Отражения - Мария Николаевна Покусаева

Кто-то, кто не будет злиться и отчитывать ее, если она снова ошибется.

Ивейн Вортигерн не казался достаточно надежным.

Амелия подумала, что он сам похож на котенка или щенка – особенно рядом с отцом, могущественным и страшным.

Кармиль, конечно, блестяще разбирала письма и высмеивала тех, кто слал всю эту чушь, но Амелия поймала себя на мысли, что не может доверить сестре такую тайну.

И от этой мысли было холодно и горько.

Пришла служанка. Пока Амелию готовили ко сну, помогали переодеться в сорочку, расчесывали волосы щеткой, от которой пахло лавандой, чтобы лучше спалось, в голове зрела дерзкая идея еще раз наведаться в библиотеку.

Если не ради лорда Дамиана, который точно знал, что лучше делать, то за книгой леди Бланки.

Амелия хотела кое-что проверить.

***

Сказки о крысином короле и призраках утратили свою власть над Амелией, словно лорд Дамиан и его колдовство сняли с принцессы заклятие. Коридор внутри оказался сегодня лишь коридором, а шорохи – только звуками дома. Междустенье было зябким и пыльным, но совершенно не страшным.

Амелия скользнула в библиотеку бесшумно, как призрак, втайне опасаясь, что черный пес, которого лорд Дамиан прогнал в прошлый раз, и сегодня окажется здесь – и схватит ее за подол быстрее, чем ему укажут на место.

Но нет.

Пса не было.

Библиотека пустовала.

Амелия почувствовала что-то, похожее на разочарование, но одернула себя и покраснела. Глупо было бы надеяться, что лорд Дамиан и сегодня окажется здесь в столь позднее время.

Она спрятала кристалл в карман и застыла в сумраке, не зная, что делать. Смутные тени шкафов, столов и кресел оставались недвижимы. Свет во втором зале не горел, а из всех звуков Амелия слышала только собственное дыхание.

Когда она сделала шаг вперед, пол тихо скрипнул, а юбка зашелестела.

И ничего более не произошло.

Амелия скользнула к ближайшему шкафу и боязливо достала кристалл, сжимая его в кулаке – на всякий случай, если придется прятаться. Свет выхватил из сумрака буквы на корешках – исторические трактаты, пособия по морскому делу, сборники летописей и жизнеописания владык и стратегов прошлого. Все они, казалось, смотрели на Амелию, как почтенные мужи, сердитые от того, что их посмела тревожить растрепанная девчонка.

Амелия напомнила себе о том, зачем она здесь: раз лорда Дамиана на месте не оказалось, то нужно найти книгу – ту дурацкую книгу, которую Джейна Бронкль читала ей на ночь, когда Амелия болела. В той книге был злодей-волшебник – высокий, черноволосый, с жутким взглядом по-птичьему желтых глаз.

Точно такой же, как тот, которого Амелия сегодня схватила за руку, а потом – какова наглость! – заставила водить в игре, быть слепым котом.

Только этот волшебник, живой, а не книжный, не стал презрительно фыркать и грозиться превратить Амелию в жабу или спрятать ее в высокой башне в чаще леса. Нет, он поддержал игру и играл честно, хотя в начале, под громкий смех венценосного дядюшки Амелии, еле заметно смутился.

Но Амелия могла его понять – она смутилась сама.

Модные книги леди Алексиана хранила в том зале, в котором в прошлый раз горел свет. Некоторые из них, к примеру, историографические заметки господина Форжо, стояли прямо на уровне глаз – протяни руку и возьми! Другие же были закрыты в шкафу со стеклянными дверцами, и у Амелии, конечно, не было ключа от него.

Она застыла, глядя на свое смутное отражение, сквозь которое проступали узорные корешки и фарфоровые статуэтки танцовщиц и музыкантов. «Роман о леди Агнессе, или Лорд-чародей» был рядом – и совершенно недосягаем. Золотые буквы на зеленом фоне, чертополох и ворон – прямо между «Пятью историями о благородном Рудольфо», корешок которых украшали маска и шпага, и «Китобоем» с белым гарпуном на черном фоне.

Амелия осторожно коснулась прохладного стекла, словно ее рука могла пройти сквозь него, но, конечно, этого не произошло. Пальцы Амелии легли на круглую латунную ручку.

Может быть, знай она чуть больше о волшебстве, которое лорд Дамиан назвал «дарами фей», у нее получилось бы открыть шкаф без ключа, заставить механизм замка подчиниться Воле. Но Амелия ничегошеньки не умела.

Латунь чуть нагрелась от тепла ее кожи.

Амелия отступила.

Она ушла в тень, снова спрятала кристалл в кармане, небрежно плюхнулась в кресло, которое случайно задела бедром, и, запрокинув голову, закрыла глаза. Темная тишина библиотеки окутала Амелию, как мягкий плед. Как сумерки зимнего сада, эта темная тишина вдруг перестала быть пустой.

Амелия слышала тиканье часов, то, как постукивают, трутся друг о друга части сложного механизма, как шелестят звенья цепи, на которой висит маятник. Где-то под полом прятались крысята, целое гнездо, их теплые, алые нити мягко светились в углу, глубоко-глубоко в недрах дома. Между книгами ползали мелкие жучки, которые в этих книгах жили, а за полками висело кружево паутины.

Библиотека леди Алексианы перестала быть пустой и лощеной, как вымытая до скрипа кожа, Амелия услышала – и увидела, тем, другим зрением – жизнь, тайную, неприметную, такую же, как в Эривэ.

Механизм шкафного замка перестал быть преградой. Амелия знала, что в нем должно сдвинуться, чтобы дверца открылась, нужно было лишь потянуться к этому – так же, как она тянулась к тому, что пряталось за деревьями сада. Что-то провернулось с еле слышным щелчком, и Амелия вздрогнула…

…А потом вздрогнула еще раз, потому что услышала шаги.

Они были еще далеко – где-то в начале коридора, ведущего к библиотеке. Двое, взрослые, спокойные и уверенные, но – Амелия чувствовала это – было в этой уверенностиь спрятано что-то вроде крошечной пружины, как в часах. Напряженное, готовое вот-вот распрямиться – и тогда раздастся бой, треск, звон осыпающихся вниз шестеренок.

Амелия открыла глаза и судорожно вздохнула, словно вынырнула из воды.

Нужно было сбежать, нырнуть в межстенный лаз, спрятаться в нем и осторожно, как мышонок, пробраться к себе. Но Амелия не успела – ей хватило времени лишь на то, чтобы скрыться в соседней комнате, за шкафом, на котором стояли трактаты ученых мужей и медный бюст капитана Джоффруа, открывшего когда-то для Ангрии пути в Латиерра Нуова.

Библиотечная темнота снова окутала Амелию – в этот раз как плащ, с ног до головы, спрятав ее от чужого внимания. Амелия затаилась, стараясь не дышать, не елозить, не сжимать в руке кристалл, который, она боялась, может вдруг загореться и выдать ее раньше, чем ей хватит смелости все-таки добраться до тайной двери.