Он такой один (СИ) - Ланская Алина

Архангельскому пришлось почти сбежать со свидания — юристы Крамера решили потрепать Дамиру нервы, да так, что его мать слегла с сердцем.

Он разрывался. Зима оказалась для него очень тяжелой. Его мучило, что он не может ничего ей рассказать, что обнимая ее, он не мог отделаться от ощущения, что Крамеру кто-то сливает про их настоящие отношения.

Но когда Алена улыбалась, с такой нежностью и восторгом смотрела на него, все остальное становилось неважно. Не замечая этого, Аля менялась на глазах. Он менял ее — не для Крамера и не для себя. Для нее.

На самом деле за этим она пришла в игру, выбрала более сильный вуз. Сама Алена этого еще не понимала, дело было не в сестре и даже не в отце. Дело было в ней.

Когда Архангельский понял, что влюблен? Наверное, когда невольно сделал больно — у него и правда остались вещи Ольги, он хотел от них избавиться. Однако то, что устроила бывшая любовница, не укладывалось в голове. Впрочем, с Ольгой он потом разберется — главное, найти Алю. Как тогда не выбил дух из Князева и его приятеля, Архангельский до сих пор удивлялся, но скорее всего сказалась выработанная годами привычка выпускать агрессию только на площадке.

Илья видел, как она обижена, как ревнует к Ольге, к которой он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал к Алене. Но она об этом не знала.

Арх понимал все ее претензии, недоверие и обиды. Он хотел от нее невозможного — безусловной веры в него, но по-другому у них ничего бы не получилось. И она поверила — осталась с ним, несмотря на то, что так и не получила ответов на самые главные свои вопросы.

Поверила ему. Наверное, тогда Илья сам поверил, что у них все получится. И повез ее в Казань — эти дни стали лучшими в его жизни. Он даже забывал о Крамере, о том, что он продолжал пить у них с Дамиром кровь, но все это было второстепенным.

Алена будила в нем гигантские силы — тем, как смотрела на него, как улыбалась, как верила в него. Как отдавала ему всю себя, без оглядки, без условий и ожиданий. С ней Архангельский стал чувствовать себя еще сильнее.

Универсум никогда не был особо интересен Илье, просто способ помочь Дамиру, снова повеселиться втроем, но сейчас он был очень благодарен игре. А еще Дине, с которой его девушка так искренне подружилась. Но другого и не могло быть — они были очень похожи, с теми же проблемами. В Игнате Князеве Алена без сомнения узнала повадки своего отца, что серьезно охладило ее пыл, а в Вите увидела, до чего может дойти человек в своем неуемном желании соответствовать чужим представлениям о себе.

«Главное не цель, а остаться собой, узнать, кто ты есть. К черту мечту, если ради нее ты превращаешься в такого подонка как Князь». Илья хорошо запомнил эти слова Алены, как и те, что она сказала дальше про своего отца, хоть и не назвала его.

Все что мог, Илья для нее сделал.

Теперь она должна выбрать себя, встретившись лицом к лицу со своей мечтой.

А он будет ее любить, как и сказал сегодня утром, понимая, что сегодня самый важный день в ее жизни.

— Кажется, они уезжают, — Дамир, словно появившийся из ниоткуда обеспокоенно кивнул на кортеж машин, который плавно отъехал от здания университета.

Архангельский резко поднялся, рванул ко входу, но остановился, не дойдя до дверей. Набрал номер Алены, но телефон был выключен.

Глава 80

Когда Илья ушел, я еще несколько секунд оцепенело смотрела на закрытую дверь, а потом рванула к выходу. Не верю! Не мог он так со мной! Пусть объяснит!

— Стой на месте.

Я застыла, не смея ослушаться, а папа, тут же потеряв ко мне интерес, уже негромко переговаривался на французском со своими помощниками. До меня доносились обрывки фраз, но я не понимала, о чем разговор, всеми силами я пыталась сбросить с себя ледяной холод, который панцирем покрывал сейчас все мое тело.

«Он не мог со мной так поступить! Не мог меня предать! Он меня любит! Тогда почему ушел? Ничего не сказал. Что за сделка? А я? Как же я?!»

— Алена, мы уезжаем. Самолет через сорок минут. Пошли.

