Желтый дом. Том 2 - Александр Зиновьев

Научные проблемы

— Странный наш заезд, — говорит Инженер. — Сброд какой-то.

— Вроде московской помойки, — говорит Универсал.

— Парадокс получается, — говорит Старик. — Появление каждого из нас тут вполне объяснимо. А почему получилось такое скопление, причинного объяснения нет. Почему, например, вы сюда попали, в такое неподходящее время?

— Составляли график отпусков, — говорит Универсал, — и меня сунули сюда. Сказали, что летом я буду нужен в институте. А какое там в институте?! Наверняка надо будет ремонтировать квартиру директора.

— А я вообще предпочитаю отпуск разбивать на куски и брать его в не подходящее для других время, — говорит Кандидат. — Летом у нас институт пустеет, делать совершенно нечего, так что получается дополнительный длинный отпуск.

— А Членкорица намекнула, что она скрылась в Москву от каких-то неприятностей там, у себя дома, — говорит Добрая Девица. — Она тут в командировке. И предпочитает проводить ее на природе.

— Конечно, — говорит Инженер, — раз мы все тут, были какие-то причины, вынудившие нас к этому. А вот попробуйте охарактеризовать этот сброд в целом! Ну, хотя бы первичную (рабочую) классификацию дать.

— Это плевое дело, — говорит Ехидная Девица. — Могу предложить следующую классификацию вполне в духе диалектического материализма и подтверждающих его достижений современной науки. Отдыхающие данного заезда делятся на такие группы: 1) те, о ком думают, что они — стукачи, но они таковыми не являются; 2) те, о ком не думают, что они стукачи, но они таковыми являются; 3) те, которые являются или не являются стукачами независимо от того, что о них думают и думают ли о них вообще; 4) те, которые и вообще. Что скажет по этому поводу современная логика?

— Современная логика, — говорит МНС, — настолько далеко ушла вперед, что уже не способна справиться с такими примитивными задачками. Между прочим, идея Старика верна. Возьмите теперь все наше общество в духе его идеи. Каждое отдельное событие и каждый отдельный поступок людей вполне объяснимы с причинной точки зрения. А возьмите всю совокупность события и поведения людей и попробуйте к ней подойти с той же точки зрения. Ничего не выйдет.

— А как же быть в таких случаях? — спрашивает Дамочка.

— Очень просто, — говорит Универсал. — Пока еще не закрыли магазин, скинуться по трояку... Ну, хотя бы по рублю... Женщинам скидка на пятьдесят процентов...

Ленин или Винни-Пух

Но, начав пить, уже не могли остановиться. Инженер впал сначала в слезливое, а затем — в обличающее состояние. Привел я свою дочку в школу записывать, говорил он. А школа особая, хотя и в нашем районе: в нее не всех принимают. Устроили своеобразный вступительный экзамен. И потребовали, чтобы моя семилетняя Танюшка прочитала им стихотворение о Ленине. А она сказала, что стихов о Ленине не учила, а вот про Винни-Пуха — пожалуйста. Бог мой, что творилось после этого с почтенными педагогами! Как! — орали они с пеной у рта. Про Ленина не знает, а про какого-то Винни-Пуха знает!! В эту школу Таньку мою, конечно, не взяли. А мне на работу написали, сволочи, что я неверно ребенка воспитываю. В это время как раз началась кампания насчет воспитания детей в духе. На работе специальное партсобрание по моему поводу провели. На вид поставили. А я после этого сам всю детскую литературу про Ленина назубок выучил, а Таньке даже основные положения «Материализма и эмпириокритицизма» растолковал. Хотите, что-нибудь наизусть почитаю? Нет! — закричали все. Читай лучше про Винни-Пуха! Про Винни-Пуха мы все позабыли, сказал Инженер. Чудеса, сказал Старик, вы вот про какого-то Винни-Пуха разговариваете. А в мое время за это знаете что было? Прогресс все-таки очевиден.

Потом гуляли по поселку и веселились от души. Сначала хотели засунуть в форточку к Членкорице дохлую кошку, валявшуюся неподалеку от столовой. Но она разложилась настолько, что ее нельзя было в целости поднять с земли. Потом, оказавшись около дачи Петина, дразнили его собаку. Собака оказалась на редкость флегматичной. На самые изощренные дразнильные действия Универсала она лишь сверкнула зубами. Ну, погоди, сказал Универсал, отчаявшись вывести пса из равновесия, я тебе черепушку все равно прошибу при случае.

МНС сильно развезло. Дамочка и Новый Друг приволокли его в палату, раздели и уложили спать. Засыпая, он лепетал, что он, к сожалению, не Ленин, а всего лишь Винни-Пух. Кто такой этот Винни-Пух? — спросил Друг. Неужели вы не знаете?! — изумилась Дамочка. Вы же интеллигентный человек! Черт с ним, с этим Винни-Пухом, сказал Друг и предпринял попытку завалить Дамочку на свою кровать. Та сначала сопротивлялась, бормотала что-то насчет чести, достоинства, верности, порядочности и прочих моральных ценностей. В заключение она сказала, что и он (это — о МНС) далеко не ангел, и капитулировала.

Письмо к Ней

Вчера меня порядком развезло.

Но может быть, я не подвергнусь втыку —

На сей раз, слава Богу, повезло:

Меня приняли за другого забулдыгу.

