Слезы темной воды - Корбан Эддисон

Но взяться за рычаг и потянуть за него гораздо труднее, чем думать об этом. Если она это сделает, обратного пути не будет, некого будет винить, поздно будет раскаиваться. Она задавала этот вопрос тысячу раз, пока выздоравливал Квентин, пока длился судебный процесс и пока ручеек ее чувств к Полу превращался в полноводную реку. Даже после того, как ей стала известна вся правда об Исмаиле, она не смогла ответить на него, и так длилось, пока она не встретила Хадиджу и Ясмин и не поняла, что их боль ничем не отличается от ее боли, несмотря на то что их история, культура и религия были для нее непонятными. Когда Ванесса увидела, как Ясмин жмет руку Квентину, когда ее сын и сестра Исмаила улыбнулись друг другу, она поняла, что время пришло. Был лишь один путь вперед – оставить гнев в прошлом.

В лучах занзибарского солнца она прочитала письмо Дэниела в последний раз, а потом перевернула странички и стала читать свой ответ.

Дорогой мой Д.

Возможно ли распутать узел несправедливости? Я так старалась сделать это, вытаскивала нити одну за другой, думая, что сумела определить вершителя несправедливости, но только затянула узел еще туже. Я тыкалась по сторонам и шла на ощупь, я казнила себя и назначала виновников тех ран, которые я ношу в своей душе, но все это лишь ввергло меня в еще большее отчаяние.

Истина заключается в том, что виноваты все и не виновен никто. Когда я пыталась водрузить бремя вины на одного человека – на мою мать или на Теда за свое детство; на тебя или на себя за то, что распадался наш брак; на Исмаила, или на Маса, или на капитана «морских котиков» за перестрелку, – это только усугубляло несправедливость.

Этот узел невозможно развязать. Нити переплетены навечно. Существует лишь один способ избавиться от него – бросить его за борт, и пусть море прощения унесет его прочь.

Сегодня я отпускаю прошлое. Я иду дальше. Я снова буду любить. Я буду наблюдать, как твой прекрасный сын растет, как он женится и заведет собственных детей. Я буду поддерживать его, когда он отправится в кругосветное плавание с Ариадной, и на этот раз я не сомневаюсь, что у него все получится.

Прощай, мой муж. Спасибо за те славные времена, что мы провели вместе, и за проблеск искупления, который ты дал мне в конце. Думаю, когда-нибудь мы с тобой увидимся, хоть и не знаю, где и как. И, когда это случится, мне нечего будет сказать, кроме: «Все хорошо».

Ванесса снова свернула страницы и, сунув их обратно в бутылку, накрепко закрутила пробку. Потом она подняла бутылку и забросила ее в море, так далеко, как смогла. Бутылка, вращаясь в воздухе, описала дугу, плюхнулась в воду, на мгновение скрылась и снова выпрыгнула на поверхность. Она улыбнулась, взяла весло, развернулась и направила каяк к берегу – к Квентину, Ариадне и Полу. Она погружала лопасти в воду и гребла, пока руки не начали гореть от напряжения. Это был хороший огонь, огонь желания. Нельзя было терять ни минуты.

Пришло время снова жить.

Послесловие автора

Восемнадцатого февраля 2011 года в Индийском океане группа сомалийских пиратов захватила идущий под флагом США парусник «Квест», взяв в заложники четырех американцев. Правительство США дало невероятно мощный ответ: для спасения мореплавателей были отправлены три корабля ВМФ, боевой отряд «морских котиков» и переговорщик из ФБР. Четыре дня пираты плыли на «Квесте» в сторону Сомали, и все это время военные пытались вести с ними переговоры и договориться о решении проблемы. Наконец в шестидесяти милях от побережья эсминец «Стеретт» попытался «подрезать» «Квест» в надежде изменить курс парусника и выиграть время. Когда «Стеретт» приблизился, три пирата открыли огонь по заложникам, убив их всех.

Я наблюдал за освещением этих событий в средствах массовой информации с тяжелым сердцем, но и с любопытством, пытаясь понять, как и почему вмешательство правительства привело к столь чудовищным последствиям. Когда это происшествие постепенно исчезло из новостных заголовков, мой литературный агент предложил мне написать роман о беззаконии в районе Африканского Рога. В то время я работал над романом «Сад пылающего песка» и отложил эту идею на потом. Когда мои издатели попросили меня написать третью книгу, я вспомнил о ней и взялся за работу.