Сначала я подумала, что мне послышалось. Хотя и не удивилась — наверное, я просто схожу с ума? Но через секунду на плечо легла жесткая рука папы.

— Ты слышишь? Поехали.

Помощники стояли у открытой двери, папа прошел мимо них и обернулся уже выйдя в коридор. Я не двигаясь, осталась на месте. Даже когда он удивленно приподнял брови, не шелохнулась.

— Я еще раз повторять не буду, Алена.

Резкий голос как удар хлыста. По привычке чуть сжалась, но смотрела прямо ему в глаза.

— Я хочу знать, что происходит! При чем тут Илья?! Что за сделка?

— В самолете расскажу, у меня нет времени…

— Сейчас!

Я испугалась самой себя, чуть было рот ладонью не зажала. Повисла тягучая тишина. Меня знобило, от папиного немигающего взгляда хотелось укрыться. Спрятаться. Но я была одна и помощи ждать не от кого.

— Сейчас?

— Да. Сейчас. Я тебя двадцать лет ждала, папа. Я заслужила.

По его лицу пробежало легкое удивление вкупе с едва заметной усмешкой.

— Заслужила? Ладно, давай здесь.

Он вернулся в комнату, из которой почти незаметно исчезли помощники. Мы остались вдвоем. Впервые в жизни я оказалась один на один с папой.

Неторопливо подойдя к столу, он уселся на кресло, я же осталась стоять рядом.

— Хочешь знать, что происходит? Пожалуйста. Когда-то у меня был друг, после его смерти я заботился о его сыне, своем крестнике. Все, что Илья смог добиться в жизни — это моя заслуга, без меня он был бы никем. Хотя… он и так никто.

Слова папы жгли мою кожу, мне как будто клеймо поставили. С трудом удерживала себя, чтобы не закричать — это ложь! Илья… он…

— Ты его совсем не знаешь, Алена. Но да, парень он небездарный, хотя и неблагодарный. Пытался тут со своим дружком вымогательством заниматься. Поняла, о ком я?

— Дамир?

Папа удовлетворенно кивнул, тонкие губы искривились в презрительной усмешке. Я дернулась от мысли, что вижу саму себя через много-много лет, так мы с папой внешне похожи. Раньше я гордилась нашим поразительным сходством, а сейчас мне стало страшно.

— Он самый. Дамир Бакиев. С его отцом у меня были кое-какие дела, очень давно. И вот парень решил, что я ему что-то должен теперь. Илья меня разочаровал, Алена, но я дал ему шанс исправиться. И он им воспользовался.

— Воспользовался?! Илья у тебя что-то вымогал? Это неправда! Он говорил, что у него какая-то сделка, с человеком…

Я запнулась и испуганно закусила губу. Память услужливо подсовывала обрывки разговоров с Архом. Про человека, в котором он давно разочаровался, но тот все равно пробил дно, про справедливость, которую он должен восстановить. Про Дамира, которого достает плохой человек и про то, что скоро все закончится и он мне все расскажет.

— Значит, это ты, да?

Папа вскинул голову и властно спросил:

— Что он про меня говорил?

— Ничего! Про тебя — ничего! Только то, что… поможет восстановить справедливость! Что ты сделал, папа?

Я себя не узнавала — никогда я не задавала столько вопросом отцу, да и не общались мы так долго. А сейчас как плотину прорвало!

— Какая ты стала смелая и требовательная! Раньше два слова не могла связать в моей присутствии, я вообще долго думал, что у тебя задержка развития.

Меня на удивление не задели его слова. И я повторила вопрос. Но папа снова отмахнулся.

— Это уже не важно. Что было, то было. Но я хочу, чтобы ты зарубила себе на носу, Алена. Такой, какая ты сейчас тебя создал я. Руками Ильи, разумеется. Вся его помощь, поддержка, твой выигрыш в игре — это потому что я так велел. Я понятно сказал?!

Спать со мной ты ему тоже велел?!

— Не верю. Не может быть… все… все не так!

Я отказывалась верить, потому что иначе тут же бы сошла с ума. Илья, мой Илья не мог так со мной поступить! Папа мог, а Илья… теперь все его недомолвки, задумчивые взгляды приобретали новый смысл. Но неужели он не мог мне сказать? Почему сейчас ушел? Почему не забрал с собой?!