пек хлеб. Архиепископ Ярославский и Ростовский Михей (Хархаров, 1921-2005), в 19551956 годах состоявший в Глинской братии, записал рассказ отца Серафима о том, как происходил этот процесс: «В большой чан засыпали сразу 5 пудов муки, вливали нужное количество воды, и 9 человек начинали месить тесто. Месили веслами. Старший ставил свое весло в центр, остальные расставляли по кругу. Старший читал по четкам сорок раз Иисусову молитву, во время которой 40 раз тесто мешали веслами в одном направлении, потом 40 раз - в другом направлении. Перемешанную массу все вместе 40 раз поднимали и опускали, чтобы тесто уплотнилось. В нужный момент добавляли закваску, давали подняться тесту и пекли в больших формах хлеб. Он получался очень вкусным, ароматным». Традиция давать каждому паломнику на дорогу по большому куску хлеба сохранялась в Глинской пустыни всегда, даже в самые голодные годы.
Побывал Иван Романцов и на других послушаниях - был помощником келаря, келейником монастырского историографа игумена Иасона, работал на мельнице и в прачечной. Из ранних дней пребывания послушника в стенах монастыря сохранилась еще одна история. Ивана, как и прочих новоначальных, вручили попечению старца (какого именно - неизвестно; до 1889 года монахи могли ходить на откровение помыслов к любому старцу, но потом за каждым был закреплен свой). Но после общения с ним послушник понял, что полностью раскрыть душу не удается. А тут другой юноша посоветовал обратиться к другому старцу, и тот настолько понравился Ивану, что он захотел перейти к нему. Шел к «своему» старцу и глубоко переживал, что обидит его. Но тот отреагировал просто и мудро: «Ну, ступай, если не лежит душа, я ведь желаю тебе только добра». Так вопрос разрешился, словно его и не было.
„.Настал страшный для России 1914 год. Великая война, обрушившаяся на страну, коснулась и мирной Глинской обители. На ее территории заработали лазарет, санаторий для отдыха излечившихся воинов, приют для детей погибших солдат; монастырь помогал фронту и денежными средствами, и лекарствами, не говоря уже о помощи духовной. Приют на территории обители нашли 60 тысяч беженцев, которых кормили, одевали, снабжали деньгами для дальнейшей дороги... А 28-летний послушник Иван Романцов отправился на театр военных действий в качестве рядового. Кроме него, надели солдатскую шинель еще 74 глинских послушника. Их фронтовые судьбы сложились по-разному. Так, будущий старец Андроник (Лукаш) в первом же бою попал в плен и три года провел в Австро-Венгрии, будущий старец Зиновий (Мажуга) был контужен и тяжело заболел. Не миновала вражеская пуля и Ивана Романцова - в 1916-м он был ранен, но, к счастью, неопасно и после излечения вернулся в родную обитель.
В передаче архиепископа Михея (Хархарова) сохранился рассказ о том, как Иван Романцов находился в лазарете: «В госпитале среди раненых был один гипнотизер, который мог загипнотизировать всех почти других больных, а его никак не мог, потому что он всегда в это время творил Иисусову молитву. И сколько ни пытался усыпить гипнозом его, ничего не получалось. Батюшка тогда опытно познал силу Иисусовой молитвы и что гипноз - это не просто опыт со скрытыми силами в человеке, а дело бесовское».
Период революции и Гражданской войны стал для Глинской пустыни тяжелым испытанием, ведь территория, на которой она оказалась, неоднократно переходила из рук в руки и сильно пострадала во время боевых действий. В декабре 1917-го там была установлена советская власть, весной - осенью 1918-го местность попала под германскую оккупацию (а формально вошла в «Украинскую Державу» гетмана Скоропадского). Потом была «белая» власть, а с конца 1919-го - снова красная... Соответственно менялись и жизненные реалии. Так, если в 1917-м Глинской пустыни принадлежало 1346 десятин земли, то к началу 1919-го -всего 627, причем 480 из них были заняты лесами, а прочие - оврагами и землей под постройками. Но все-таки молитвенная жизнь в монастыре не прекращалась ни на минуту. Действовали Дом трудолюбия, больница, продолжались строительные работы; невзирая на военные опасности, приезжали паломники (в год - около шестидесяти тысяч человек). В 1918-м в монастыре было 49 иеромонахов, 33 иеродиакона, 117 монахов и 140 послушников, причем в сравнении с предыдущими годами сократилось лишь число последних (это было связано с тем, что многие послушники были призваны в армию и еще не успели вернуться). Совершались и новые постриги: так, в 1918-м было пострижено 15 человек, в 1920-м - 19.
В числе новопостриженных был и 34-летний послушник, вчерашний солдат русской армии Иван Романович Романцов. В 1919 году настоятель монастыря архимандрит Нектарий постриг его в мантию с именем Ювеналий. А вскоре состоялась иеродиаконская хиротония, которую провел епископ Рыльский Павлин (Крошечкин, 1879-1937), в будущем священномученик. В послужном списке отмечено, что хиротония прошла в 1920 году, однако в то время владыка Павлин еще не занимал Рыльскую кафедру - на нее он был назначен лишь в мае 1921-го.
Наставником отца Ювеналия стал опытный игумен Аристоклий (Ветер, 1870-1946), который на момент прихода Ивана Романцова в обитель был ризничим, а в 1913-1917 годах - настоятелем Омского Покровского монастыря. Чрезвычайно опытный в духовной брани, он строго следил за тем, чтобы иноки не имели никаких пристрастий, даже к чрезмерно строгим подвигам.
Продолжалось в монастыре и старчествование. За духовным наставлением братия и паломники шли к настоятелю обители отцу Нектарию (Нуждину), духовнику иеросхимонаху Иоанну (Макарову), иеромонаху Николаю (Калиному), монаху
