Отрезок пути - Iris Black

С отцом Гарри Снейп в школе враждовал, это факт. Но ведь это еще не значит, что он желал ему смерти. А ведь была еще мать Гарри, которая, по словам покойного Стивена Торна, за Снейпа всегда заступалась, а Джеймса Поттера терпеть не могла. В конце концов, существует элементарная благодарность. Я, например, до сих пор благодарен тем, кто за меня заступался на первом курсе. Гарри и Гермионе, то есть.

Но ведь заступничество иногда и злит. Может, Снейп, наоборот, бесился, что его какая-то девчонка с Гриффиндора защищает? Учитывая его характер, это вполне логично.

Нет, стоп! Так дело не пойдет. Я перевожу дыхание и во весь рост вытягиваюсь на столе, крепко зажмурившись. Здесь ничего не понятно. И выводы можно самые разные сделать. Пожалуй, лучше перейти к следующему событию, а именно – к убийству Дамблдора.

Я снова сажусь и взъерошиваю волосы. Это сложно. Но надо попробовать.

О том, что в убийстве умирающего есть что-то абсурдное, я уже неоднократно думал. Подумаю еще. Весь год Снейп знал, что Дамблдор скоро умрет. Весь год он знал, что Малфой пытается убить его. Малфой ему, конечно, не сын и даже не крестник, но как декан он за него, безусловно, отвечает. А как шпион он отвечает вообще за весь магический мир.

И вот Астрономическая башня. Дамблдор безоружен. Убить его должен Малфой, но он мешкает. У Снейпа есть палочка, но в башне присутствуют и другие Пожиратели, и их больше. Если Снейп попытается защитить Дамблдора, погибнут оба. Если он даже успеет каким-то образом его обезопасить – палочку, например, передать – в этом тоже не будет никакого смысла. Сам погибнет, а Дамблдор все равно скоро умрет. Исходя из «Темнейших искусств», с таким проклятием дольше года даже при самом удачном раскладе не живут.

И все. Глава Ордена Феникса мертв. Шпиона нет. Магический мир, считай, обречен, ведь шпион – это ключ к победе. От того, что Снейпа посмертно сделают героем, и даже Гарри признает, что был к нему несправедлив, никому легче не станет. Убив Дамблдора, Снейп смог окончательно убедить Волдеморта в своей лояльности, защитить студента и сохранить свой статус. И Дамблдор наверняка это понял и принял. Вроде бы стройная теория получается. Снейп и до этого принимал на себя удар всеобщей ненависти, защищая других. Правда, не в таких глобальных масштабах.

Но ведь все может быть совсем не так. Возможно, верно мое предыдущее предположение о том, что это убийство было своего рода предсмертным унижением для Дамблдора. Наглядной демонстрацией того, к чему приводит доверие. «Et tu, Brute», как говорит наш пароль…

Нет, это просто форменное издевательство! И здесь никакой определенности! Попробуем разобраться с Джорджем.

Было семеро Гарри Поттеров. Одного из них изображал Джордж. Где настоящий, никто из Пожирателей поначалу не знал. И вот Снейп заклинанием отрезает ухо одному из этих Поттеров…

Это ли не нелепо? Ведь Волдеморт хочет разобраться с Гарри сам, поэтому убивать его запретил. Зачем Снейпу нарушать приказ? Джинни рассказывала, что Снейп там был не один. Что, если он пытался помешать другому Пожирателю, и просто промахнулся?

Хм… с тем же успехом он мог целиться в Люпина и промазать…

– Твою мать! – почти кричу я и шарахаю кулаком по столу. – Это просто невыносимо! Я уже не могу так больше!

Снова что-то стукает – на сей раз совсем тихо – я поворачиваю голову и вижу на краю стола стакан с янтарной жидкостью.

– Спасибо! – с чувством говорю я, хватаю стакан и, резко выдохнув, выпиваю огневиски залпом. – Так бы сразу. Какое-никакое успокоительное, раз уж с зельями ты помочь не можешь.

В голове слегка проясняется, но легче от этого не становится. Судя по всему, с прямыми уликами я потерпел полное фиаско. Мне бы сейчас Феликс Фелицис – сразу бы понял и вспомнил все, что нужно. Но чего нет, того нет. В конце концов, я все-таки не совсем идиот, а значит, могу, если захочу, докопаться до истины. Как там говорила Хелли? Наблюдательность, разум и интуиция? Ну, одними рассуждениями этот вопрос не решить. А для наблюдательности у меня есть специальное приспособление.

Приготовившись к увлекательному времяпрепровождению, я методично и сосредоточенно сливаю в думоотвод все воспоминания о Снейпе, имевшие место быть в этом учебном году. Слава Мерлину, что данный вопрос меня в сентябре озаботил, а не в апреле! Не то пришлось бы в Выручай-комнате несколько недель провести. Попрощавшись с этим миром на неопределенный срок, я ныряю в воспоминания с головой…

…Когда я оттуда выныриваю, голова моя очень близка к тому, чтобы лопнуть. Воспоминания я возвращаю на место – нечего им тут валяться. Так и не оставившие меня в покое пикси радостно подхватывают их и тут же устраивают чемпионат мозга по квиддичу, используя мои мысли не только в качестве квоффла, бладжеров и снитча, но еще и в качестве метел, колец и свистка судьи. Очередная порция огневиски, заботливо предложенная Выручай-комнатой, приходится весьма кстати.

