Шаг в бездну - Константин Муравьев

Что мне это дает, я не знаю?

Зато теперь я точно знал, куда мне бежать не стоит. И к кому не стоит поворачиваться спиной. Ho вот как прорвать общее кольцо оцепления и что делать дальше? То, что все закончится на этом, я был совсем не уверен.

"А почему я оцениваю только своих врагов?" — задаю я себе вполне закономерный вопрос, — "ведь есть еще и окружающая обстановка." Теперь осматриваю происходящее уже с тактической точки зрения.

Кругом одни деревья. Вернее, какие–то хвойные и земля, усыпанная их же хвоей. Ничего в качестве подлеска. Зато стволы все разной толщины. Если пройти за ближайшее дерево. То окажусь как раз напротив всего нескольких воинов, один из которых копейщик, другой ранен, а третий та самая воин–женщина. Но это меня и напрягает больше всего. Если женщину приняли в какой–то отряд в таком диком племени как равную, в тот период, когда уважали только силу и умение постоять за себя, то она как минимум должна стоить двух таких воинов, если не трех. Слишком жесткие у них должны быть нравы и обычаи. Тем более если учесть, что это тот самый мир. куда, как сказал драгонит попадают лучшие убийцы. А значит, это направление отметается. И отсюда напрашивается еще один вывод.

Там, где идут раненые, в пару им поставлен как минимум один копейщик, и если исходить из предпосылки, что женщина, это одна из лучших бойцов в их отряде, то и других, раненых должны прикрывать такие же сильные воины, как и она.

Таким способом они равномерно распределяют свои силы по кругу. Особенно это эффективно, когда отлавливают таких вот непонятных одиночек, как я. Когда двойного или тройного перевеса должно быть предостаточно.

Как я помню, примерно так работали викинги у нас на Земле, когда слабейший всегда шел с сильнейшим. И в случае чего его подставляли, как некий щит, давая более сильному и опытному бойцу, что–то предпринять или сделать.

Что у нас есть еще?

В таком случае получается, что особого выбора нет.

Или…

И я смотрю на двух явно выбивающихся из общей картины индивидуумов. Тех, что пока вооружены только охотничьей сетью.

Если я попаду в нее, то для меня это однозначный конец, и я уверен, что работать они с нею умеют. То–то их движения настолько сработаны и синхронны. Но вот глядя именно на них, я заметил одну интересную деталь. На их пути находилась пара деревьев.

А перед ними стоял еще один очень толстенный ствол, который фактически закрывал того, кто окажется в это воображаемом треугольнике от всего остального отряда. От метателей же сети спасут два впереди стоящих дерева. Это тот путь, что я искал. Только нужно успеть. Нужно успеть добежать туда, и оказаться там, в момент броска их сети То есть фактически я должен их спровоцировать на бросок немного раньше, каким–то своим действием или поступком. И тогда я из–за того, что они должны придерживаться. достаточно большого расстояния между собой, проскачу прямо между ними.

Есть небольшой участок между двумя метателями сети, где они не достанут меня выхваченным взамен нее оружием. А копейщики, идущие рядом с ними, не смогут метнуть в меня, свои копья, когда пройду этим путем. У них на траектории будут как раз эти сетеносцы.

Решение принято. Работаем.

Но естественно в первый раз у меня ничего не получилось. Я вновь появился в окружении этих самых дикарей. И опять анализ ситуации и попытка уйти от них. Но у меня ничего не получилось и сейчас. А потом не получилось и в третий. И в десятый. Даже в сотый. С каждым разом построение группы менялось, но их слабое звено все время было неизменным. И вот, наконец, я прорвал оцепление, и даже умудрился, унося ноги перехватить на лету два копья брошенный мне в спину.

Оказывается, мое предчувствие боли в этом случае неплохо так помогало. Я уклонялся, отпрыгивал, отбивал брошенное в меня метательное оружие руками. И в конечном итоге научился просто перехватывать его в тот самый момент, когда это мог сделать. И это стало выручать. Я даже пытался сражаться. Но уже достаточно скоро понял, что это очередная моя ошибка.

Для этих дикарей я был не соперник. А потому просто пытался сбежать. И в какой–то бесчисленный раз, у меня это получилось. Я прорвал их кольцо, и меня скрыло от них какое–то толстое дерево. Я делаю очередной шаг. И вновь оказываюсь в том самом тренировочном зале.

— Молодец, справился, что–то в тебе есть, правда не понятно что, — сказал мне Даарг, но потом констатировал, — хотя действовал ты совершенно безграмотно.

И немного помолчав, он у меня уточнил.

— Ты вообще кем был по жизни?

— Ну, сначала учился, потом занимался торговлей и сделками — переиначил я свою студенческую жизнь и пребывание на–станции в более простые и понятные термины.

Драгонит явно не интересовали подробности или частности моей жизни, он хотел понять в общем.

— Так я и подумал, что настоящим воином ты никогда не был. Поэтому для меня еще более не понятно, как и почему ты оказался тут.

— Судя по всему по своей глупости, — пожав плечами, ответил я.

— Оно и видно. И эта глупость обойдется тебе очень дорого.

И посмотрев на меня, он усмехнулся.

— Потому что теперь мне придется сначала сделать из тебя хотя бы какого–никакого воина.

И он улыбнулся своей, клыкастой пастью.

— А начнем мы прямо сейчас.

После чего он вышел немного вперед и сказал.

— Чем быстрее ты освоишь то, чему я смогу тебя обучит, тем быстрее мы сможем перейти к следующему шагу.

И он показал на меня.

— Где бы ты ни оказался, и что бы с тобой не произошло, у тебя всегда с собой будет самое грозное и опасное оружие, которое у тебя когда–либо было.

И он, помолчав, добавил.

— Это ты сам. Все остальное делает тебя лишь чуточку смертоноснее и опаснее.

И он обошёл мою стоящую в центре зала тушку кругом.

— Я не могу научить тебя сражаться или вести бой, честный или не честный. В этом мире можно научиться лишь, трем вещам. — умирать, убивать и выживать. И лучше всего материал, как известно, усваивается на собственном опыте.

И этот–хищник слегка облизнул свои узкие губы.

— Все это будет происходить на твоем собственном опыте. Придешь сюда, когда воскреснешь.

И я ничего даже не успел осознать, как в этом зале умер впервые. Мгновенно, даже ничего не поняв.

Умирал я там миллионы, миллиарды раз. Сначала это было быстро.

— Потом Даарг стал что–то рассказывать и пояснять свои действия.

Но я все равно не понимал ничего из его объяснений. И потому продолжал все так же умирать.

Потом до меня постепенно стали доходить те основы, которые он вбивал в меня с каждой моей смертью. Я проклял как его, так и тех, кто создал этот странный, ужасный и смертельный мир–полигон. Но в конечном итоге, те основы, что он мне преподавал, прошли. Я усвоил и осознал, то чему он пытался меня обучить. Такого я не встречал ранее. Ему было все равно где, кто, когда и с кем, при каких условиях и каким оружием.