Прежде чем я продолжу, необходимо пояснить: роман «Слезы темной воды» не является беллетризованным пересказом инцидента с «Квестом». Я с особой тщательностью следил за тем, чтобы ни персонажи, ни события, изложенные в этой книге, не совпали с реальной жизнью, за исключением таких незыблемых величин, как этническая принадлежность, политика правительства США, действия и процедуры различных правительственных учреждений, как военных, так и гражданских. Дэниел Паркер умер только на страницах книги. Смерть Скотта и Джин Адам, Боба Риггла и Филлис Macay была чересчур реальной. Насколько я могу судить после проведенных мной исследований, данный роман целиком является плодом моего воображения.

Внимательный читатель, несомненно, предположит, что роман «Слезы темной воды» на самом деле повествует не о сомалийском пиратстве. Он рассказывает о сложных последствиях распада Сомали, который происходил в течение двух десятилетий. Пиратство дало мне общую структуру повествования, в которой я смог провести исследование не только того, как захват заложников может закончиться трагедией, но и того, как распад социальных устоев на земле может подтолкнуть молодых сомалийцев к выходу в океан. В отличие от корсаров времен Черной Бороды, большинством сомалийских пиратов движет не только и не столько жадность, сколько отчаяние. Как Сарандак, вожак пиратов, захвативших «Квест», сказал во время переговоров с военными (запись этого разговора я слышал на суде): «В Сомали все очень плохо. Нам лучше умереть, чем вернуться туда [с пустыми руками]».

В то же время захват заложников ради получения выкупа является злом, которое нельзя оправдывать несчастьями тех, кто его совершает. Некоторые рассказы о сомалийском пиратстве выставляют пиратов скорее жертвами, чем преступниками, и это смещает моральные акценты и порождает чрезмерное сочувствие к их тяжелому положению. Необходимо соблюдать тонкое равновесие, чтобы гуманно относиться к преступнику, не идя на компромисс с пониманием добра и зла. Тем не менее именно об этом равновесии я попытался рассказать в своей книге. Хоть Наджиб и «Шабааб» заслуживают того, чтобы возложить на них вину за случившееся, Исмаил не предпринял никаких попыток оправдать захват парусника их преступлениями. Он принял наказание, признавая, что в царстве преступности, как и во всем человеческом обществе, преумножение зла не сделает этот мир лучше.

Что же касается Сомали, я нашел это место поистине изумительным, в гораздо большей степени, чем я представлял себе, когда брался за исследования. Находясь на культурном и духовном стыке Африки и Аравии, Сомали является страной контрастов, где безводные пустыни граничат с плодородными почвами и тропическими морями и где воинственный дух, столь очевидный в характере сомалийцев, скрадывается всеобщей любовью к поэзии. Посетив эту страну и подружившись с сомалийцами из самых разных слоев общества, как в Могадишо, так и в диаспоре, я могу лишь повторить слова великого британского журналиста Ричарда Доудена, который назвал их «десять раз люди». Сомалийцы sui generis[57], уникальны во многих отношениях, и я считаю честью, что мне удалось окунуться в их культуру, веру и историю, трагическую и одновременно окрыляющую.

Хоть я и не эксперт в таких вопросах, будущее Сомали мне представляется таким же ярким, как молодые сомалийцы, с которыми я встречался, верящие, что при правильном сочетании образования, предприимчивости, изобретательности и поддержки извне их страна снова восстанет. И это уже происходит, несмотря на продолжающееся бессмысленное насилие со стороны «Шабааб». Впервые за последние двадцать лет в Сомали появилось демократически избранное правительство. Многие страны, включая Великобританию и Турцию, имеют посольства в Могадишо. Появился высокоскоростной Интернет. Образованные сомалийцы, которые могли бы жить в диаспоре, предпочитают, рискуя жизнью, вкладывать деньги в свою страну, например такие люди, как доктор Деко Мохамед, дочь доктора Хавы Абди, номинанта на Нобелевскую премию мира и основателя деревни Хавы Абди (www.dhaf.org), и Омар Нор, журналист в Могадишо. Я имел честь встречаться с обоими. Магазин за магазином, улица за улицей, район за районом сомалийцы восстанавливают свою страну. Я надеюсь и молюсь, чтобы в один прекрасный день Могадишо опять можно было заслуженно назвать «жемчужиной Индийского океана».

Какая это будет радость!

Март 2015

Благодарности