Залив своих пикси алкоголем по самые уши, я пытаюсь немного разобраться в увиденном. По правде говоря, никаких особых откровений во время пересмотра я не получил. Разве только пришел к выводу, что сейчас выгляжу несколько лучше, чем на пятом курсе. Но об этом я и так догадывался.

А Снейп… а что Снейп? Ну да, он как будто пытался сдержать усмешку, разглядывая имена магглорожденных и физиономию Кэрроу. Да, иногда он кажется недовольным, когда кто-то из них к нему обращается. Да, временами он вроде бы с неодобрением смотрит на Крэбба и как-то странно – на нас. Ну и что? Может, он не понимает, как нас земля носит, и думает: «Крэбб, я для чего тебя старостой школы назначил? Убей их!»? И с чего ему довольным быть? Если все они Волдеморту служат, это еще не означает, что Снейп должен быть от своих коллег без ума. По этой же причине мог и засмеяться – кто ему запретит?

А если сосредоточиться на словах… Ведь Снейп обычно ничего не говорит просто так. И к двусмысленностям у него отношение особое. Я к этому привык за два года и даже немного начал разбираться. Было ли нечто, что можно понять иначе, в этом учебном году? А ведь было…

Например, в его кабинете, когда он спрашивал нас об обязанностях старосты. На первый взгляд, все ясно: сидите тихо, слушайтесь старших, подчиняйтесь режиму. А если подумать? Да, староста должен соблюдать школьные правила и следить, чтобы их соблюдали все остальные. Но разве то, что творится сейчас в школе, – это правильно? Разве правильно – запирать студентов в подвале и применять Круциатус? То, что делают Кэрроу, это не правила, это – полное наплевательство на правила. И мы в данном случае как раз даем всем это понять.

И за младшекурсниками старосты должны приглядывать. А ведь мы, положа руку на сердце, поначалу о них почти забыли. Думали преимущественно об Армии Дамблдора и сопротивлении.

А вчера, когда Снейп меня на отработку забрал? Как он сказал? Что я получу «то, что заслужил», кажется. И вот я сидел в его лаборатории и резал слизней. Неприятная работенка, но, честно говоря, мне это не впервые пришлось делать. Не в таких, правда, количествах. Это я заслужил, по мнению Кэрроу? Вряд ли. Она бы из меня душу вынула, будь ее воля. Если бы Снейп меня из-под огня не вывел.

Да, все это так, конечно. Но… что, если я просто, как говорила Джинни, «вижу то, что хочу видеть»? У Джинни, правда, немного другая ситуация, но все же. Гарри поступил так, как считал нужным, пусть его поступок и выглядит немного странно. Прямо скажем, это далеко не единственный поступок Гарри Поттера, который выглядит странно. Но он ведь знает, что делает, не так ли? А если уж Гарри знает, что делает, то Снейп тем более. Он все-таки взрослее и опытнее. И умнее, не в обиду Гарри будет сказано.

Но… Мерлин, я уже ненавижу это слово! Оно всегда все портит! Как бы то ни было, риск, что я вижу то, чего нет, действительно велик. Надо смотреть правде в глаза, потому что лгать самому себе просто глупо. Я хочу его оправдать. Потому что я до сих пор скучаю по нему. По этим увлекательным разговорам, по его ироничным и дико смешным замечаниям, по насмешливому взгляду и презрительной ухмылке, по тонким рукам, порхающим над котлом, по бархатному завораживающему голосу… черт возьми, я до сих пор хочу его!

– Спокойно! – прерываю я сам себя и залпом выпиваю еще огневиски. – Подумай о чем-нибудь другом! Подумай о… Филче!

В тот же миг на стене появляется такое натуральное изображение нашего завхоза, что я роняю стакан и сваливаюсь со стола, больно приложившись коленями о пол. Некстати возникшая эрекция исчезает примерно раз в пять быстрее, чем появилась. Вместе с ней исчезает и Филч.

– Спасибо, конечно, – мрачно говорю я, снова забираясь на стол и потирая ушибленные колени, – но если бы на его месте были Кэрроу, со стола бы свалился мой хладный труп. Только не надо проверять!

Немного успокоившись, я возвращаюсь к размышлениям. С наблюдательностью тоже получился полный пшик. Значит, остается интуиция. Могу ли я ей доверять? Ведь мне сложно судить объективно. С другой стороны, интуиция не имеет ничего общего с суждениями. Быть может, именно у меня есть шанс почувствовать и понять, что вообще происходит? Быть может, именно мне чутье подскажет правильный ответ?