Антология современной уральской прозы - Владимир Соколовский

Эту сумбурную теорию я пересказал на кухне соседу Челикову, который работает тут телекомментатором и тут же возопил:

— Да ты что, да правда что ли? Так это надо в прямой эфир... — И т. п., нечем ему заполнять каждодневные свои 15 или 20 минут «Политической кухни».

На следующий день из телепередачи Челикова узнаю, что он вызвонил академика Месяца и обратился к нему с сим каверзным вопросом, чем поверг в полное замешательство.

— Мне об этом ничего не известно... — говорит академик Месяц. — Но я сейчас попытаюсь позвонить в Москву, в Институт астрономии и летоисчисления академику Вансовскому. И через 15 минут вам перезвоню.

В Институте астрономии и летоисчисления академика Вансовского на месте не оказалось. И его заместитель тоже был поставлен этаким вопросом в тупик и сказал, что он тоже ничего про то не знает, и что ему уже необходимы часа полтора для сбора информации, а через полтора часа он сам Месяцу перезвонит.

В общем, в конце концов выяснилось, что ВИСОКОСНЫЙ ГОД в 2000 году всё-таки состоится.

Из телевизора на кухне:

— МИЛЫЕ ДАМЫ!

Дубичев и его жена непроизвольно оглянулись.

Таня Афанасьева рассказывает:

— Мама приходит ко мне на новую квартиру и спрашивает: «Таня, а почему у тебя ТРИ зубные щетки в ванной?» Я говорю: «Мама, я тебе больше скажу — у меня ШЕСТЬ вилок!»

Единственный физический недостаток Челикова — его ПЕЙДЖЕР. Целый день он его всем показывает, демонстрирует, как он пикает, и какие на него сообщения приходят.

Жанна всякий раз, как Челиков направляется к нам на службу, посылает мне на его пейджер ПРИВЕТЫ, только Челиков их мне отчего-то никогда не передаёт.

И вот в очередной раз разговариваю с Жанной по телефону, и она начинает мне про челиковский пейджер напоминать: почему же ты, Саша, никогда ничего Челикову НА ПЕЙДЖЕР не отправляешь?

Ладно, думаю я, достали вы меня со своим ПЕЙДЖЕРОМ.

Звоню диспетчеру и прошу передать абоненту 3156 следующее послание:

ВАДИМ НОЧЕВАТЬ СЕГОДНЯ НЕ ПРИДУ ПРОСТИ ПРОЩАЙ ЖАННА.

Сразу жизнь становится светлей.

Рядом с подвалом художника слова Б. У. Кашкина — вход в ювелирный магазин, совладельцы которого (тоже) бывшие литераторы Женя Ройзман и Салават ... (фамилию не помню). Б. У. Кашкин всё над ними смеётся, называет НОВЫМИ РУССКИМИ и говорит:

— Кто из вас больше НОВЫЙ РУССКИЙ?

Салават кричит:

— Я! — Потом спохватывается: — Нет, я — НОВЫЙ ТАТАРИН!

Дубичев сочиняет за компьютером вопросы и ответы всех участников завтрашней пресс-конференции. И в самом конце вопрос и ответ для самого себя. Депутат Баков (соперник мэра Чернецкого на будущих мэрских выборах) слизал с нас СКОРУЮ СОЦИАЛЬНУЮ ПОМОЩЬ (термин придумал я, кстати) и открыл свою аналогичную. Где просто собирают информацию об упущениях мэрии, а затем в мэрию же с ними и отсылают. Дабы не вступать с Б. в конфронтацию, говорится про его затею как показательное развитие нашего опыта.

Дубичев пишет и проговаривает вслух:

— С ПРИЯТНЫМ УДИВЛЕНИЕМ...

— ...Дубичев в очередной раз вылизал жопу Бакову! — договариваем мы за него.

Неделю (на самом деле дня два) изводился, не мог разыскать Инну, покуда она сама не пришла и не оставила мне записку, что, дескать, сегодня меня не застала, а зайдёт завтра в девять вечера.

Был страшно рад, перечитал записку, поцеловал и даже понюхал.

Бумагой пахнет.

За обедом в ДПП у Дубичева родилась такая прибаутка про Мишустину, нашу основную конкурентку на выборах:

ДЕПУТАТКА С МАНДАТКОЙ.

Но на листовки это пустить побоялись.

Кандидат Шляпин выпустил листовки с отрывными талонами на его отзыв: если меня-таки изберут в депутаты, но вы спустя полгода будете неудовлетворены моей деятельностью, то пришлите мне вот эти отрывные талоны. Если я получу более 50% их тиража, то добровольно собственноручно СНИМУ С СЕБЯ ДЕПУТАТСКИЕ ПОЛНОМОЧИЯ.

В своей манере поучать и поправлять Арсения Сергеева, собираюсь высказать ему очередное наставление, да спохватываюсь:

— Фу-ты, ну-ты, Арсений, я подумал, что ты говоришь INDEPENDENT вместо ISTABLISHMENT.

Девочка-венгерка учила у себя дома русский язык и рассказывает, как ей поставили двойку.

Преподаватель предлагает попросить по-русски стакан воды.

— ДАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СТАКАН ВОДЫ!..

— Садись, два!

— Но почему?

— Потому что русские все свои просьбы сопровождают уменьшительными суффиксами: не СТАКАН ВОДЫ, а СТАКАНЧИК ВОДИЧКИ правильно. Дайте мне стаканчик водички!

Я говорю Г. В.: — А почему вас с Дубичевым не зачислили в ДОВЕРЕННЫЕ ЛИЦА?

— А потому, — отвечает Г. В., — и это всем давно известно, что мы не доверенные лица, а ДОВЕРЕННЫЕ ЗАДНИЦЫ!

На стене — по трафарету уже — напечатано название нового публичного дома: Э’ЛИЗА.

На открытии выставки своей коллекции Женя Ройзман рассказывает про художника Махотина, который умудрялся продавать собственные работы одновременно 5 разным покупателям и плюс к тому ещё кому-то дарить. Говорит:

— Купил у Вити работу, вдруг смотрю — на обороте написано: В ДАР ПАШЕ И АНЕ. Я говорю: Витя, это что такое? Он отвечает своё КРЭКС-ФЭКС-СЭКС, берет кисточку и дописывает там же: А ТАК ЖЕ ЖЕНЕ.

Арсений уходит домой, а я чувствую словно что-то не так, словно чего-то не хватает. Смотрю на Инну, говорю:

— Вы что же и целоваться на прощанье не будете?

Привык, что Антонов А. Г. всякий раз ну прямо лезет к ней целоваться.

Перед уходом Инна по-хозяйски перемыла всю посуду, ну а я, соответственно, отправился её провожать.

Вернулся, протягиваю руку за стаканом — соку попить — и вижу на дне его несмытую чаинку.

— ВЫМЫЛА, НАЗЫВАЕТСЯ! — непроизвольно вырвалось у меня.

Старинная прибаутка Валеры Васильева на все возможные перемены погоды:

ВЕТЕР В ХАРЮ —

МЫ ФУЯРИМ.

Из того же В. В.:

С КЕМ ПОВЕДЁШЬСЯ, ОТ ТОГО И ЗАБЕРЕМЕНЕЕШЬ.

Таня Колпакова рассказывает, что А. Г. Антонов признаётся ей по ночам, что она напоминает ему самого его в молодости.

Лёша Лопато любит рассказывать особенно близким друзьям про то, как однажды ему по какой-то там медицинской надобности засовывали в жопу катетер, и что он при этом испытывал.

Рая Абельская, моя квартирная хозяйка и член Союза писателей Израиля, меня порадовала.

Пришла ко мне за квартплатой и завела со мной спор про певицу Анжелику Варум. Точнее я завёл, а она принялась её поносить такими аргументами: «да на всех перекрёстках говорят...», «математика доказала...» и т. п. Доказывала мне, что есть НАСТОЯЩАЯ культура — Мандельштам — и ненастоящая МАССОВАЯ. Ну я и рассвирепел и положил её на обе лопатки. В смысле — переспорил. Даже до слёз довёл.

И провожая её в прихожую, говорю гордо:

— Ну что, получила?!

На что она обиженно отнекивается и извлекает на свет такой обескураживающий аргумент:

— Просто раз в месяц у женщины бывают такие дни, когда она особенно ранима и беззащитна!..

Сюжетный поворот с поливальной машиной: герой идёт вечером по улице, переходит на другую сторону, чтобы укрыться от идущей прямо на него поливальной машины, и там, где он только что был, что-то случается.

Самое острое переживание последнего лета — беспокойство за здоровье родителей. Страх за жизнь матери. И безмерная жалость к одинокому покинутому отцу.

Отец у меня раз-два-три в месяц имеет обыкновение выпивать до невменяемости, а после этого приходить ко мне в комнату общаться: либо воспитывать, либо обвинять во всех бедах. Меня и президента Ельцина.

Стараюсь вежливо его выслушать и выпроводить. Нейтрализовать. И хоть внешне я спокоен, у самого руки трястись начинают.

На этот раз отец приходит с газетой «Советская Россия» — поставить свою подпись в ПОДПИСНОМ ЛИСТЕ за перевыборы Президента.

— Спасибо, — говорю, — только вот у меня очень работы много, а это меня не очень интересует...

После чего следует тирада, что равнодушные — и есть самые страшные люди, и т. д. И отец самораспаляется до ругательных терминов.

Не реагируешь, и он, выплеснувшись, уходит, но через каждые 5 минут возвращается. Приходит объяснить, зачем этот ПОДПИСНОЙ ЛИСТ нужен.

— Я понимаю, — говорю, — только меня устраивает и Президент, какой он ни на есть, и правительство, какое бы оно ни было. По мне, так лишь бы ничего не менялось.

Ошарашенный этим он уходит, а через пять минут возвращается вновь, подготовившись к новому раунду дискуссии, вооружившись новыми аргументами.

— Да ведь как же так!.. Да ведь как так можно!!. — И выдаёт аргумент, которого уж я никак не ожидал и который меня даже забавляет: — Да ведь они НАЦИЮ СПАИВАЮТ!!!