Пить больше не хочу. И не хочу болтать.

И не хочу сверять нелепые цитаты.

Мою изорванную душу залатать

Смогла б теперь, пожалуй, лишь одна ты.

Солнце

День выдался солнечный. Отдыхающие преобразились. Мужчины тщательно выбрились, наодеколонились, надели праздничные одежды. Женщины... Ну, об этом и говорить нечего. Тут и без слов все ясно. Даже Членкорица затянула свою расплывшуюся тушу в трикотажный брючный костюм, и это не настраивало окружающих на юмористический лад.

Беззубая Докторица сказала вполне искренне, что Членкорице этот костюм очень к лицу (хотя потом, рассказывая своим знакомым про этот случай, она хихикала от удовольствия — вот, мол, уела эту жирную дуру!). Универсал, еще не отошедший от вчерашнего перепоя, расточал комплименты и целовал ручки всем дамам подряд. Членкорице он сказал, что ее в таком виде опасно выпускать на улицу без охраны, и с ней от такого тонкого комплимента чуть не случился удар. Собаки улыбались, высунув языки. Беременные кошки, игнорируя собак, разлеглись на солнцепеке в самых непотребных позах.

— Эх, братцы! День-то какой!! — воскликнул Инженер. — А что, если сообразить что-нибудь этакое на природе?!

Предложение Инженера приняли единогласно и без колебаний. Скинулись кто по трешке (в основном дамы), кто по пятерке (в основном пьющие кавалеры). Сунулись в магазин — закрыто на учет. Настроение несколько спало. Но Инженер сказал, что это не беда, что они с Универсалом или с МНС сгоняют на станцию и привезут все, что нужно. На это уйдет час-полтора, не более. А за это время дамы пусть приготовят все необходимое. И топайте на ту самую горку над ручьем, поросшую сосенками и елочками. Там сухо, а главное — красиво.

Так и сделали. Пока Инженер и МНС «гоняли» за выпивкой и закуской, отдыхающие бродили по берегу ручья, пели песни, говорили приятные вещи, проявляли необычайную предупредительность и заботу друг о друге. Членкорица предложила Беззубой Докторице, которая присела на пенек, подложить свой шикарный плащ, дабы та не схватила радикулит, и Докторица с благодарностью согласилась на это. Дамочка пела цыганские романсы, и получалось это у нее неплохо, и ее просили петь еще и подпевали ей. И она пела, сожалея лишь о том, что ее не слышит МНС. Членкорица рассказывала о своих замужествах, особенно о первом, когда ее в буквальном смысле слова похитил ее будущий (первый) муж. Ей тогда было всего пятнадцать лет, и ее похитителю пришлось давать крупные взятки должностным лицам. Она назвала общую сумму. Все сказали «Ого! Ничего себе!», но поверили, ибо все считали жителей южной республики спекулянтами и миллионерами. Лишь Ехидная Девица по сему поводу заметила, что она не понимает, зачем в наше время выходить замуж, раз есть центральное отопление.

Из книги Твари

Несмотря на внешнее разнообразие аргументов, выдвигаемых против коммунистического идеала, в основном дело сводится к двум ясно очерченным пропагандистским линиям: к попыткам доказать его нереальность, неосуществимость (при этом подчас даже не отрицается величие и положительный характер многих целей коммунизма самих по себе) и к попыткам ослабить притягательную силу самого коммунистического идеала, искажая его характер, приписывая ему антигуманистические черты.

Об искусстве и усовершенствовании

Разговорились о литературе, потом о музыке. Она говорила общепринятую банальность насчет того, что искусство возвышает, очищает, делает лучше. Он сказал, что это вздор. Искусство в такой же мере возвышает и улучшает человека, в какой это делает съеденный хороший шашлык и выпитая бутылка хорошего вина. Она сказала, что он по всем вопросам говорит наоборот. Отчего бы это? Из стремления к оригинальности? Из духа противоречия? Он сказал, что не знает, почему он обычно занимает особую позицию. Но он не стремится к оригинальности и не склонен к дискуссиям. В данном случае он просто высказал результат своих наблюдений и размышлений. А что же в таком случае делает человека чище и лучше? — спросила она. Только общественное насилие и добрая воля человека, ответил он. Первое для большинства, вторая — для одиночек. Выходит, мы становимся лучше от нашего режима, удивилась она. Вне всякого сомнения, сказал он. Если ослабить режим, мы превратимся в еще более худших тварей. Но режим поддерживают мерзкие твари! — возмутилась она. Как ты можешь так рассуждать?! Увы, сказал он, таковы законы природы. Режим наш имеет лишь один путь улучшить нас: порождая еще худших тварей, чем мы сами. А где же выход? — не сдавалась она. А ты забыла о второй возможности, сказал он. Это — путь одиночек. Чтобы стать лучше, человек должен знать, что это такое, должен очень захотеть этого и приложить к этому усилие. Чтобы улучшить все общество, такие одиночки должны заразить своим примером других. А затем люди должны убедиться в выгодности и целесообразности быть такими. Это — долгая и мучительная история. И идет она в ожесточенной борьбе общества против таких одиночек, стремящихся быть лучше. Но почему? — спросила она в растерянности. Потому что они нарушают привычный ход жизни и вносят в души людей болезненное беспокойство, сказал он. Это же очевидно. Да, согласилась она, это совсем очевидно.