Не померкнет никогда - Николай Крылов

На этом, собственно, и закончилось отражение ноябрьского наступления на Севастополь — первого штурма, как теперь обычно говорят. Враг вынужден был перейти к обороне, его расчеты на быстрое овладение Севастополем сорвались еще раз.

После десяти дней боев линия фронта на правом фланге, у Балаклавы, местами отодвинулась в глубь плацдарма на три-четыре километра от прежнего передового рубежа. Конечный итог борьбы за балаклавские высоты был, таким образом, не в нашу пользу. Позиции первого сектора ухудшились (что, впрочем, не помешало прочно удерживать их в таком виде долгие месяцы).

Очень важно было, что в наших руках остались Кадыковка, Камары, Чоргунь. Это много значило для дальнейшей устойчивости всей правой половины Севастопольского обвода.

Что касается направления вспомогательного удара, то там противнику удалось продвинуться на отдельных участках на один-полтора километра. Бои здесь были упорными, в них отлично показали себя чапаевцы. Именно их стойкость сорвала неприятельский замысел-рассечь наш фронт глубоким клином.

17 ноября, когда было очень напряженно в южных секторах, гитлеровцы предприняли атаку еще и с севера — на участке бригады Вильшанского. В атаке участвовало до трех с половиной десятков танков и броневиков и до двух батальонов пехоты. Тут все решил мощный заградительный огонь богдановцев, береговой батареи Матушенко и других артиллерийских частей. Больше десятка броневиков и танков было подбито, следовавшая за ними пехота рассеяна. До нашего переднего края фашисты не дошли.

* * *

В сопоставлении с тем, что ждало севастопольцев впереди, ноябрьские бои под Балаклавой и у Ялтинского шоссе могут показаться не столь уж значительными. Предвижу, что иной читатель, знакомый с масштабами операций на других фронтах, отнесет, скажем, отражение атак с участием 35–40 танков к фактам, совершенна заурядным.

Но судить о севастопольских боях — и ноябрьских, и последующих — только по количеству введенной в действие техники нельзя. Кстати сказать, на подступах к Севастополю немного таких мест, где и 40 танков можно развернуть одновременно. В итогах же ноября примечательно уже то, что сперва вражескую ударную силу, прокатившуюся по всему Крыму и взявшую разгон для захвата с ходу последнего на полуострове города, сумели задержать спешно сформированные краснофлотские батальоны. А затем, когда эти батальоны только-только успели влиться в поредевшие, ослабленные тяжелыми потерями части приморцев и когда лишь создавалась система обороны, потерпело крах решительное наступление немцев, по обычным понятиям неплохо подготовленное, в успехе которого противник не сомневался.

11-я армия Манштейна, одна из сильнейших у Гитлера на всем восточном фронте, застряла в Крыму теперь уже надолго. Имея в тылу советский Севастополь, гитлеровское командование не могло двинуть ее через Керченский пролив на Тамань, не могло и подкрепить ею свои войска, наступавшие на Ростов.

Вот тогда гитлеровцы и начали писать о том, что Севастополь первоклассная, неприступная крепость, стали именовать все его береговые батареи не иначе как фортами, придумывая им "страшные" названия — "Максим Горький", "Чека", "ГПУ"… Надо же было как-то объяснить, почему два армейских корпуса, усиленные танками и значительной группировкой артиллерии, поддерживаемые авиацией, остановились перед городом, который на самом деле никаких укреплений крепостного типа со стороны суши не имел, а тылом было море.

Если в огне боев главная база Черноморского флота превращалась в неприступную сухопутную крепость, такой ее делали не форты, а ставшие на защиту Севастополя, полные решимости его отстоять советские люди.

Пусть неоднородными были наши доукомплектованные части по уровню полевой выучки и по внешнему виду: большинство моряков пришло в окопы во флотской форме, а некоторые ополченцы в полугражданской одежде — на складах не хватало шинелей, — зато их сплачивало несокрушимое единство воли и духа. Из бывалых, испытанных войной солдат, из матросов с горящими отвагой сердцами, из местных жителей, готовых грудью заслонить родной город, складывался великолепный боевой коллектив, где все по праву считали себя севастопольцами — и те, кто здесь вырос или служил, и те, кто, может быть, не имел случая даже посмотреть знаменитый город, но гордился уже тем, что его защищает.

Душой этого коллектива, силой, цементирующей каждое его звено, были коммунисты. После тяжелых боев на севере Крыма и горного марша наши партийные ряды поредели: на коммунистов, нигде себя не щадивших, пришлась, как всегда, очень значительная доля потерь. Как только войска вышли на севастопольские рубежи, одной из главных забот поарма (его работники во главе с полковым комиссаром Л. П. Бочаровым почти все время находились в частях) стало восстановление ротных парторганизаций, число которых за неполный месяц сократилось почти вдвое.

Все мы радовались, что в пополнении — и флотском, и городском — имелась высокая партийная прослойка. В дни боев усилился приток заявлений о приеме в партию. Ко второй половине ноября в Приморской армии стало почти столько же членов и кандидатов партии (а парторганизаций даже больше), сколько было при эвакуации из Одессы. Коммунисты прежде всего и обеспечили своим примером в бою, своей неустанной работой с людьми столь быстрое укрепление фронта обороны.

Стойкость пехоты и хорошо организованный артиллерийский огонь — так, помню, охарактеризовал командарм Петров основные слагаемые боевого успеха, достигнутого при отражении ноябрьского наступления противника.

Ноябрьские бои показали, как необходимо было все то, что успели сделать начарт армии и его штаб для создания системы централизованного управления наличными огневыми средствами, как важно развивать и совершенствовать эту систему.

И на правом фланге, и в долине Кара-Коба исход боя не раз определяла своевременная поддержка войск первого сектора артиллерией второго и наоборот. При надобности вызывался огонь и более отдаленных батарей. Причем во всех случаях вызов его через штаб артиллерии происходил очень быстро. На каждой батарее имелись готовые данные для открытия огня по всем досягаемым для нее участкам фронта — целый каталог НЗО, включавший иногда свыше двух десятков "адресов".

В дальнейшем сосредоточение огня на нужном участке стало еще более быстрым. Штаб артиллерии получил собственную круговую систему связи, соединявшую его не только с начартами секторов и артполками, но и с дивизионами. Огневые позиции всех батарей, способных достать противника перед фронтом других секторов, были приспособлены для поворота орудий на 45–90 градусов (необходимый для передвижки тяжелых орудий трактор-тягач постоянно находился в укрытии у огневой позиции).