Стрела времени - Майкл Крайтон

Мельница в настоящее время была во власти одного из отрядов Оливера. Археологи не могли попасть туда, по крайней мере сейчас.

— Но, может быть, если вы скажете, какое у вас было дело, я смогу оказать вам помощь? — Монах произнес это совершенно небрежным тоном, но Марек немедленно насторожился.

— Это было личное дело, — ответил он. — Я не могу говорить о нем.

— Здесь не бывает никаких личных дел, — сказал монах, сделав шаг к двери. Марек отчетливо почувствовал, что он готов поднять тревогу.

— Это было поручение магистра Эдуардуса.

— Магистра Эдуардуса! — Поведение монаха сразу изменилось. — Почему же вы сразу не сказали об этом? Но какое отношение вы имеете к магистру Эдуардусу?

— По правде говоря, мы его помощники.

— На самом деле?

— Воистину так.

— Почему же вы сразу не сказали об этом? — повторил монах — Магистр Эдуардус был бы здесь желанным гостем, потому что он выполнял важное поручение аббата, когда его захватил Оливер.

— Вот как?

— Тогда пойдемте со мной, — сказал монах. — Аббат захочет увидеть вас.

— Но мы…

— Аббат все равно потребует вас к себе. Пойдемте!

Вновь выйдя в ярко освещенный двор, Марек заметил, что на территории монастыря находилось очень много солдат в зеленых с черным одеяниях Арно, а не несколько случайно зашедших сюда ратников. И эти солдаты не шатались здесь без дела; они держались настороженно, и было сразу видно, что они готовы к бою.

Обитель аббата представляла собой небольшой деревянный домик, богато украшенный резьбой («Ну и ну», — подумал Марек), и находилась в дальнем углу монастыря. Их провели внутрь, в маленькую приемную, облицованную панелями из полированного дерева. Там перед закрытой дверью сидел пожилой монах, сгорбленный и тяжелый, как жаба.

— У себя ли мой лорд аббат?

— У себя, но он сейчас занят увещеванием кающейся грешницы.

Из-за двери можно было услышать ритмичный скрип.

— И сколько времени они еще проведут в молитвах? — спросил провожатый.

— Может быть, довольно долго, — сказала жаба. — Она часто повторяет свои грехи.

— Я был бы рад представить этих достойных людей нашему лорду аббату, — сказал монах, — поскольку они принесли новости об Эдуардусе де Джонсе.

— Можете не сомневаться, я сообщу ему, — скучающим тоном ответила жаба.

Но Марек был уверен, что в тусклых глазках старика промелькнул огонек интереса.

— Скоро треть [38], — буркнула жаба, взглянув на солнце. — Не хотят ли ваши гости вкусить скромной монастырской трапезы?

— Большое спасибо, но нет, мы… — Крис громко закашлялся, а Кейт ткнула Марека в спину. Марек тут же исправился:

— Мы примем угощение с благодарностью, если это не доставит вам хлопот.

— Мы рады услужить вам во славу божию.

Они повернулись, чтобы направиться в трапезную, когда дверь распахнулась, и в комнату, запыхавшись, вбежал молодой монах.

— Сюда идет мой лорд Арно! Он хочет немедленно увидеть аббата!

Жаба неожиданно проворно вскочила на ноги.

— Уходите, живо, — сказал старик и распахнул перед пришельцами из двадцатого века боковую дверь.

Они оказались в маленькой простой комнате, смежной с покоями аббата. Скрип кровати внезапно стих; послышался басовитый голос жабы, докладывавшей аббату о скоропалительном визите.

Спустя несколько секунд отворилась другая дверь, и в комнату вошла обнаженная снизу почти до пояса женщина. Она торопливо пыталась на ходу оправить неудачно зацепившееся одеяние. При виде посторонних ее лицо вспыхнуло. Она была необыкновенно красива. Когда она повернулась, Крис с изумлением узнал леди Клер.

Клер, конечно же, поймала его взгляд.

— Почему вы так смотрите? — спросила она с неподдельным удивлением.

— Э-э, моя леди…

— Сквайр, осуждение, написанное на вашем лице, совершенно несправедливо. Как смеете вы судить меня? Я слабая женщина, одна в чужой стране, где нет никого, кто мог бы защищать и сопровождать меня. И все же я должна добраться до Бордо, за восемьдесят лиг [39] отсюда, а оттуда попасть в Англию, чтобы получить под свою руку владения моего мужа. Это моя обязанность как вдовы, и сейчас, во время войны и хаоса, я буду без колебаний делать все, что потребуется, для того, чтобы достичь этой цели.

Крис подумал, что колебание было совершенно несвойственно этой женщине. Он был ошеломлен ее смелостью. А Марек смотрел на нее с неприкрытым восхищением.

— Молю вас, леди, простите его, — негромко сказал он, — поскольку он молод и порой не успевает вовремя задуматься.

— Обстоятельства изменились. Мне потребовалось заступничество, которое в состоянии предоставить только аббат. Я использую те меры убеждения, которые находятся в моей власти. — Говоря это, леди Клер прыгала на одной ноге, надевая шоссы. Натянув их на ноги, она расправила платье, а затем покрыла голову накидкой, изящным движением завязав ее под подбородком так, что открытым осталось только лицо.

И женщина, которая всего лишь несколько минут назад полуголой вбежала в комнату, уже оказалась похожей на монахиню. Ее манера держаться обрела скромность, голос стал тише и мягче.

— Теперь вам, по воле случая, стало известно то, что я не намеревалась открыть ни единому человеку. Я стала заложницей вашего милосердия и прошу у вас одного — молчания.

— Вы можете не опасаться нашей нескромности, — ответил Марек, — так как ваши дела не связаны с нашими.

— А я взамен обещаю вам свое молчание, — сказала Клер. — Ведь совершенно очевидно, что аббат не желает, чтобы Серволь узнал о вашем присутствии здесь. Мы все будем хранить наши тайны. Могу я получить в этом ваше слово?

— Безусловно, да, леди, — ответил Марек.

— Да, леди, — сказал Крис.

— Да, леди, — поддержала его Кейт.

Услышав ее голос, Клер нахмурилась. Пристально взглянув на Кейт, она подошла к ней поближе.

— Вы говорите правду?

— Да, леди, — повторила Кейт.

Клер провела рукой по телу девушки, нащупав груди под грубой тканью.

— Вы обрезали свои волосы, девица, — сказала она. — А вам известно, что женщина, выдающая себя за мужчину, подлежит смертной казни?

При этих словах она взглянула на Криса.

— Мы знаем об этом, — ответил Марек.

— Вы должны быть очень сильно преданы вашему магистру, чтобы отказаться от своего природного пола.

— Именно так и есть, моя леди.

— Тогда я буду всей душой молиться за то, чтобы вы уцелели.

Дверь открылась, и появившаяся жаба сделала знак рукой: